— Не подскажешь, сколько нам еще ждать, прежде чем мы сможем ее увидеть? — спросил Лиам.
Хевенли с сожалением помотала головой:
— Полиция еще не закончила с ней, поэтому полагаю, это займем какое-то время. А пока, доктор Бекман попросил сопроводить вас в соседнюю палату. Там вы сможете принять душ. Дайте мне знать, когда будете готовы.
Обменявшись взглядом с Лиамом, Хаммер понял, что они на одной волне.
— Давай сделаем это сейчас, на случай, если сможем пораньше увидеть ее.
— Следуйте за мной.
Медсестра позволила автоматическим дверям отделения скорой помощи закрыться позади нее и повела их к закрытой двери, которая открывалась только с помощью ее электронной ключа.
— Спасибо, Хевенли, — обратился к ней Сет.
Она повернулась и смущенно улыбнулась, не глядя ему в глаза:
— Пожалуйста.
Спустя пятнадцать минут Макен с Лиамом приняли душ и переоделись. Горячие струи порядком освежали. Лиам выглядел чуть более живым.
Когда они вышли, Хевенли ждала их с двумя тарелками дымящейся еды:
— Сет принес вам завтрак из кафетерия. За углом есть небольшая комната отдыха и кофемашина.
Девушка указала налево. Они улыбнулись и поблагодарили ее. Затем взяли горячие тарелки и вернулись в комнату ожидания, где, расположив тарелки на коленях, проглотили еду и стали ждали новостей о Рейн.
К тому времени, Сет поговорил с различными членами клуба, которые приехали узнать о состоянии Рейн. Хаммер был благодарен им за заботу. Допив кофе, он вытер рот салфеткой, а затем поприветствовал клиентов клуба и поблагодарил их. Лиам присоединился к нему.
В углу они заметили молодого парня с широкими плечами, большими руками и проницательным взглядом, прятавшегося за журналами. Он выглядел не знакомым, но, насколько знал Хаммер, в приемный покой не поступали другие пациенты.
Макен нахмурился. «Если это придурок – репортер, вынюхивающий сенсацию...»
Другой Дом отвлек его прежде, чем он успел закончить эту мысль и подойти к незнакомцу. Хаммер и Лиам поговорили с членами клуба и остальными присутствующими, сумев пережить еще двадцать минут легкой агонии. Ожидание все еще было невыносимым, но пребывание в окружении обеспокоенных друзей, действовало на него словно бальзам. Рейн будет тронута тем количеством людей, которые пришли поддержать их.
Наконец двери отделения реанимации открылась, и к ним вышел Бек.
Лиам с Хаммером оба быстро оборвали разговоры и бросились к нему.
— Что скажешь? — выпалил Лиам, будто не мог еще быстрее выговорить слова.
— Что-нибудь? — добавил Хаммер.
— Успокойтесь. Ее трясет. Она боится. Напугана. Но в целом в порядке. Мы вымыли ее, зашили губу и проверили остальные травмы.
— Что ты хочешь этим сказать? — рявкнул Хаммер.
Бек поднял руку:
— Кендалл ударил ее кулаком в глаз. Нам удалось уменьшить отек. К счастью, глазница не сломана. Но она вся в синяках. Будут еще синяки на шее, там, где он пытался задушить ее.
У Хаммера кровь застыла в жилах. Холод пробрался до костей, когда он закрыл ладонями лицо. «Какого хрена, он не смог защитить ее?» Да, он понимал, что новости были в основном хорошие. Он мог бы стоять в приемном покое, как когда-то после смерти Джульетты, и снова слушать речи о том, как врачи пытались, но ничего не могли сделать, чтобы спасти ее... Он не мог сейчас свалиться опять в эту психологическую бездну.
— Душил ее? — шокировано произнес Лиам. — Ох, Рейн должно быть в ужасе.
— Но она жива.
Макен продолжал напоминать себе это снова и снова. Если бы он этого не делал, то сошел бы с ума.
— Мы не делали тест на изнасилование. Рейн клянется, что Билл не входил в нее. Очевидно, у него не встал.
Кроме того, что Рейн обнаружили в живых, это была самая лучшая новость за весь день.
— Какое облегчение, — сказал Лиам, выражая его мысли.
— Сейчас она разговаривает с женщиной-детективом. Как только они закончат, вы сможете увидеть Рейн. Но вы должны знать, полиция рассматривает тело Рейн, как место преступления, потому что так оно и есть. Это... Честно говоря, для нее это было хуже ночного кошмара. Она ранимая и чертовски нуждается в вас.
— Мы готовы. Просто отведи нас к ней. — Хаммер хотел рвануть мимо Бека.
— Пожалуйста. Мы ничего не можем сделать для нее, находясь здесь. — Лиам был на грани.
— Как только детектив закончит задавать вопросы, я попрошу Хевенли проводить вас. Но пока идет допрос, никому не разрешено находиться рядом с Рейн, кроме ее адвоката. Нам остается лишь дождаться окончания.
Хаммер знал это. Где-то далеко в подсознании он принимал этот факт. Но мужчина внутри него ругался. Дом — рычал. «Почему так долго его и Лиама не пускают к их женщине? Как долго им еще сходить с ума, прежде чем они смогут увидеть ее?»
Бек вернулся к Рейн. Макен начал мерить шагами комнату. Лиам, казалось, не мог решить стоять ему или сидеть. Члены клуба тихо переговаривались. Мужчина с журналом ничего не говорил.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем снова появилась, улыбающаяся Хевенли:
— Вы можете увидеть Рейн.
Хаммер и Лиам сорвались с места. Они поспешили к двери и последовали за медсестрой по коридору.
В нескольких шагах от входа Макен наткнулся на своего адвоката, дедулю лет пятидесяти, который был акулой юриспруденции. Мужчины пожали друг другу руки.
— Позвоню позже, и ты сможешь посвятить меня во все детали, — сказал он и поспешил к палате Рейн.
— Созвонимся. — Мужчина в безупречном костюме помахал ему рукой. — Но она отлично справилась. Крепкий орешек. Не стоит волноваться о юридических моментах.
Поняв, что можно расслабиться, Хаммер побежал за Лиамом, а затем они завернули за угол. Там они и нашли Рейн, которую Бек убаюкивал в своих объятиях. Доктор поглаживал девушку по волосам, пока ее плечи дрожали от тихого плача. Увиденное разрывало душу Хаммера. Выражение лица Лиама говорило о том, что он испытывает те же самые чувства.
— Я просила позвать Лиама и Хаммера, — всхлипывала Рейн. — Я сделала все, что требовали полиция и врачи. Почему я не могу их увидеть?
— Мы здесь, любимая. — Лиам вбежал в палату.
Макен последовал за ним, умирая от желания взять девушку за руку, и держать так до конца своих дней.
— Мы пришли, чтобы увидеть тебя, как только нам разрешили, прелесть.
Бек отодвинулся и повернулся к ним. Наконец, Хаммер и Лиам посмотрели на их девочку.
У Макена все сжалось в груди. Хотя она уже и не была покрыта кровью, жестокость с которой Билл избил Рейн, приводила его в бешенство и разрывала сердце. Но под швами и синяками была сильная и жизнерадостная женщина. Их женщина. И никогда еще она не выглядела прекрасней.
