Ощущение, что меня поимели.
Черт, вот теперь-то я начинаю понимать баб, которые жалуются на исчезающих утром бесследно мужиков. Да что там говорить, я и сам такой… Бывало.
Нет, если что-то не понравилось ночью, можно же было сказать? Я бы исправился! Принял, сука, во внимание!
Что за дебильная бабская привычка вечно молчать и думать, что мужик должен сам догадаться? Залезть в голову и все-все понять?
Хотя… Что ей могло не понравиться? Мало кончила? Много секса? Что? Что, блять?
И, опять же, вспоминаю свои эмоции в похожей ситуации. Хотелось мне объяснять бабе, с которой провел ночь, что с ней не так? Нет, мне хотелось тупо побыстрее свалить…
Но в любом случае, здесь ситуация слегка другая!
Мы вместе и жопы выбрались!
И я, между прочим, ее задницу спас!
Наверно, заслужил хотя бы объяснений…
Осознав, что погружаюсь опять в самокопание вместо того, чтоб оперативно решать проблему, я злобно скалюсь, напрягая этим Родриго.
— Эй, амиго, не расстраивайся так, помиритесь. Пошли лучше мате попьем, как раз приготовили…
Но мне сейчас не до местного травяного напитка, который принято пить при температуре плавящегося металла и никак иначе. У меня как волосы дыбом встали с самого пробуждения, так и стоят до сих пор.
И в башке полный раздрай.
Так всегда бывает, когда резкая смена температур.
Еще секунду назад ты — в диком кайфе и расслабоне, а через мгновение — в таком же диком стрессе, словно в прорубь прыгнул зимой. И это, скажу я вам, нифига не бодрит! Наоборот, башку выключает.
Потому что ничем иным я не могу объяснить то, что уже пятнадцать минут бездействую, слушая пространные рассуждения Родриго о коварстве женщин, вместо того, чтоб мчаться по направлению Байреса, искать свою блудную Эвиту.
Ох, и накажу я ее, когда найду!
Найти бы вот только…
— Амиго, ты не волнуйся, она еще не доехала, а я сейчас перекушу и отвезу тебя, — спокойно предлагает Родриго.
— Зачем тебе это?
Вопрос этот не то, чтоб меня тревожит, меня вообще сейчас мало что тревожит, кроме внезапно взбрыкнувшей непонятно из-за чего Эвиты, но привычка вычленять основное и сразу прояснять моменты — никуда не девается.
— Пойдем, амиго, — Родриго усмехается, приглашает меня в дом, — у меня машина — зверь, за три часа домчим, пока она на своем такси будет тащиться. Возможно, даже раньше нее к месту приедем. Но мне нужно мате. Я вчера перебрал чуть-чуть. Проклятый Луис… Вечно в проблемы влезает…
— Зачем?
— Просто… Не могу объяснить, амиго, это м-м-м… не могу по-английски… Считай это чутьем. Просто желанием помочь, перемешанным с чутьем. Мы тут привыкли доверять своим внутренним ощущениям. Я увидел вас на дороге и заинтересовался. Потом поговорил и захотел помочь. Я верю в то, что добрые дела возвращаются. И мне тоже все вернется. И добро, и зло.
— Сложно, наверно, при такой должности с такими понятиями?
— Не сложнее, чем прочим. А должность у меня… не самая высокая. Может, именно поэтому.
Я усилием воли заставляю себя выдохнуть и зайти вместе с Родриго в дом.
Луиса за столом нет, Родриго про него вообще больше не говорит, судя по всему, племяш вчера приезжал за какой-то помощью. Получил ее и свалил. И Родриго этому не рад.
Мы пьем обжигающий мате, верней, это хозяин дома пьет. А я, один раз хлебнув через металлическую трубочку, намертво обжигаю себе язык и небо и после этого только сижу, терпеливо ожидая, пока Родриго поест и приведет себя в чувство.
Сейчас у меня крайне зависимое положение. Один я до Байреса доберусь, конечно, но это будет долго. Эвита к тому времени может опять попасть в беду. Что она вообще собралась делать, одна, в огромном и не особенно безопасном городе, без денег и документов, вообще не представляю.
Закрадывается, конечно, мыслишка, уже даже не мыслишка, а прямо мысль, что те звоночки, которые звенели все время, пока мы с ней были вместе… Что они неспроста. И Эва — вообще не та, за кого себя выдает… Но я их старательно глушу. Не потому, что люблю голову в песок, нет. Просто…
В первом случае есть шанс, что я ее найду. И этот шанс — не маленький.
Пусть она просто взбрыкнет из-за того, что что-то не понравилось, что-то пошло не так… Тогда мне нужно будет всего лишь ее переубедить. А это — не особо сложно. Решаемо.
А вот если второй случай… То тут я выгляжу однозначным лохом, и даже это не самое тупое.
Самое тупое — что вообще непонятно, как искать. С какой стороны подходить к вопросу. Мотивов-то не знаю.
— Поехали, амиго, — командует Родриго, и я понимаю, что опять погрузился в просчитывание ситуации, немного отключаясь от реальности. Теряю хватку, да. — Мы встретим твою белецца прямо у конечного адреса.
Поднимаюсь, топаю за ним.
Встретим, обязательно.
И вопросы мои… Вот тогда их и задам.
В другое время я бы, наверно, даже наслаждался видами пригорода Байреса, слишком уж все сочно и зелено. Мы мчим по очень ровной, идеальной настолько, что зависть берет, а еще хочется нашим коммунальщикам и дорожникам здоровенного пенделя выписать, дороге, с очень приличной скоростью.
Она не ощущается в машине, просто дома и деревья мелькают слишком уж часто.
Родриго, не иначе, подключившийся с помощью своего зверского напитка к астралу, рулит небрежно, спокойно так. И рассказывает мне про окружающие места, про настоящие гасиенды, наследие предков, которые сохранились до сих пор, про новые архитектурные тренды, оказывается, прославившие Аргентину на мировом пространстве. Он этим увлекается, похоже, очень уж живой рассказ, прям с подробностями, деталями. Которые, впрочем, от меня ускользают.
Я слушаю вполуха, скалясь понимающе, когда ощущаю, что от меня этого ждут.
И нетерпеливо поглядываю на движущуюся по экрану точку. Современные технологии… Слава им!
Моя Эвита едет еще. И да, вполне возможно, мы ее встретим у конечной точки маршрута.
Практически, девяносто пять процентов. Если пробок не будет.
— Без пробок доберемся, амиго, — читает мои мысли Родриго, — уже время прошло. Все должно рассосаться.
— Спасибо тебе еще раз, — не могу опять не поблагодарить я, понимая, что Родриго сегодня не собирался в город и теперь едет только из-за меня. — Я возмещу все затраты. И за такси Эвы — тоже.
— О, не стоит труда, амиго, — смеется Родриго, — мне достаточно будет, если ты напишешь потом, помирились ли вы с твоей белецца, все же хотелось бы знать, что все это — не впустую. Но вообще, амиго, скажу тебе не в обиду… Женщины просто так после ночи горячей не убегают. Ищи причины, амиго. Если не в тебе, то, значит, что-то ее вело прочь… И это что-то надо устранить. Если, конечно, хочешь себе эту женщину оставить.
— Хочу, — спокойно киваю я, даже уже не поражаясь своему внутреннему спокойствию. И пойманному в отношении Эвы дзену.
Никогда такого не было, все время считал сказками бабскими такое вот… Внезапное чувство собственничества.
У меня и с Масей было не так. Вообще не так. Молодые были, веселые. Пробовали — не получилось. Поржали и остались друзьями… Я на нее смотреть-то по-другому стал, лишь когда она с этим уродом начала встречаться, с женишком ее. Просто словил себя на стремном ощущении, что не хочу, чтоб он ее касался, целовал, разговаривал даже с ней!
Но тогда я это все списал на свои внутренние ощущения не от Маси даже, а от ее утырка белобрысого. Подумал, что он мне просто активно не понравился, чуйка сработала на говно. И начал переубеждать Масю, что ей такой подарочек нахрен не упал.
Но моя подруга оказалась на редкость упертой козой. И не слушала меня вообще. Рассказывала про своего уродца, и так мило все у них было, до блевоты.
Я кривился, но черт… Что мог сделать? Ничего.
Не силой же ее запирать от него?
Тогда я еще думал, что Масю, как брат, люблю. Ну, не совсем, как брат, поиметь-то ее я бы не отказался, если б предложила… Но сам шагов не делал к этому никаких. Все казалось, успею.
