Кульминация. Он сжал чуть сильнее, и девушка кончила с таким пронзительным криком, что он порадовался, что закрыл балконную дверь. Она задрожала, и содроганиями ее киски вокруг его члена почти забрала его с собой за грань.
Он мог провести целую жизнь, трахая ее, и считать себя счастливым.
Она моргнула.
- Ты в своем уме?
Он оттолкнулся назад на колени, чтобы поговорить. Теперь он ущипнул ее клитор в ответ на грубость. Она взвизгнула, и ее лоно снова сжалось спазмом, заставив его улыбнуться.
- Ты хочешь зажим на клитор? - поинтересовался он тихим голосом.
Ее глаза расширились, и если бы она могла пройти сквозь стену, то воспользовалась бы этой супер способностью немедленно. Он усмехнулся и вновь приказал, - скажи "Я люблю Вас, Мастер".
Она вновь начала пререкаться, и он немного сдвинулся. Все еще твердый. Ее рот приоткрылся.
- Ты... - Она быстро закрыла рот, видимо, осознав, что его рука оставалась на ее клиторе. - Почему ты это делаешь?
Потому что ты должна знать, что я буду любить тебя, даже когда ты будешь пререкаться со мной. Но скажи он ей сейчас об этом, это ничего бы не решило. Ей необходимо узнать это на инстинктивном уровне.
- Скажи: "Я люблю Вас, Мастер".
Рот на замке, подбородок очаровательно вздернут.
- Нет? - Он вздохнул. - Ты доказала, как тяжело быть правым.
Что было причиной, почему он приберег это напоследок. Он положил руку между ее ягодиц, и нажал на кнопку на анальной пробке.
Что он...? Пробка в ее заднице сдвинулась. Габи и без того ощущала себя полностью заполненной, и вот, эта штучка вибрирует внутри нее, заставляя каждое нервное окончание биться в эйфории.
- О, нет, нет, нет.
- О, да, маленький чертенок, - нежно подразнил он. - Я наслаждаюсь вызовом, дорогая, и вижу, что мы оба собираемся получить много удовольствия.
В его глазах плясали смех и страсть, когда он наклонился вперед и впился в ее губы, безжалостно и властно.
Он начал двигаться. Все внутри нее разогрелось до предела; вибрации в заднем отверстии переливались в киску и теперь смешались с потрясающе чувственным скольжением его члена. Ее руки сжались вокруг веревок, когда Маркус ускорился, теперь по-настоящему вбиваясь в нее, и она поняла, как сильно он сдерживался прежде.
При каждом толчке, грузики на зажимах раскачивались и скручивались. Было чувство, будто кто-то дергал ее за соски, каждый маленький толчок сливался в необыкновенные, лишающие самообладания пульсации. Ощущения хлынули сквозь нее, накрывая, словно она попала в бушующий прибой.
Ее лоно сжалось. Бедра напряглись. Все тело застыло.
Он не заставил ее ждать. Маркус только изменил направление члена под другим углом. Каждым коротким, безжалостным ударом, он вдавливал свои бедра в ее клитор. Она стремительно поднималась ввысь. Зрение Габи затуманилось, оставив в зоне видимости только его внимательные голубые глаза. Где-то рядом она услышала его протяжное, - Я люблю тебя, Габриэлла.
С низким стоном, Маркус толкнулся настолько глубоко, что она почувствовала, как он ударился о шейку матки. Его член дернулся, когда он кончил, и некоторым образом слился с вибрациями в ее попке и нажимом в паху на клиторе. Кульминация Габи пронеслась через нее подобно тропическому циклону, сметая все, и уничтожая любую оставшуюся у нее защиту. Наслаждение смяло ее ударной волной.
Когда он вышел из нее, тело Габи содрогнулось от новых спазмов, и еще раз с удалением пробки. Острая боль при освобождении от зажимов привела к повторному оргазму.
Он снял манжеты с запястьев и лодыжек, прежде чем дыхание Габи успокоилось. Ее разум ощущался переполненным пеленой облаков. Если бы кто-то попросил ее встать с постели, она бы прокляла их. Если бы она, конечно, смогла почувствовать свой язык.
Когда Маркус лег рядом с ней и обнял, это было самое прекрасное чувство, когда-либо ей испытанное. Тело Габи вынырнуло из прибоя, и он встретил ее, удерживая на плаву.
- Ты выглядишь потерянной, милая, - отозвался он с такой явной радостью, что ей захотелось стукнуть его.
И обнять его. И остаться здесь навечно.
- Люблю тебя, - прошептала она, и если это прозвучало немного неясно, он все же расслышал. Его рука сжалась вокруг нее.
- Еще.
- Я люблю Вас, Мастер. Вы придурок.
Положив голову ему на грудь, Габи услышала его смех, которым он гремел и заливался, глубокий и сильный. Он прижался поцелуем к ее макушке, и она издала вздох полнейшего удовлетворения.
Секундой позже, его пальцы повернули ее подбородок, принуждая посмотреть в его ярко- голубые глаза:
- Я люблю тебя, Габриэлла, и ты моя. Мы будем вместе, сладкая. - Его губы изогнулись в улыбке. - Если твое своеволие надоест мне, полагаю, теперь ты понимаешь, что я могу и буду просто-напросто вытрахивать его из тебя.
Предостережение. Он проделал все это, чтобы подтолкнуть ее к открытому неповиновению и продемонстрировать, до какой степени он наслаждается вызовом. Осознание этого пошатнуло что-то в глубинах ее души.
Он ждал, удерживая взглядом ее взгляд.
Ох, она ничего не могла от него утаить, поэтому окончательно сдалась. Ее глаза наполнились слезами.
Он гладил ее щеку, нашептывая:
- Вот так. Моя маленькая проказница…
- Я действительно люблю тебя. - Боже, это было правдой. И она желала всего, что он пообещал - жить с ним, играть с ним. Он любит меня…любит меня. Чувства переливались через край, она поцеловала его так сладостно, как пожелал бы любой Мастер.
С тихим смехом, он перекатился на нее и украл поцелуй, который оставил ее поверженной в прах.
Когда он отстранился, то потерся щекой о ее. Как большой кот.
- Думаю, нам необходим бокал вина. И, возможно, понаблюдать с балкона за какими-нибудь животными. - Солнечные лучики разбегались от уголков его глаз. - Конечно, если ты сможешь вести себя прилично. В противном случае мы можем остаться здесь.
Она свирепо посмотрела на него, потом перевела дух, и заверила:
- Я буду паинькой, - так сладкозвучно, что он недоверчиво прищурился.
И она действительно будет паинькой, потому что, если сегодня кончит еще раз, то неминуемо расстанется с жизнью. Но завтра...
«Куда же я положила тот список оскорблений?»
