Но на выходе из кафе Кузя обнял меня за плечи и чмокнул в висок. Сердце застучало так сильно, что стало страшно — вдруг выскочит. И я поняла одну вещь — у нас с ним ничего не изменилось. Просто добавился общий интерес: как сделать друг другу хорошо.
Мы прошли через подворотню во внутренний двор, и Кузя открыл картой кодовый замок железной двери. Подтолкнул меня внутрь, на слабо освещённую лестницу, и шепнул:
— Теперь соблюдаем тишину, а то меня уволят, если узнают!
— Может, не надо? — засомневалась я в порыве благородной любви к ближнему. — Рисковать работой из-за пари…
— Расслабься, Глинская! Рабочий день закончен, начальства нет в здании, а с охранником я договорюсь. И да, я знаю, где камеры! Гы-гы, это я их устанавливал!
Я шлепнула его по плечу. Камеры! Только камер и не хватало! Ославимся на весь Ютюб…
— Спокуха, мать, — Кузя взял меня за руку и потянул за собой на второй этаж. — Есть тут одно местечко, куда никто не ходит по ночам…
Мы проскользнули по коридору второго этажа мимо дверей и опен-спайсов, добрались до торца, где по моим расчётам должен был располагаться туалет, и Кузя, как заправский взломщик, открыл какой-то отмычкой неприметную дверцу в самом углу, втолкнул меня внутрь и закрылся вместе со мной, отрезав нас от источника света. В кромешной темноте я шепнула в панике:
— Кузя-а-а… Мы где?
— В подсобке, — раздался его тихий голос, и тут же руки скользнули по моей талии, ухватились за топ и стащили его. Возбуждение накрыло меня с головой сразу и бесповоротно, хотя какой-то частью мозга я пыталась думать — как мы потом найдём одежду, если тут так темно? Но, задавленная тактильными ощущениями и взрывом адреналина, эта часть мозга заткнулась практически мгновенно, а я отдалась целиком и полностью сексу наощупь. Жадные поцелуи ошеломили, как будто мы не занимались любовью только вчера. Жадные руки будто впервые открывали моё тело, лаская так, что хотелось стонать в голос. Шелест упаковки от презерватива слился воедино с шорохом падающих, как пирамида из домино, полотенец. Стоящий колом член уперся мне в живот, а сзади я почувствовала ещё что-то твёрдое и длинное, испугавшись в первый момент, что Кузя решил побаловать меня планом на троих, а потом поняла — это швабра!
Я никогда не думала, что в моей жизни будет опыт такого секса. Кузя прижал меня к стеллажу и подхватил под зад, приподнял, чтобы я ухватилась ногами за его талию, и вошёл махом и с размахом. А я, всегда обожавшая предварительные ласки, с восторгом приняла его член в себя, даже не задумываясь о том, что нас могут услышать, застукать, помешать насладиться этим неожиданным свиданием на работе…
Со звоном упало цинковое ведро, с грохотом полетели на пол задетые моим локтем куски чего-то твёрдого, стеллаж шатался, явно не прибитый к стене, но нам было всё равно. Мы с упоением любили друг друга, с исступлением и с жаром пылких любовников, не думая о позе и о том, как это могло бы выглядеть со стороны. И поцелуи превращались в покусывания, и ногти впивались в кожу до боли, которую мы тоже не чувствовали — мы были заняты делом. Оргазм был близок, но так хотелось прийти к нему вместе… И я держалась, испытующе впиваясь губами в губы Кузи: ты со мной, ты уже в дороге, ты скоро?
За моё терпении я была вознаграждена сторицей. Ни бабочки, ни скрипки, столь любимые авторами любовных романов, не могли сравниться с тем приливом чистого физического наслаждения, которое я испытала в этой подсобке. А потом безвольной куклой повисла у Кузи в объятиях, пробормотала:
— Интересно, это был пик удовольствия? Завтра уже не будет так хорошо?
— Будет, — тяжело дыша, Кузя потёрся носом о мой нос, и я только сейчас заметила, как мы оба взмокли. Как две мыши под метлой! И даже сравнение удачное, наверное, тут полно метёлок!
— Теперь бы принять ва-а-анну, — протянула я, пытаясь не хихикать.
— Выпить чашечку ко-о-офе, — подхватил он, аккуратно спуская меня ногами на пол.
— Кузя, я и не знала, что ты такой сильный, — ухватившись за его руку, я прислонилась к стеллажу. — Качаешься, что ли?
— А як жеж! У меня работа сидячая, надо поддерживать форму!
Не нужно было даже света, чтобы догадаться, как Кузя раздулся от гордости в этот момент! И смех и грех. Но как же это мило! Кузя вообще невероятно милый в последнее время стал…
— Глинская, готовься, я буду снимать!
В темноте вспыхнул экран мобильника, и я инстинктивно шарахнулась в сторону, из светлого круга. Кузя ухмыльнулся:
— Чего ты шугаешься, я тебя уже видел голышом!
— Посвети, я шмотки найду, — проворчала, пытаясь нашарить новые штаны на полу. Так, а у меня был лифчик? Вроде был.
Кузя врубил лампочку фонарика и замогильным голосом принялся комментировать:
— Мы ведём прямой репортаж с места событий в подсобке офиса фирмы «Нью-Лайн». Некая парочка занялась здесь противозаконными действиями, строго карающимися согласно внутренним правилам вышеупомянутой фирмы. Сейчас для нас самое главное — качественно замести следы и незаметно свалить из здания, не привлекая внимания санита… охранников! Глинская, это мои трусы, не трогай! Так, в общем, я заканчиваю это видео на нотке надежды, что всё же не буду уволен! Всем спасибо, это было прекрасно!
— Клоун ты, Кузя, — фыркнула я, застёгивая лифчик. — Вот как ты меня выведешь отсюда?
— Короткими перебежками, дорогая! — загадочно ответил он, натягивая джинсы. — Мне ещё с охранником договариваться, так что считай, что ты легко отделалась!
— Не жужжи, небось, бутылку сунешь, и он забудет обо всём!
— Бутылку ага, но Хенесси…
— Какая тонкая натура у твоего охранника!
— Интеллигенция, что поделать… Завтра будь готова к крышесносному сексу, я приготовил для тебя нечто из ряда вон выходящее.
— Ты меня пугаешь.
— Лань пугливая! Со мной ты ничем не рискуешь.
— Я знаю, — поправив топ, я потянулась к Кузе и поцеловала в губы. — Это было классно!
Глава 9. Кошка – лучший друг человека
15 августа, четверг
Этот день начался настолько хорошо, что я думала — лучший день в моей жизни. На работе почти не было запары, потому что вчера начальство перестраховалось и велело перенести все рандеву примерно на неделю. Принимали сегодня только срочных больных и тех, кто решил позвонить сегодня. Ну, вот так людям повезло. По поводу вчерашней проверки никто ничего не говорил, и я решила не спрашивать, заручившись лишь обещанием заведующей — если центр расформируют, нас предупредят заранее.
От Кузи пришло уже ставшее привычным СМС: «В семь у Радуги». Чего это вдруг так рано? Ужинать не будем? Или меня пригласят в забегаловку типа Макдака?
Да и пофиг!
С лёгким сердцем я бежала домой, в мыслях уже примеривая на себя половину гардероба. Бриджи как раз снова в моде, эластичные, нормально. Маечку-топ тоже можно. Кроссовочки… Эх, стирку надо было запустить… Обычно Женька ответственная за стиралку, так слиняла, зараза мелкая!
Но, когда я вошла в квартиру, машинка уже крутилась — слышно было уже из прихожей. Тётя Галя запустила, что ли? А то у меня в стирке лежало? Ой блин, Женькина юбка!
В ужасе я ринулась в ванную, даже не сбросив туфли. Глянула на табло — шестьдесят градусов! Блин, блин, блин! Сварится шерсть! А Женька меня просто удавит!
На лету нажала кнопку выключения, подпрыгивая в ожидании, пока пройдёт положенное время, потом снова включила и рубанула на отжим. В отчаянье уставилась в окошко дверцы…
А что это за полосатая одёжка? Вроде леопарда у меня не было… Женька тоже такую пошлость не носит… Леопардового в нашем доме была только одна штука — кошка Муха…
Непечатными словами я отметила этот факт и снова вырубила машинку. Если Муха утонула, мне не жить. Но сначала я урою тех, кто стиралку включил и не проверил, где кошка! Как воду-то слить? Раньше никогда не приходилось. А, тут вроде есть шланг… Где фильтр… Я оттуда Женькино колечко доставала один раз. Только надо посудину низкую…
Я бросилась на кухню, где, ожидаемо, торчала за плитой тётка, жаря котлеты. Господи, это фарш из морозилки? Нам с Женькой килограмма на месяц хватает! А она его вбухала в один раз! Ладно, потом… Я схватила тазик и метнулась в ванную. Тётка потащилась за мной:
