— Да иди ты! Там во дворе такое… А ты опять надо мной подшучиваешь…
Глава 24. Андреа Танака
Если честно, я старалась не обращать внимание в этот момент на плохое предчувствие, нараставшие внутри меня. После того, как подруга сказала о том, что во дворе что-то произошло, мое сердце начало бешено биться.
У нас каждый раз что-то происходило, но никогда ничего такого масштабного, что бы подруга реагировала подобным образом. И как раз в то время, когда меня начал преследовать этот тип, рядом с домом начали происходить из ряда вон выходящие вещи. Все это было подозрительно. И у меня на этот счет было очень плохое предчувствие!
Я не стала дожидаться дальнейшего рассказа и, откинув круассан, тут же бросилась к выходу. Я бежала по ступенькам и пыталась себя успокоить, постоянно повторяя, что все хорошо.
Убеждала, что я просто себя накручивала и что не мог тот псих выкинуть еще какой-то номер после моего ответа с машиной. Или все же мог?
Выбежав на улицу, я принялась оглядываться по сторонам в попытке рассмотреть то, что произошло этой ночью… Судя по реакции соседей и моей подруги, на районе чуть ли не метеорит должен был приземлиться, а вместо этого все соседи столпились и рассматривали припаркованные автомобили.
— Твою ж мать! — это была единственная приличная фраза, которая сейчас крутилось у меня на языке, после того как я присоединилась к толпе зевак и узнала “припаркованную” в машину соседа вчерашнюю бэху.
Мой ухажер все-таки решил меня удивить… Во дворе стояла все та же, вчерашняя, машина. Точнее то, что от нее осталось… Прикрыв рот трясущейся рукой, я начала обходить машину со всех сторон… Для чего?
Этот псих оставил мне этот подарок под моим окнами не просто так. Машина была разбита в пух и прах и, кажется…
Я стала искать послание, ну же, милый, не разочаровывай меня, где же мое любовное письмо? Ну, конечно, тачка была дополнена царапулькой в добавок к тому, что я оставила на ней вчера, и она прекрасно дополняла общий вид, придавая этой груде искореженного металла изюминку, особенно посте того, как тачка въехала в зад машины нашего соседа.
Эх, я не ошиблась, послание было, да еще и каким….
Глава 25. Брэй Легран
В больнице мне наложили несколько швов и, выписав обезболивающее, отправили домой.
Лекарство я решил не пить, но вот по приезду домой от виски отказываться уже не стал. Не шел я уже завтра ни на какую встречу, с такой-то физиономией, расписанной под хохлому только контракты подписывать и собрания проводить.
Сегодня я мог себе позволить откинуться в кресле и закурить сигару, гоняя по бокалу напиток.
Я позвонил Франсуа и вырвал его из тусовки, потому что мне отчаянно нужно было с кем-то поговорить, и мне было плевать, что он уже склеил себе на ночь нескольких девок.
А пока я ждал, я пил, курил и думал. Думал тачке, об этой выскочке Энди, о Ракель и как они были похожи.
Внешне очень, а внутреннее… Если Ракель была первоклассной дрянью, то Энди — просто форменной стервой. Она была еще хуже, и если земля не терпела Ракель, то Копипаст мне хотелось заставить страдать лично.
Она игралась, ни во что не ставила меня, отвергая подарки и знаки внимания. Скольким еще мужикам она запудрила так мозг, или просто у нее были варианты получше меня?
Кем она вообще была? Жила жизнью серой мыши пока перебирала мужиками как опытная дьяволица?
Пока она не вернула мне тачку, я уже представлял сегодня, как буду ставить ее… на место, как буду тянуть за волосы, целовать губы, как буду делать то, что захочу…
Интересно, какой была эта Копипаст в постели? Такой же дикой, как в жизни? Что она позволяла с собой делать? А что делала сама? Была ли такая же необузданная, как Ракель?
Я даже не знал, хотел ли повторения такого. С Ракель было круто, но порой своей несдержанностью и сумасшествием она пугала даже меня.
Взять хотя бы то утро, когда она, кажется, даже переплюнула по изобретательности саму себя.
Я любил просыпаться от ощущения металла на запястьях. Мне нравилось то, как он холодил кожу и сковывал мои движения. Это могло означать только одно, в тот день моя девочка решила поиграть.
Мне нравилась Ракель тем, что она была без тормозов. Наши игры всегда балансировали на грани, и это заводило еще больше.
Она была тем демоном, который постоянно нашептывал мне на ухо плохие вещи. Она подталкивала меня на то, чтобы совершить сумасшедшие поступки.
И она всегда была рядом, чтобы поддержать мое очередное безумие. Всегда, пока не пропала, не исчезла, не растворилась… Дрянь, которая со мной так поступила. Где бы ты сейчас ни была, тебе там самое место.
Тебя больше не было в моей жизни, но ты жила в моих мыслях и воспоминаниях. Ты все еще была жива в моей голове, самовлюблённая стерва, которую я уже стал ненавидеть чуть больше, чем любить.
И я был очень рад, что в последнее время чаша весов начала немного сдвигаться, а чувства к тебе не давили такой удавкой. Но пока что, я еще не мог определиться, чего я хотел больше: любить тебя или же стереть все воспоминания о тебе?
Я еще не до конца определился как я к тебе относился, такие воспоминания раз за разом продолжали накатывать на меня.
Мне приходиться глушить их алкоголем, потому что только одна дрянь может затмить другую. И пока я таким способом боролся с тобой, я знал, что когда-то найдется человек, который займет все мои мысли. И это будут хорошие воспоминания, а не то, что осталось после тебя…
Глава 26. Брэй Легран
Твои волосы пахли корицей, мне всегда нравился этот аромат. Я всегда мог понять когда ты не пользовалась духами, кремами или чем-то еще… это был твой собственный запах.
В то утро я проснулся от того, что руки затекли в наручниках, а твои волосы играли с моей кожей. Мне было приятно, ведь ты всегда знала, как меня завести за секунду. Как сделать так, чтобы я хотел только тебя.
Кончики твоих волос касались члена и медленно играли с головкой, я любил такие моменты, когда был готов кончить только от этого. Ни у одной женщины не получалось того, что получалось у тебя, развратная паршивка.
— В твоей жизни буду только я, ты же это знаешь, правда? — ты любила это повторять, тебе нравился мой бешенный взгляд, ты кайфовала от той власти, которую получала в этот момент.
Ты медленно затягивала галстук на моей шее, придавая происходящему остроту. Я мог дернуть руками со всей силы, вырвать к чертям ножки кровати, к которым я был прикован этими бутафорскими наручниками на длинных цепях.
Я мог поставить тебя лицом вниз и отыметь так, как ты того заслуживала. Ты всегда просила брать тебя грубо, с силой, сжимая твою шею. Тебе самой нравилось то, как ты содрогалась в экстазе в эти моменты. Законченная эгоистка.
Но я позволял тебе играть, я разрешал сдавливать мое горло и видел, как тебе это нравилось. Ты кайфовала и упивалась своей властью надо мной, хоть я и не часто разрешал тебе это делать, но когда разрешал ты выжимала максимум из ситуации.
Ты всегда садилась на меня сверху и начинала очень медленно двигаться, специально зля меня этим, и словно нарочно в такие моменты задавала свои глупые вопросы, которые раздражали меня еще больше.
— Ты всегда будешь хотеть только меня? Кто твое солнышко? Ты же знаешь, что я никому не позволю тебя забрать?
Я не понимал о чем ты говоришь и зачем ты мне это все говорила, я вообще дохрена чего в тебе не понимал.
В тот раз вопросов было слишком много, и ты меня взбесила, сама вынудила вырвать ножки кровати, схватить тебя за волосы и, опустив лицом в подушки, поставить тебя на четвереньки.
Ты будила во мне зверя, и ты делала это намерено, ты всегда все делала не просто так, а с какой-то только тебе известной целью. Таким образом ты хотела жесткого секса? И ты его получала.
Я вбивался в тебя с такой силой, что под нами развалились и те остатки кровати, что остались целы, после того как я вырвал ножки.
