— Оранжевый…
— Что?! — не понимая, я оглядываюсь на него.
Он сидит настолько близко ко мне, что я различаю каждую золотую ресничку на его глазах; они похожи на спутанные солнечные лучики, небрежно нанесенные кистью мастера на полотно.
— Что ты сказал? — переспрашиваю я.
Он поворачивается ко мне, и будто море разливается в его глазах, охватывая всё моё существо. Я чувствую себя так странно, что у меня возникает одно лишь желание — сбежать. Но я не двигаюсь с места.
— Я сказал, что мой любимый цвет — оранжевый, как закат сейчас. Вернее, не совсем такой, более глубокий оттенок… как будто небо загорается, — мне кажется, что Пит будто собирается меня коснуться, но останавливает себя и ныряет рукой в карман. Он вытаскивает оттуда пачку сигарет, подцепляет одну губами и, чиркнув зажигалкой, поджигает её, разрушая красоту момента.
— Зачем ты куришь? — едва скрывая разочарование, спрашиваю его я. — Прежний Пит никогда бы…
— Прежнего Пита больше нет, — его глаза вновь становятся нечитабельными кристаллами льда. Наверное, после проведённых вместе недель на играх мне стоило бы знать, что значат все эти выражения его лица. Но я не знаю, не понимаю: раздражен он, нервничает или просто не в настроении.
Разозлившись, я выхватываю из его рта сигарету и бросаю её в воду. Терпеть не могу, когда кто-то курит. Ещё и рядом со мной. Конечно, в Двенадцатом у людей не было денег на настоящие сигареты, но шахтеры частенько делали самокрутки. Я помню, как отец всегда продавал соседям дикий табак, найденный им в лесу.
— Эвердин, расслабься, пожалуйста, и не трогай меня, ладно?
— Скажи мне, как я могу расслабиться, когда в одну минуту ты сидишь рядом со мной, разговаривая о закате, словно у тебя есть сердце, а в следующую — снова становишься холоднее льда?
— За эти дни ты меня порядком достала. Для тебя же лучше держать дистанцию. О нас уже и без того распространяют слухи, которые породила ты, наболтав лишнего вчера, забыла? — огрызается он, и его бесчувственная маска ломается.
— Это ты, похоже, где-то свою совесть забыл, — я вспоминаю вчерашний день, и внутри меня снова закипает злость. — Потерял, наверное, когда по девицам бегал.
— Я не бегаю по девицам, — скрипя зубами отвечает парень. — И давай закроем эту тему, наконец.
— Валяй, тебе всегда проще закрыть тему! Ты стал таким высокомерным, что к тебе невозможно приблизиться. Ты просто боишься посмотреть правде в глаза. Намного легче, чтобы люди тебя избегали, правда?
— Да в чём твоя проблема? Что ты ко мне цепляешься? — раздражённо спрашивает он.
Он смотрит так, будто я что-то должна ему. Ненавижу это его выражение лица.
— В тебе! — не подумав, резко бросаю я в ответ.
Брови Пита взлетают чуть ли не до небес. Он выглядит, будто действительно потрясен моим ответом, тем самым ставя меня в неловкое положение. Еще пару секунд он настойчиво что-то пытается отыскать в моих глазах, а затем слегка наклоняет голову и поднимает бровь.
— Я не могу понять, чего ты от меня хочешь? Только не говори, что ты приехала из-за того, чтобы … — он указывает пальцем то на себя, то на меня. — Ты поэтому так бесишься?
Я смеюсь, потому что он подтверждает первое, о чем бы я и сама подумала на его месте, и меня это злит.
— За эти четыре дня я столкнулась минимум с пятью сторонами твоей натуры, и поверь, ни одна не показалась мне привлекательной, — выплевываю я, хотя Пит, скорее всего, даже не слышит меня. Или пытается сделать вид, что не слышит. — Да что с тобой сделал Капитолий?
На самом деле я ужасно устала видеть равнодушие в его глазах и не знать причину. Я устала от того, что не понимаю, какие вопросы можно ему задавать, а какие вновь вызовут бурю негодования.
— Расскажи мне, Пит, — прошу я, заглядывая ему в глаза.
Но он встаёт и, даже не оглянувшись, молча уходит, оставляя меня ветру и птицам.
========== Глава 6. Мальчик и его ученик ==========
Какая жара! С грохотом распахивая входную дверь, я практически вваливаюсь в дом Победителя, на ходу чуть не снося вазон с искусственными цветами. Зря я согласилась на утреннюю пробежку с Фиником. Кто же знал, что уже к десяти утра печь будет так, словно солнце пытается поджарить наши внутренности, протягивая к нам свои раскалённые щупальца.
— Хочу в душ, — стонет Одэйр, входя следом и прямо с порога снимая с себя футболку, бросает её через всю гостиную на спинку кресла. — Я уже почти забыл насколько в Четвёртом чертовски жарко, — парень делает два шага в сторону лестницы, но Пит, отказавшийся идти с нами на пробежку, встаёт с дивана, хватает его за руку и возвращает назад.
— Сначала пусть идёт Китнисс, — предлагает он, старательно вглядываясь в глаза друга.
— Ладно, — ворчит он. — Тогда хоть дай стакан воды выпью.
Я, фальшиво улыбнувшись, послушно шагаю в ванную комнату, но вместо того чтобы забраться под душ, затаиваюсь у двери, прижав ухо к дереву. Я едва могу разобрать голоса парней, поэтому, кусая губы, медленно поворачиваю дверную ручку, пока дверь не открывается. Я навостряю уши, пытаясь уловить хоть что-нибудь.
— Ты узнал, что хотел Сноу? — интересуется Финник, слышно, как он открывает бутылку с водой и шумно глотает.
— Еще не до конца, — отвечает Пит, — но я хотел обсудить не это. Он повесил на меня обучение Феликса.
Снизу доносится смех Одэйра:
— Джоанна будет в восторге.
— Очень смешно, ага, — выдыхает Пит. — Ты же его видел на последних играх. Это просто невинное создание, победившее просто каким-то фантастическим стечением обстоятельств.
— Как и ты сам, — уточняет Четвёртый.
— Умоляю, не напоминай, — просит Мелларк. — Ублюдок Сноу специально его ко мне отправил, чтобы дополнительно меня помучить, наблюдая за тем, как я буду убивать в этом мальчишке чистую душу. Он продолжает играть, Финник.
— Только не привязывайся к пацану, Пит, — раздаётся тихий сочувствующий голос снизу. — Иначе тебе же потом будет хуже.
— Только вот ты сам своим советам не следуешь.
— Это была любовь с первого взгляда, Мелларк, — отшучивается парень. — Пойду проверю Эвердин, может, ванная уже свободна, — и я, включая воду, закрываю дверь.
***
— Мы временно поселили его в свободном доме в Деревне победителей, мистер Мелларк, — отчитывается мужской голос в телефонной трубке, — дом номер 15.
— Хорошо, — благодарю я, — сейчас приеду.
Хватаю ключи от машины и запихиваю белый конверт, переданный из Капитолия в задний карман джинсов. С самого утра я хочу извиниться перед Китнисс за свою нескончаемую грубость и резкость, но толстый занавес неловкости не даёт мне вымолвить ни слова. Перед тем как выйти и завести машину, я мысленно даю себе пинок за то, что только сильнее спутываю карты между нами.
Дома Деревни победителей раскиданы по всему побережью. Петляя узкими улочками за десять минут я добираюсь до места, где уже в дверях меня ждёт недавний худощавый Победитель.
— Феликс, добро пожаловать, — протягиваю я руку молодому человеку. — Я Пит Мелларк.
Парень заходит вместе со мной внутрь и с интересом рассматривает интерьер дома, по-видимому, сравнивает с собственным, а я в это время разглядываю его. Ребята из Седьмого, практически все как на подбор темноволосые и зеленоглазые, сами напоминают гибкие стволы деревьев.
Передо мной совсем молодая поросль. Ему всего шестнадцать. Столько же, сколько было и мне. Я вглядываюсь в его изумрудные глаза, пытаясь отыскать там хотя бы каплю самовлюбленности, гордыни, жажды славы и денег, но замечаю лишь растерянность. Было бы проще, если бы парень оказался таким же расчетливым подонком, как профи из Первого или Второго, но нет, мне досталась чистая душа, и оттого ещё сильнее становится тошно.
— Давай присядем, — предлагаю я, указывая рукой в сторону гостиной. Парень аккуратно опускается в кресло, а я, облокотившись бедром на стол, продолжаю стоять.
— Я так понимаю ты не знаешь, для чего тебя привезли сюда?
