— Ты затеял все это, но зачем?
— О, сейчас узнаешь, — кажется, безумия еще прибавилось. Барти, как бы между прочим, поставил пленника в вертикальное положение, зажег костер и подвесил над ним котел с весьма сомнительным содержимым. — Во-первых, месть. Ты убил нашего лорда! А во-вторых, ты же его и вернешь!
— Идиотизм какой-то, — вырвалось у Поттера.
— Молчать! Ты даже не представляешь, как мне хочется убить тебя!
Рявкнув, Крауч вернулся к котлу. Достал из кармана и увеличил какой-то весьма древний фолиант, и принялся листать, пока не нашел нужный рецепт. Судя по обложке, книга была по некромантии. Да и состав ингредиентов сомнений не оставил. Куча всякой гадости, кость отца Тома (вот зачем понадобилось быть на кладбище), палец самого Барти, а потом еще и кровь Гарри.
Вот на этой части парню стало действительно больно. Не из-за раны — не такая уж она и глубокая, а из-за того, что нож оказался серебряным. Сразу ощутив всю серьезность ситуации, Поттер стал обдумывать пути спасения. Во-первых, не помешает позвать на помощь. Поэтому Гарри слегка изменил горло и, задрав голову, издал долгий, протяжный вой. Крауч аж присел от неожиданности, но, видимо, ритуал прерывать было нельзя, поэтому он поспешил влить кровь пленника в котел.
Судя по всему, это было что-то вроде магии призыва, так как под конец Барти кинул в котел что-то, несомненно принадлежавшее самому Реддлу — Поттер узнал запах. А потом шрам парня буквально взорвался от боли. Она пульсировала, нарастая и нарастая. Казалось, еще чуть-чуть, и Гарри не выдержит и закричит, как внезапно все прекратилось. Да еще и раздался знакомый чуть шипящий голос:
— Чем это вы тут занимаетесь?
— Мой… лорд? — Крауч-младший с сомнением посмотрел на возникшую словно ниоткуда фигуру.
— Барти, Барти, похоже, Азкабан окончательно пошатнул твой разум. А жаль.
С этими словами Том одним взмахом палочки опустошил котел невербальным Эванеско,а потом наслал своего бывшего соратника Петрификус Тоталус. Справившись с насущной угрозой, мужчина немедленно освободил Гарри от пут, поинтересовавшись:
— Ты как?
— Бывало и хуже. Что этот псих пытался сделать?
— Возродить меня одним мерзким ритуалом. Хорошо, что я некоторым образом уже воскрес, иначе такая гадость получилась бы! Никогда не хотел стать личем, да еще и повреждения мозга не исключены.
— Фу, мерзость.
— Именно. Когда Барти начал ритуал, то я почувствовал это, и еще то, что тебе угрожает опасность. Пришлось аппарировать.
— Из Хогвартса?
— Не совсем. Тайным ходом пробрался в Визжащую хижину и уж оттуда сюда.
— Вовремя! У меня шрам так разболелся!
— Неудивительно, — кивнул Том, помрачнев. Его взгляд снова обратился на Крауча-младшего. — Неплохой был помощник, перспективный, только психика неустойчивая. К сожалению, за время заключения в Азкабане она и не выдержала.
— Он все-таки сумасшедший?
— Скорее, фанатично безумный.
— И как ему удалось целый год изображать Грюма?
— Ну, тот тоже не без странностей, — фыркнул Том, и только сейчас заметил: — Ты ранен!
— Не сильно. Просто его нож оказался серебряным. Кстати, я же позвал на помощь! Тебе лучше скрыться. Сюда в любую секунду может заявиться отец.
— Да, пока попадаться ему на глаза мне не хотелось бы. Ты наложи на Барти Петрификус своей палочкой тоже. Чтобы не было вопросов.
— Точно! Как с ним поступить?
— Лучше сдай властям. Убийства тебе ни к чему.
— Не хочешь его спасти?
— Безумец заслужил свою судьбу.
— А если он начнет рассказывать про тебя?
— Вряд ли Барти сможет что-то вспомнить после петрификуса, он же был оглушен. К тому же у него в голове так тесно переплелся вымысел, фанатичный бред и реальность, что даже веритасерум не поможет. Все, я исчезаю.
Риддл аппарировал с легким хлопком, а Гарри задумался, как ему лучше всего перенести Крауча-младшего. Рука болела и отвлекала от мыслей, так что, парень решил ее перевязать. За этим занятием его и застал Грейбек.
Фенрир влетел на кладбище вместе с Грегором и Гидеоном. Все взъерошенные и ощетинившиеся, словно бежали от самого дома. Мгновенно оценив ситуацию, вожак сказал:
— Ты звал нас, Коул. Что случилось? У тебя кровь!
Пришлось кратко рассказать о последних событиях, умолчав об участии Тома, конечно. Да и Грейбек был слишком взволнован, чтобы ловить сына на лжи, сейчас его волновало другое.
— Повреждения от серебра долго заживают, почти как у обычных людей. Давай помогу перевязать. Разрез глубокий, но сухожилия, кажется, не пострадали. Все равно, как вернешься — немедленно покажи рану Северусу. Лучше бы, конечно, Церес, но она далеко. Есть средства, вычищающие остатки серебра из нашей крови.
— Хорошо, отец. Прости, что побеспокоил тебя.
— Ты поступил правильно, Коул. Волку стаи, попавшему в беду, положено обращаться за защитой к вожаку, — Фенрир обнял сына, позволяя тому на миг спрятать лицо на плече родителя, ощутить родной запах, и это сразу придало парню уверенности в себе, успокоило. Только-только начал уменьшаться адреналин в крови от всего произошедшего.
— Спасибо, папа, — пробормотал Гарри.
— Не за что, сынок. А этого Крауча я уже встречал раньше, верно. Он и тогда был неуравновешенным типом. Хочется мне перегрызть ему глотку!
— Не надо!
— Знаю. Это может навредить прежде всего тебе, Коул. Да и с начала испытания прошло немало времени. Думаю, судьи уже поняли, что произошло что-то не то.
— Угу. Как с ним теперь возвращаться?
— Хватай его за шкирку и возьми в руки кубок. Портключ настроен и обратно. Попадете как раз в лабиринт. Ну, подпортите немного торжественное чествование победителя, не страшно.
Гарри невольно усмехнулся от этих слов. Идея ему понравилась. Турнир успел изрядно осточертеть. Подхватив бесчувственного Крауча-младшего, он сказал:
— Ну, я возвращаюсь.
— Погоди. У тебя же тут битва была с этим, — кивок отца в сторону Барти.
Сказав, Грейбек быстро растрепал волосы сына, застав выбиться несколько прядей, мазнул землей по лицу, сильнее разорвал рукав. Одежда после перемещения и плена и так выглядела грязной и мятой.
— Вот, теперь иди.
— Ага. Спасибо вам всем.
Когда портключ вынес Гарри с «довеском» в самый центр арены для квиддича (а ведь был должен доставить в лабиринт, но, возможно, так задумывалось изначально), парень тотчас почти оглох и ослеп от рева толпы и вспышек колдокамер. На трибунах вовсю гремело его имя — имя победителя Турнира Трех Волшебников. Кажется, никто не хотел замечать, что он вернулся не один.
Самой пронырливой, конечно же, оказалась Рита Скитер. Она словно выросла из-под земли вместе с Прытко Пишущим Пером и сразу же стала задавать вопросы:
