- Пожалуйста, - засмеялся я, целуя ее в лоб, а затем протягивая руку, чтобы помочь ей встать.
- Там кухня, - показала она. – Я на пару минут в душ и сразу же вернусь.
Я проводил ее взглядом до спальни, любуясь ее длинными ножками, и не мог не улыбнуться. Быть с ней – это так естественно, и так не похоже на все мои предыдущие отношения. Она понимает меня лучше, чем кто-либо другой, часто заканчивая за меня мысль, даже прежде чем последняя успела сформироваться у меня в голове. Передо мной всплыла та же картинка, которая посещала меня, пока я наблюдал за тем, как она спит, и я задумался, какого было бы проводить вот так каждый день.
Я постарался выкинуть все это из головы, потому что, должен признать, я бегу впереди поезда – нам все еще предстоит рассказать всем о нас. Внутри все сжалось при этой мысли. Надо сосредоточиться на настоящем. Мы здесь вместе, и мы охеренно счастливы. Хотя бы раз я плюну на все и буду наслаждаться тем, что имею.
Войдя на кухню, , я включил маленький светильник, стоящий на столе рядом с дверью, и осмотрелся. Комната была просторной и очевидно декорированной тем, кто проводит здесь много времени. Как и остальные комнаты, она была достаточно светлой, наполненной как практичными вещами, так и просто любимыми. Стены были покрыты просторными шкафчиками из светлого клена, гармонирующими с разделочной зоной в центре кафельного пола. Кухня была красивой и изысканной, и я представил выражение лица своей матери, если бы она когда-нибудь увидела ее. Меня кольнул еще один острый приступ вины, когда я впервые за все это время задумался над тем, что же она подумает, если узнает о нас.
Я слышал, как в ванной прекратила течь вода, и подошел к холодильнику, чтобы изучить его содержимое. Под звуки ее шагов, я достал замороженную пиццу и, оглянувшись, увидел Хлои в коротеньких бежевых шортиках, обрамленных кружевом, и такой же маечке. Очевидно, выражение на моем лице выдало все мои мысли, потому что она засмеялась. И я, бля, обожаю этот звук.
- Я подумала, раз тебе позволено ходить в нижнем белье, - сказала она, указывая на мои черные боксеры, - то и мне тоже.
- Думаю, мы должны взять это за новое правило, - ответил я, игриво, осматривая ее с головы до ног. – Я люблю, когда ты ходишь в моей одежде, но, уверяю тебя, я совершенно не возражаю и против этого.
- Договорились, - проговорила она тихо, поднимаясь на носочки и целуя меня. – Я добавлю это к списку правил. И мы не будем есть это.
Она забрала пиццу у меня из рук и засунула обратно в морозилку. Затем начала доставать что-то из холодильника и ставить на стол.
- Если ты хочешь пиццу, мы ее приготовим, - она вдруг остановилась и взглянула на часы. – Если, конечно, ты не устал.
Я проследил за ее взглядом к хромированным часам, висящим на стене, которые показывали 1:15.
- Ни капельки, - ответил я быстро, и мое сердце даже подпрыгнуло, когда яркая улыбка озарила ее лицо. – Скажи, где я тебе нужен.
Она вздернула бровь и обвела меня голодным взглядом с головы до ног, а я лишь, засмеявшись, покачал головой.
Она включила духовку и, достав из выдвижного ящика камень для приготовления пиццы, поставила его внутрь, чтобы он прогрелся.
- Думаю, мы воспользуемся готовым тестом. Ты хочешь нарезать или тереть?
В течение следующих 20 минут мы готовили вместе, и, как и на работе, чувствовали себя непринужденно. Мы разговаривали и смеялись, я то и дело украдкой целовал ее, и несколько раз поймал на своей груди ее пристальный взгляд. Затем я помыл посуду, пока она расставляла тарелки и приборы на подносе. Таймер прозвенел, как раз когда мы закончили, и, взяв нашу еду и бутылку красного вина, я последовал за ней в гостиную.
Час спустя, с полными желудками и почти пустой бутылкой, мы сидели на полу. Хлои облокотилась на диван, а я лежал, закрыв глаза и устроив голову у нее на коленях, и она не спеша перебирала рукой мои волосы.
- Кем ты хотел стать, когда вырастешь? – спросила она, продолжая нашу игру в двадцать вопросов. Ответ был простым.
- Моим отцом.
- Правда? Отцом? То есть, в этом нет ничего плохого. Он удивительный человек, и я люблю его, как родного отца, просто большинство мальчишек мечтают стать пожарными или супергероями или кем-то в этом роде.
- Нет, - ответил я задумчиво. – Он всегда был олицетворением того идеала, к которому я стремился. Помимо того, что я люблю его по очевидным причинам, я уважаю его больше, чем кого-либо. Я видел, как он создал нашу семейную компанию с нуля, из ничего. Я не встречал более искреннего и честного человека, чем он… он – все, чем я хотел бы стать.
Мой голос дрогнул, и мои же собственные слова показались мне нелепой насмешкой. Хлои молчала какое-то время.
- Я думаю, ты недооцениваешь себя. Твой отец светится от гордости, когда говорит о тебе. В тот день, когда он предложил мне повышение, он сказал мне, как сильно он гордится тобой. Как трудно ему было отпускать тебя, но он знал, что ты не такой как твой брат, что тебе нужно всего добиться самому. Как бы мне хотелось, чтобы ты видел выражение его лица, когда он объявил о твоем возвращении.
- Правда? – я уставился на нее удивленным взглядом. В течение этих лет отец несколько раз просил меня вернуться в Чикаго, но я всегда отказывался, не желая подниматься за счет его имени. Но в тот день, когда я расстался с Рашель, я понял, что пора возвращаться. Грядущий уход на пенсию действующего финансового директора предоставил возможность, которая, казалось, предначертана судьбой. За 24 часа я поставил в известность LVMH и подготовился к отъезду из Парижа. Я никогда и не мечтал, что мое возвращение так много значило для моего отца.
- Правда, - заверила меня она и, нагнувшись, нежно поцеловала. Она продолжила играть с моими волосами, а я размышлял над тем, что она сказала. Прошло несколько минут, прежде чем ее голос вырвал меня из раздумий.
- Люблю твои волосы, - проговорила она больше себе, чем мне.
- Надо подстричься, - ответил я, инстинктивно проводя рукой по волосам.
- Нет, еще рано. Обычно они отрастают чуть длиннее, - ответила она между делом, накручивая локоны на пальцы.
- Да?
- Угу, - кивнула она.
- Ты это замечаешь?
- Конечно. Твои волосы – это первое, на что я обратила внимание… даже до того, как мы встретились.
