Колобок проверяет, открыв и закрыв дверь своей жалкой машинешки, перегоняет ее в наш двор и топает домой.
— Даже на чай не позовешь? — окликаю ее.
— Бегу печь пирог с яблоками, — фыркает, открывая дверь.
— Да ты ж моя хозяйственная. Как мыло. — Провожаю сердитую девчонку взглядом и замечаю, как на меня вылупились бабуси, облюбовавшие качели на детской площадке. — Невеста моя. Обожаю ее.
Жму кнопку на автобрелоке и тоже шагаю домой. Рубит меня. Сначала папаша разбудил, потом Рыжий снесся, что бабки появились. Если бы сразу не забрал, к вечеру он бы их ополовинил. Вот кто к жизни не приспособлен и на мамкиной сиське висит. Но в глазах моих предков именно я — редкостный дармоед и пофигист.
На матрас заваливаюсь прямо в куртке и туфлях. Отключаюсь за секунду и тупо трачу день на сон. Старею. В двадцать пять мог ночи напролет развлекаться, а потом день работать с перерывом на двухчасовой обед. В двадцать семь тусовки стали реже. А сейчас, в тридцать, меня все чаще обуревает желание завязать. Может, теперь получится. Колобок притормозит, переплавит меня, на путь истинный наставит.
Не фантазируй, сказочник! Ты для нее — раковая опухоль. И внутренний мир твой, скорее, будет интересен глистам, чем ей.
Впрочем, она мне тоже не особо сдалась. Сам не знаю, почему уговорил ее на эту авантюру? Как услышал, что ее бывший не автор ее беременности и срок — тридцать недель, так в голове шестеренки и завертелись. Но надо признать прикольно мелкие в пузе толкаются. Обидно, что я Колобка раньше не встретил. Вдруг бы сейчас моего пацана вынашивала. Я-то точно размениваться на девчонок не стал бы. Сразу бы богатыря заделал.
Просыпаюсь от телефонного звонка. В комнате темень. Глаза продирать бесполезно. Я продрых весь день. Щурясь, читаю на экране «Рыжий» и подношу мобилу к уху.
— Какого тебе надо? — бурчу сонно.
— Я тебе два часа назад сообщение кинул. Понимаю, ты с телкой, но тема в твоих интересах.
Скидываю звонок и, потирая затекшую рожу, сажусь. В мессенджере среди тонны сообщений выискиваю Рыжего. Ссылка на какое-то бюро находок в соцсетях с постом от августа месяца и вопрос: «Не твоя сережка?»
Увеличиваю фото и моргаю. Вроде похожа. Кидаюсь к коробкам с барахлом, отыскиваю мешок со всякими безделушками и достаю маленький футляр. В нем в точности такая же серьга. Дешевое золото триста семьдесят пятой пробы в форме листика с простой стекляшкой в сердцевине.
Улыбаюсь, как дегенерат, вбивая в телефонную книгу номер девчонки из поста. Немедля звоню. Даже не верится, что она наконец-то нашлась! А если бы я больше времени листал сообщества с потеряшками нашего города, то не упустил бы из вида этот пост. Ведь она не серьгу ищет. Надеюсь. А меня!
— Алло, — голос уставший, низкий, чуть хрипловатый. Похоже, разбудил красотку.
Стоп! С чего ты взял, что она красотка?! Может, там жаба закуренная!
— Привет! — начинаю смело, расхаживая по комнате. — Я звоню по объявлению…
— До восьмого марта мест нет.
— Что? — Не въезжаю, о чем она. Заработалась, походу. Администрирует какой-нибудь отель или салон. — Я по объявлению о потерянной сережке. Ты не поверишь, но она у меня.
Девица по ту сторону замолкает. Даю ей время отойти от шока и продолжаю:
— Крошка, а ты можешь сказать, где потеряла ее? Для меня очень важно найти обладательницу именно этой пары.
— Вероятно, в отеле «Лагуна». В ночь со второго на третье августа.
Да! Да, черт возьми, это ты, детка!
Я закусываю кулак, чтобы от всколыхнувшегося в крови адреналина не заорать в трубку. Спугну еще. А я не для этого искал ее. Запала она мне. В душу. В сердце. В печенку. Под кожу пролезла. Как она целуется, как стонет, как выгибается. Я же этот шепот, эти формы охренительного тела до сих пор помню. Никто до этого так не одурманивал. Серебрянская со своим фальшивым оргазмом там рядом не валялась.
Я же после той ночи был сам не свой. Две недели этой золушкой грезил, пока Серебрянская не нашла у меня серьгу и не закатила скандал. Пришлось признаться и вину заглаживать. До ноября еще протянул. Потом застукал ее с Арсом. На коленях передо мной ползала, прощение просила, меня виноватым выставила. В новогоднюю ночь добилась своего: залезла на меня, когда я загашенный был. Вот и пришлось с той хаты на новую перебираться. Эта пришибленная не оставила бы меня в покое, уверенная, что я ее простил и мы снова гребаная пара.
— Именно там я ее и нашел, — отвечаю, уже спеша в ванную. Надо зубы почистить, душ принять, побриться, причесаться. — А когда и где мы можем встретиться? — Сдергиваю с себя куртку и туфли, молясь, чтобы чика была из нашего города!
— Я щас не занята. В пяти кварталах от «Лагуны» живу.
Слышу, как лопается пузырь жвачки. Начинаю напрягаться, но запоминаю адрес. Говорю, что приеду через час.
Как-то не так я представлял себе наш первый с ней трезвый разговор. Мне казалось, голосок у нее нежнее, да и манеры более гладкие. Решаю не бриться. Наспех умываюсь и, сунув футляр с сережкой в карман куртки, опять обуваюсь.
Выйдя из квартиры, сталкиваюсь с Колобком.
— Осторожно! — голосит, когда я ее едва не сбиваю с ног. — С тобой по соседству уже даже мусор вынести опасно для здоровья!
Косится на меня, пузо свое обнимая. Смеряю ее взглядом. Контратаковать бы ее фразой: «Не шуми, Колобок, когда поженимся, мусор выносить будет муж», — но вспоминаю, с кем отправляюсь встретиться, и еле сдерживаюсь, чтобы не сказать ей: «Забудь мое предложение». Ведь если я действительно перепил в ту ночь и чпокнул крокодила, то Колобок — мой запасной вариант. А если я сейчас увижу богиню, то потом как-нибудь разрешу вопрос с этим брюхатым недоразумением.
— Не спросишь, куда собрался на ночь глядя? — подшучиваю, запирая дверь.
— Очень надеюсь, что сброситься с моста, — ворчит она и скрывается в своей квартирке.
Да, если я женюсь на тебе, то именно такой финал меня и ждет. Фак! Погорячился я с опрометчивыми предложениями.
Вызвав лифт, получаю сообщение от золушки: «Подьедиш пазвани».
Хотя… Может, и не погорячился.
Еду как можно медленней. Торможу на каждом светофоре. Я столько месяцев ждал этого дня, а теперь очкую. Не впечатлился телефонным разговором. Предчувствую, что и очная встреча разочарует. Неужели я себе нафантазировал секс с настоящей царицей? Ее нежность, грация, утонченность мне померещились после безмерно влитого в себя алкоголя? Или она только на фоне Серебрянской огонь?
Подъезжаю к нужному дому, паркуюсь у подъезда и еще минут пять кручу мобилу в руке. Свалить и забыть? Или рискнуть и глянуть, что за цыпа? Надо все варианты разглядеть, пока я на себя не надел ошейник в виде обручального кольца.
Звоню и оповещаю, что приехал.
— Бегу! — выкрикивает в трубку девка, заставив меня отнять мобилу от уха.
Окей, если что, просто отдам серьгу.
Выхожу из тачилы и, сунув большие пальцы в карманы джинсов, распрямляю плечи. Отсчитываю секунды, слушая долбящую в динамиках музыку. Даже немного волнуюсь.
Наконец дверь распахивается.
На улицу вылетает какая-то блондинистая ошибка природы. Без преувеличений. От силы полтора метра ростом, с пучком пережженных волос на макушке, ярко крашенными губами, в кожаной мини-юбке и обтягивающей кофточке, с десятком лишних килограммов, заметных по складкам по бокам. Огромные серьги-кольца в ушах, капроновые колготки-сетка, старомодные туфли на платформе. Ее как будто вырвали из времен рубежа веков и закинули в психологически неподготовленное к такой неописуемой красоте будущее в моем лице.
— Привет! — лыбится мне, гоняя жвачку языком. — Руслана! — Протягивает мне свою наманикюренную руку, а я уже задерживаю дыхание от ее ядовито-терпких духов.
Сколько же я тогда выглотал, раз не замечал всего этого?
— Прокопий, — отвечаю и вынимаю футляр из кармана. Подаю ей. — Твоя сережка?
Девица лопает пузырь, открывает крышечку и кивает:
— Ага. Так это ты, что ли? — Оглядывает меня с головы до ног и, переведя взгляд на тачилу, присвистывает.
