Все на нас смотрят.
Стоит полнейшая тишина.
Все молчат. Мое сердце бешено стучит.
Эрик снова это сделал!
Я люблю его! Люблю и обожаю его. Именно такой Эрик-романтик сводит меня с ума.
Я подхожу к двери, выхожу в коридор, подхожу к Эрику и, поднимаясь на цыпочки, приближаю свои губы к его губам, провожу языком по его верхней губе, потом по нижней и, укусив его, заявляю:
– Ты не утомительный. Мне нравится твой скверный характер, нравится, когда ты не в духе, и я не разрешаю тебе меняться.
– Хорошо, дорогая, – соглашается он, широко улыбаясь.
Мы смотрим друг на друга. Мы пожираем друг друга глазами. Мы улыбаемся.
– Айсмен, я люблю тебя, – наконец произношу я.
Эрик закрывает глаза и обнимает меня, прижимает к себе, и все начинают аплодировать.
Эрик целует меня, а я его. Я зарываюсь в его объятия, желая никогда больше его не отпускать.
Так проходит несколько минут, наконец он отстраняется от меня. Все умолкают.
– Малышка, ты два раза возвращала кольцо, и я надеюсь, что третьего раза не будет.
Я улыбаюсь, и, к моему очередному удивлению, он становится на одно колено, поднимает в руках кольцо с бриллиантом и говорит, приведя меня в совершенное замешательство:
– Знаю, что ты попросила меня жениться на тебе, но это был просто порыв… А на этот раз я хочу, чтобы это был мой порыв, более того, я хочу, чтобы это было официально перед нашими родными. – И, окончательно меня ошарашив, продолжает: – Сеньорита Флорес, ты хочешь выйти за меня замуж?
У меня начала зудеть шея. Опять пятна!
Я чешусь. Свадьба? Я так нервничаю!
Эрик смотрит на меня и улыбается. Он знает, о чем я думаю. Он поднимается, приближает свои губы к моей шее и нежно дует. В этот самый момент я понимаю, что именно он стал моим бойцом, а я – его. И, обхватив руками его лицо и глядя ему в глаза, отвечаю:
– Да, сеньор Циммерман, я хочу выйти за вас замуж.
В квартире все взрываются от радости.
Скоро свадьба!
Мы с Эриком обнимаемся и счастливо смотрим друг на друга. И тогда я цепляюсь за щеколду и закрываю дверь. Со своим возлюбленным я оказываюсь наедине на лестничной площадке.
– И ты все это организовал ради меня?
– Ага, малышка! Я использовал тяжелую артиллерию, потому что ты не хотела меня ни слушать, ни видеть, ни целовать, ни давать еще один шанс, – шепчет он, целуя меня в шею.
Я сейчас зацелую его! Вне себя от счастья, шепчу, наслаждаясь его сладкими поцелуями:
– Мне кое-чего не хватало…
– Чего же?
– Бутылочки с розовой этикеткой и земляничным вкусом.
Эрик громко хохочет и смачно шлепает меня.
– Эта и любая другая, какую захочешь, ждут в холодильнике у нас дома.
– Отлично!
Прижимаюсь к нему, обнимаю, и он заключает меня в объятия. Я обхватываю его ногами, и он прижимает меня к стене. Он целует меня, а я его. Он возбуждает меня, а я его.
Я хочу его, а он меня.
– Малышка, остановись, – весело предупреждает он меня, чувствуя мое настроение. – В доме полно людей, а мы с тобой стоим на лестничной площадке.
Я киваю. Мне нравится быть в его объятиях, и я шепчу, вызвав у него смех:
– Я просто тебе показываю, что с тобой будет, когда мы окажемся наедине. И я хочу, чтобы ты знал, что я тебя накажу.
Эрик вздрагивает. Смотрит на меня. Мои наказания обычно бывают радикальными, и, кусая его за губу, я заявляю:
– В наказание я заставлю тебя исполнять все наши фантазии.
Мой возлюбленный улыбается, и, прижавшись ко мне, я чувствую его возбужденное желание. О да! Он достает мобильный и набирает чей-то номер. Через несколько мгновений открывается дверь и показывается Бьорн.
– Мне нужно, чтобы ты срочно вывел всех из квартиры и забрал с собой, – просит Эрик.
Бьорн улыбается и, подмигивая, говорит:
– Дайте мне три минуты.
– Одну, – отвечает Эрик.
Я улыбаюсь. Именно такой требовательный Эрик сводит меня с ума.
Менее чем через тридцать секунд все смеясь уходят, а я так и остаюсь у Эрика на руках. Я прощаюсь с ними и понимаю, что они догадываются, чем мы сейчас займемся. Отец подмигивает мне, и я шлю ему воздушный поцелуй.
Когда мы оказываемся в квартире одни, нас окутывает полная тишина. Эрик ставит меня на пол.
– Начинается твое наказание. Иди в кровать и раздевайся.
– Малышка…
– Иди в кровать… – требую я.
Он изумленно вздымает брови, потом руки и исчезает в коридоре. С колотящимся сердцем я смотрю на еще не распакованные коробки, читаю надписи. Найдя, что искала, подхватываю коробку и весело бегу в ванную комнату.
Когда я выхожу из ванной и захожу в спальню, Эрик в полном изумлении смотрит на меня. Я одета в тот самый эротичный костюм. Наконец я его обновлю!
Я смотрю на него. Кручусь перед ним, показывая свой костюм, надеваю фуражку и очки. Эрик пожирает меня глазами. Я озорно подхожу к музыкальному центру, ставлю диск, и вскоре тишину пронзает электрогитара группы «AC/DC». Звучат первые аккорды песни «Путь в ад». Я знаю, что ему нравится эта песня.
Он улыбается, я тоже улыбаюсь и, словно тигрица, направляюсь к нему. Беру с пояса дубинку и становлюсь перед любовью всей своей жизни.
– Айсмен, ты очень плохо себя вел.
– Признаю, сеньора.
Стучу дубинкой пару раз по руке и заявляю:
– Ты знаешь, что я хочу в качестве наказания.
Эрик отчаянно хохочет. Прежде чем я успеваю что-то сказать или сделать, мой любимый, мой безумный любимый, уже оказывается сверху и нежно шепчет, отчего я улетаю на седьмое небо:
– Первая фантазия. Раздвинь ноги, малышка.
Я закрываю глаза. Улыбаюсь и выполняю его просьбу, приготовившись стать его фантазией.
Мюнхен. Два месяца спустя.
– Джудит, беги сюда! Начинается «Безумная Эсмеральда», – кричит Симона.
Услышав Симону, я смотрю на Эрика, племянницу и Флина. Мы плаваем в бассейне. Под смех Эрика я бормочу:
– Я вернусь через полчаса.
– Тетенька, не уходи! – бурчит племяшка.
– Тетя Джуд…
Вытираюсь полотенцем и, поворачиваясь к плавающим в воде детям, повторяю:
– Я скоро вернусь, приставучки.
Эрик держит меня и не отпускает. С того времени, как я вернулась, он не может мною насытиться.
– Ну же, ангел мой, останься с нами.
– Дорогой, – шепчу я, целуя его. – Я не могу пропустить эту серию. Сегодня Эсмеральда Мендоса узнает, кто ее настоящая мать. К тому же сериал заканчивается. Как же я могу это пропустить?
Мой немец сквозь смех целует меня:
– Иди уж.
Я с улыбкой на губах оставляю своих любимчиков и бегу в кухню. Мы усаживаемся рядом, и Симона протягивает мне бумажные платки. Начинается «Безумная Эсмеральда». Мы с волнением наблюдаем, как Эсмеральда Мендоса узнает, что ее настоящей матерью оказывается старуха при смерти, наследница ранчо «Акации». Мы с Симоной безутешно плачем и становимся свидетелями, как измученная болезнью женщина обнимает свою дочь. В конце концов справедливость торжествует: семья Карлоса Альфонсо Альконеса де Сан-Хуан разоряется, а Эсмеральда Мендоса, которая была их служанкой, становится самой богатой наследницей Мексики. Только и всего!
