Она увидела бы, что гномы сделали с моими губами.
У меня не было никакого желания отправлять ее обратно в деревню, кричащую от ужаса при виде моего истинного «я». Поэтому я изо всех сил старалась не заснуть, глядя на небо, вдыхая ее теплый, насыщенный аромат или представляя, каково это — отправиться со своей возлюбленной в путешествие по Девяти мирам. Интересно, где в Асгарде она произведет наибольшее впечатление? Какие уголки Альвхейма я покажу ей в первую очередь?
Однажды вечером мы лежали, свернувшись калачиком на песке, а океан целовал берег, обнимая и удаляясь, обнимая и удаляясь. Мы занимались любовью весь день, и я смотрел, как свет льется с неба, когда над нами начали появляться звезды. Ночной воздух стал прохладным, я лениво размышлял о том, чтобы протянуть мех через эфир и обернуть его вокруг щедрых изгибов Ани, когда она переместилась на мою грудь. У нее перехватило дыхание, и она судорожно всхлипнула. Этот звук пронзил мое сердце, как острое копье.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил я.
— Как иначе? — Ее рука крепче сжалась на моей груди. — О, Локи! Я благословенна.
Я повернулся, чтобы встретиться с ней взглядом, гадая, не издевается ли она надо мной. Но ее светлые глаза были открыты, а губы изогнуты в сонной улыбке.
— Огненноволосый Бог Асов счел нужным доставить мне невероятное удовольствие, — вздохнула она. — Из всех женщин Девяти миров ты выбрал меня. Я благословенна.
У меня заныло в груди, будто ее слова ранили что-то глубоко внутри меня. Благословенна. Даже после того, как я завернул нас в иллюзию, отнес ее домой и уложил спать в длинном доме ее семьи, это слово эхом отдавалось во мне, заполняя что-то темное и пустое.
Я провел ночь на холмах над ее деревней, наблюдая за звездами, плывущими над длинным домом, в котором жила смертная женщина, считавшая меня способным принести благословение.
***
Конечно, какая-то часть меня всегда была готова к тому, что она передумает.
И поэтому, когда настал день, когда она не улыбнулась, увидев меня, я не был по-настоящему удивлен. Вместо этого я ощутил лишь тупое сжатие сердца, похожее на усталое смирение, которое встречает приход первых зимних морозов.
Стояла середина осени. Я отсутствовал почти целый месяц, пытаясь наладить отношения с Альвхеймом после того, как Тор напился и выставил себя полным идиотом. Я скучал по Ане больше, чем мог себе представить, и мое сердце гудело от возможности провести пальцами по ее густым медовым волосам или вдохнуть аромат ее возбуждения.
День был достаточно теплым, по крайней мере, в солнечном свете, но ветер с океана нес с собой прохладу. Я планировал зажечь кольцо костров, чтобы согреть тело моей возлюбленной, и лениво рассматривал возможность построить себе каменную хижину, что-нибудь маленькое и в стороне, защищенное паутиной иллюзий. Где-нибудь, чтобы развлечь миледи в холодные, темные месяцы наступающей зимы.
Когда Аня, наконец, появилась, медленно направляясь к ловушкам для угрей, которые я видел несколько месяцев назад, я почти не узнал ее. Она шла с опущенной головой, лицо ее было скрыто тяжелым плащом. Ее замысловатая брошь блестела на солнце, и я остановился, внимательно наблюдая за ней. Это было так непохоже на Аню — ходить сгорбившись, опустив глаза в землю. Моя Аня была уверенной и сильной, с вечно устремленными на горизонт глазами. Возможно, это все-таки была не она.
Но нет, эта женщина была подходящего роста и формы. Я увидел мелькнувшие на ветру золотистые волосы, и когда я замер, воздух донес до меня тонкий пряный запах Ани.
— Привет, Аня, — сказал я.
Она резко выпрямилась и вытерла глаза, прежде чем повернуться ко мне.
— Огненные волосы, — прошептала она.
Аня сократила расстояние между нами и упала мне на грудь, но не улыбнулась. Я обернул руки вокруг нее, пробегая рукой по ее щеке. Она была мокрой. Неужели она плакала?
— Что тебя беспокоит? — спросил я.
Она отвернулась, глядя на неспокойный серый океан.
— Я жду ребенка.
Конечно. Как глупо с моей стороны было удивляться. С того самого момента, как я впервые увидел ее собирающей ягоды в густом солнечном свете середины лета, я знал, что этот день наступит. Мы принадлежали к разным мирам, и мне нечего было предложить смертной женщине с ребенком.
Только идиот может думать иначе.
— Значит, ты уже показала лодыжку одному молодому человеку в деревне? — спросил я полушутя.
— Да, — ответила она. — Через неделю я выхожу замуж.
Это потрясло меня даже больше, чем известие о ее беременности. Это было решение, которое я предложил в первый раз, когда мы занимались любовью, но я все еще был потрясен. Возможно, я хотел притвориться, что у моей смертной возлюбленной нет другой жизни, что она существует только для моего удовольствия.
Мысль о том, что она определила ситуацию и нашла выход без моего участия, заставила меня почувствовать себя маленьким и незначительным. Я прикусил язык и проклял себя за глупость. Почему я должен быть для нее чем-то большим, чем просто забавой, только потому, что моя собственная вселенная начала вращаться вокруг нашего совместного времяпрепровождения?
— Поздравляю. — Я заставил себя улыбнуться.
Она снова вздохнула и уткнулась головой мне в плечо. Ее запах окутал меня, тепло и сладость, и безграничное эротическое наслаждение.
— Как бы я хотела, чтобы это был ты, — прошептала она. — Чтобы ты принес мне одно из золотых яблок Идунны и взял меня в жены в чертоги Асгарда.
Шок затопил меня, как ледяная вода. Я оттолкнул Аню от своей груди и повернулся к морю, подальше от ее тепла и мягких изгибов, пока я собирал вместе скрытые нити магии, готовясь уйти.
Мне следовало уйти.
Но Аня обняла меня сзади, и я не мог заставить себя уйти. Не тогда, когда она прикасалась ко мне.
— Прости меня, Огненноволосый, — сказала она. — Простите глупое, девичье воображение.
Мое сердце горело в груди, и я стиснула зубы.
— Сиф была ошибкой, — пробормотал я.
— Прошу прощения?
Я повернулся к ней лицом и взял ее руки в свои. Они были холодными. День уже клонился к закату, и ветер был очень резким.
— Остричь волосы Сиф, — сказал я. — Я сделал это, и это была ошибка. Глупая, дорогостоящая ошибка. Ты же знаешь, что я родился не в Асгарде. Я не Ас и не Ван. Я никогда по-настоящему не стану одним из них. Но если бы я не сошел с ума и не остриг ее волосы… Черт возьми, мне не нужно было наживать столько врагов.
Она нахмурилась.
— Но разве не так Тор получил Мьёльнир? Потому что ты обманул гномов, когда они создали волосы для Сиф?
— Да, но все же. Он был зол на меня, и многие Асы были согласны с ним. — Я сделал паузу, размышляя, как лучше выразить словами мое щекотливое положение в Асгарде. — Золотые яблоки Идунны. Аня, именно так Асы и Ваны остаются молодыми и красивыми. Они самая ценная вещь в Асгарде. Если бы я попытался взять их, если бы я даже выглядел так, будто думаю о том, чтобы взять их, они никогда бы мне этого не простили. Никто никогда меня не простит.
Она вздохнула, уткнувшись мне в грудь. Клянусь Девятью мирами, эта женщина чувствовалась хорошо в моих объятиях.
— И это еще не все. Аня, если меня когда-нибудь примут в чертоги Асгарда, по-настоящему примут как паработая Одина…
— Ты должен будешь жениться на одной из них, — сказала Аня.
Я кивнул, создавая небольшую иллюзию, чтобы скрыть дрожь в моем голосе и слезы, кусающие мои веки.
— Так оно и есть… Так уж устроен мир.
Она поднесла свою холодную руку к моему лицу, обхватив ладонью мою щеку.
— Я понимаю, Локи. Мы не можем бороться с тем, как устроен мир.
Мои иллюзии чуть не рухнули к ногам, когда она прижалась своими мягкими губами к моим. Мое сердце болело, и я жаждал ее так сильно, что это было больно, как осколок стекла, застрявший глубоко в груди. Я пожирал ее поцелуи, толкая на землю, срывая с нее брошь и плащ. Когда я увидел, как ее бледная кожа морщится на холодном ветру, я зажег костры, и мы были окружены жаром и танцующим пламенем, как на жертвоприношении.
