– Подумай об этом.
Он развернулся, чтобы уйти. Очевидно, отец не собирался добавить ещё что-нибудь к теме. Я вскочила.
– Папа! – он остановился в дверях, но на меня не посмотрел. – Что ты хочешь этим сказать? – выкрикнула я.
Его взгляд напомнил мне подростковые годы, когда я поздно ночью пробиралась в свою комнату после свидания или когда приносила домой плохие оценки. Такой взгляд означал одно – надо работать лучше. Намного лучше. Это моя обязанность.
– Я уверен, что твоя сестра не позволит своим детям даже приближаться к фирме. Твой брат... – он на секунду запнулся. – Крейг вряд ли когда-нибудь обзаведётся детьми, придётся тебе.
– То есть всё повиснет на моей шее, ты это хочешь сказать? – я сильно прищурилась в надежде, унять жжение в глазах.
– Ты тоже становишься старше, Грейс, это всё, что я хотел сказать.
Если я становлюсь старше, почему ему до сих пор удаётся дать мне почувствовать, что я всё ещё ребёнок?
– Папа! Ты шутишь? Не хочешь же ты мне сказать на полном серьёзе, что я должна выйти замуж или что-нибудь ещё? Родить сына? Только из-за этой дурацкой таблички?
– Ничего дурацкого на этой табличке нет, – возмутился отец.
– Правильно, ничего дурацкого, за исключением того, что я не сын! – мой голос отражался от стен и вибрировал в воздухе, потом верх одержала тишина.
Все считали, что мой брат Крейг возглавит компанию, когда отец уйдёт на покой. Все, кроме Крейга. Однажды в День благодарения отец изложил Крейгу новость, что тому придётся возглавить фирму «Фраули и сыновья». Естественно, разразился скандал. Восемнадцатилетний Крейг планировал вместо похоронной конторы поступить в кинематографическую школу в Нью-Йорке. Он покинул стол и долго не возвращался. Сейчас брат постоянно проживал в Нью-Йорке, менял молоденьких актрис, как перчатки, и снимал рекламные ролики и музыкальные клипы. Один из его документальных фильмов был номинирован на премию «Эмми».
– Я верну папку через пару дней, – пояснил папа.
Он толкнул дверь и вышел. Я было двинулась следом, но затем рухнула на стул возле письменного стола. Мой стол. Мой дом. Мой проклятый письменный стол. А если называть вещи своими именами, здесь мой офис и моя фирма.
Хоть я и не сын.
Я никогда не рассматривала Джареда, как моего поклонника. Он только сотрудник. Многие приписывали нам романтические отношения, но я не могла смотреть на него другими глазами. Меня терзал тот факт, что он на меня работал. До сего момента у нас были прекрасные трудовые отношения. Ничем не осложнённые, как и мои свидания с джентльменами миссис Смит.
Конечно, я обращала внимание на то, как привлекателен Джаред. Приятное лицо, подтянутая фигура, умение находить с людьми общий язык. Во время наших смешливых разговоров я ни разу не заметила даже малейшего намёка на флирт с его стороны. И сама никогда с ним не флиртовала. Почему за дружескими отношениями между мужчиной и женщиной всегда подозревается секс? Но, с другой стороны, многие считали, что секс – это синоним влюблённости.
– Может, вымыть «Бетти», Грейс? Раз уж я всё равно там?
– Я уже давно заметила, что ты автомобильный фетишист, Джаред, – я взяла с принтера пачку брошюр, аккуратно положила их на стол Шелли. Ей требовалось скомпоновать рекламный материал. – Конечно, если хочешь, можешь помыть машину.
– Прекрасно, – Джаред с ухмылкой исчез в дверях в направлении парковки и холодного апрельского воздуха.
«Чёрная Бетти» – это моя машина. О «шевроле камаро» 1981-го года выпуска первым услышал Крейг и купил его на деньги, заработанные разноской газет после школы. Мне она досталась в наследство, когда брат отправился в Нью-Йорк. Я ездила на «камаро» в тех случаях, когда не хотела использовать минивэн похоронного бюро с логотипом «Фраули и сыновья». «Чёрная Бетти» была моей секс-машной. Не такая быстрая, как молния, но с сигналом, как гром. Джаред сходил по ней с ума. По моему мнению, большинство мужчин вели себя подобным образом.
Я направилась за Джаредом в гараж, который переоборудовали из каретного сарая. В нём с трудом помешались наши катафалки и минивэн, в которых мы перевозили покойников. Для «Бетти» места уже не оставалось. Крупные похоронные бюро имели большой автопарк. Я тоже надеялась, что однажды приобрету машину для венков или скорбящих родственников. Но проблемы вылезали одна за другой.
– Хочешь мне помочь? – Джаред поставил ведро под кран, взял с полки огромную губку. Машина уже стояла на улице. – Я думал, ты ненавидишь мыть катафалк.
– Да. Отец заставлял нас с Крейгом мыть его каждую субботу, – за губку я не взялась, а наблюдала за процессом со стороны, чтобы меня не обрызгали. Я надела офисный костюм и готовилась к встрече через час.
– Боишься, что поцарапаю «Бетти»? Или ещё что-то? – Джаред смотрел на меня с любопытством.
– Нет, – я любовно оглядела автомобиль, который прошёл со мной два выпускных бала, колледж и другие захватывающие времена моей юности. – Она уже взрослая девочка. И может позаботиться о себе сама.
Джаред фыркнул, обмакнул губку в пенистую воду, затем опустился на колени рядом с машиной и начал мыть колёса.
– Всё в порядке, пока она не пробудится к жизни и не начнёт убивать людей. Слушай, а это вариант. Машина заводится сама и врезается в толпу людей, чтобы оживить твой бизнес.
– Очень смешно, – покачала я головой. – Никогда не произноси такое при моём отце.
– Не буду. Он и так достаточно взбудоражен, – Джаред натирал машину и поглядывал на меня через плечо. – Есть ещё что-то, о чём ты хочешь поговорить со мной, босс?
На самом деле, нет. Вряд ли я смогла бы ему рассказать, что мой отец и половина города считали нас любовниками.
– Я только хотела тебе сказать, что ты отлично работаешь. Вот и всё.
– Спасибо, Грейс, – Джаред оторвался от мятья, разогнул, покрытые пеной, руки.
У него приятная улыбка, но от неё в моём животе бабочки не порхали. И этот факт действовал мне на нервы.
– Пожалуйста.
– Ещё что-нибудь? – он снова с любопытством посмотрел на меня.
– Нет. Продолжай, – я махнула рукой и вернулась в помещение, где Шелли занималась сбором брошюр и отвечала на звонки.
В офисе я уселась за письменный стол, окинула взглядом свою империю, но, как обычно, не почувствовала удовлетворения. Сколько бы я не работала, всегда находились люди, например, отец или сестра, которые мой успех измеряли по-своему. Я не готова плясать под их дудку, моя жизнь и мои чувства их не касались. Но к несчастью, именно так я и поступала.
***
Описание внешности Джека соответствовало действительности. Он ожидал меня в оговоренном месте, и, хотя я знала, что он курящий, запаха не ощутила. Боже, он ведь совсем юный! Не старше двадцати двух-двадцати трёх лет, и то это слишком громко сказано. Молодой, прекрасно выглядящий, несмотря на железки на лице. Даже больше, чем прекрасно. Джек был просто супер.
Он говорил про тёмные волосы, но под бейсболкой, натянутой на глаза, понять этого невозможно. Название панк-рок-группы, написанное на чёрной футболке, ни о чём мне не говорило. Её он надел поверх белой рубашки бизнес-школы Хенли. Рукава рубашки закатаны до локтей, под ними проступал переплетённый узор татуировки, которая начиналась на левом запястье, и насколько я смогла разглядеть, заканчивалась у плеча. Потёртые джинсы с чёрным поясом сидели низко на бёдрах.
– Джек? – я протянула ему руку.
– Да, – он аккуратно, без вольностей пожал мою ладонь.
– Я мисс Андерфайер. Но ты можешь называть меня Грейс.
– Красивое имя, – дружелюбно произнёс он.
Назовись я Эстер или Хепзибах, он сказал бы то же самое. Как будто дело в имени. И я вновь подумала о Сэме.
– Спасибо. Джек тоже красиво звучит.
Он опять улыбнулся, и меня поразила метаморфоза его лица. Пока он смотрел серьёзным взглядом, то выглядел классно, когда же улыбнулся... то, в буквальном смысле, ослепительно. Или он не знал, или привык, что женщины таращились на него с открытым ртом. Но моей реакции, казалось, не заметил.
