– Между нами все кончено. Какую часть из этой фразы ты не можешь переварить?
Увидев меня в таком состоянии, сестра слетает со своего розового облака, хватает меня за руку и отодвигает от Эрика:
– Джудит, ради бога! В кухне полно колющих предметов, а ты сейчас оружие массового поражения.
Эрик делает шаг вперед, отодвигает сестру и, глядя мне в глаза, заявляет:
– Ты пойдешь со мной.
– Я? Пойду с тобой? – повторяю я, ехидно улыбаясь.
Мой необыкновенный Айсмен кивает с сокрушительной уверенностью, чем сразу приводит меня в замешательство, и повторяет:
– Со мной.
Я чувствую себя неловко оттого, что каждая пора его тела источает искренность, но приподнимаю одну бровь:
– Даже не мечтай об этом.
Эрик улыбается. Это холодная, вызывающая на дуэль улыбка.
– О чем даже не мечтать?
Пожимаю плечами, дерзко на него смотрю и веду себя самым нахальным образом, насколько я способна:
– Ни о чем.
– Джуд…
– О, прошу тебя! – недовольно тяну я, борясь с желанием схватить рядом стоящую сковороду и со всей силы огреть его по голове.
– Джудит, – бормочет сестра, – сейчас же убери руку от сковороды.
– Да замолчи ты, Ракель! – уже не кричу, а ору я. – Не знаю, кто из вас надоедливей – ты или он.
Обидевшись на мои слова, сестра выходит из кухни и закрывает за собой дверь. Я собираюсь последовать за ней, но Эрик становится на моем пути. Я фыркаю. Сдерживая желание убить его, шиплю:
– Я же ясно тебе сказала: если ты не уйдешь, то начнутся неприятности.
– Я знаю.
– И?
Он смотрит на меня… смотрит… смотрит… и наконец произносит:
– Я поступил плохо. Я, как ты говоришь, «упрямая голова», и мне нужно, что бы ты меня простила.
– Ты прощен, но между нами все кончено.
– Малышка…
Не дав мне времени отреагировать, он обнимает меня и целует. Покоряет меня. Он нападает на мои губы с таким обожанием и так властно прижимает к себе. Сердце выскакивает, но, когда он отрывает свои губы от моих, я его одергиваю:
– Я устала от твоих приказов.
Он снова меня целует, и от этого поцелуя я чуть не лишаюсь дара речи.
– Устала… от твоих выходок и приступов ярости и…
Он снова овладевает моим ртом, и, когда отрывает от себя, я еле дыша шепчу:
– Не делай этого больше, пожалуйста.
Эрик смотрит на меня, а потом отводит взгляд и словно подставляет голову.
– Если ты мне дашь по голове сковородой, давай, но я все равно тебя не отпущу. Я буду тебя целовать до тех пор, пока ты не согласишься дать мне еще один шанс.
И только сейчас я понимаю, что держусь за ручку огромной сковороды. Понимаю и тут же отпускаю ее. Я себя знаю. Как говорит сестра, я оружие массового поражения! Эрик улыбается, а я произношу со всей уверенностью:
– Эрик, мы расстались.
– Нет, дорогая.
– Да… Да, расстались! – повторяю я. – Я исчезла из твоей компании и из твоей жизни. Чего ты еще хочешь?
– Я хочу тебя.
Я до сих пор остаюсь в его объятиях. Мои силы начинают испаряться. Я это замечаю: тело начинает меня подводить.
– Я люблю тебя, – продолжает он, его губы рядом с моими губами. – И от такой любви я иногда поступаю неразумно. Да, я засомневался. Я заподозрил тебя, когда увидел фотографии с тобой и Беттой. Но мои подозрения развеялись после разговора с тобой в офисе. Ты доказала мне, каким я был идиотом. Ты не Бетта. Ты не лгунья и не подлая мошенница, ты не такая, как она. Ты чудесная и удивительная женщина, которая не заслуживает ни одного дурного слова. Да, я повел себя гнусно, но никогда себя не прощу за то, что разбил тебе сердце.
– Эрик, не…
– Дорогая, ни секунды не сомневайся в том, что ты самое важное в моей жизни и что я без ума от тебя. – Я смотрю на него, а он спрашивает: – Ты больше меня не любишь? – Я не отвечаю, и тогда он продолжает: – Если ты мне скажешь, что все ушло, я обещаю отпустить тебя, уйти и больше никогда не беспокоить. Но если ты меня любишь, прости за упрямство. Ты же знаешь, я тупоголовый немец! И я до сих пор хочу, чтобы ты поехала со мной, потому что я не могу без тебя жить.
У меня сейчас разорвется сердце. Он произносит такие прекрасные слова! Но нет… Я не должна его слушать и еле слышно произношу:
– Не делай со мной этого, Эрик…
Не отпуская меня, он умоляет, прижавшись ко мне лбом:
– Прошу тебя, любовь моя, прошу тебя… Прошу, послушай меня. Ты меня так разозлила, что я вышел из себя, но у меня это плохо получается. У меня нет ни твоей магии, ни твоей грации, ни твоего остроумия, я не мастер эффектных сцен. Я всего лишь банальный немец, который стоит перед тобой и просит… умоляет тебя еще об одном шансе.
– Эрик…
– Послушай, – быстро перебивает он меня, – я поговорил с владельцами паба, где ты работаешь, и все уладил. Тебе больше не нужно идти работать. Я…
– Что ты сделал?
– Малышка…
Я прихожу в ярость. Я снова прихожу в ярость.
– Да что же это такое?! Да кто ты такой, чтобы… чтобы… Ты сошел с ума?
– Дорогая. Я умираю от ревности и…
– О ревности я ничего знать не желаю, но я тебя точно убью. – Мой голос становится все тверже. – Ты забрал единственную работу, которая у меня была. Да кем ты себя возомнил, чтобы вытворять такое? Кем?!
Я понадеялась, что мои слова его разозлят, но не тут-то было.
– Я знаю, что мой поступок мог показаться необдуманным, но я хочу быть рядом с тобой, я в этом нуждаюсь, – упорствует мой Айсмен. Я по-настоящему таю, когда он добавляет: – И я не могу позволить, чтобы ты и дальше дарила свои прелестные улыбки и время кому-то другому, но не мне. Я люблю тебя, малышка. Я слишком тебя люблю, чтобы забыть тебя, и сделаю все что угодно, чтобы ты снова полюбила меня. Я мечтаю, чтобы был тебе нужен так же, как ты нужна мне.
У меня наливаются слезами глаза. Я выдохлась. У меня закончились аргументы. Я запуталась. Мужчина, которого я люблю, стоит передо мной и произносит самые чудесные слова, которые я когда-либо слышала. Но я упорно стою на своем решении.
– Отпусти меня.
– Итак, это точно? Ты больше меня не любишь? – спрашивает он напряженным и взволнованным тоном.
Моя голова сейчас взорвется.
– Я этого не сказала, но мне нужно поговорить с Давидом.
Он продолжает меня держать.
– Зачем?
Несмотря на то что я околдована его страстным признанием, у меня хватает сил окинуть его холодным взглядом.
– Потому что он меня ждет, он заехал за мной и заслуживает объяснений.
Эрик кивает, и пусть ему это совсем не просто сделать, но он все же отпускает меня. Наконец я выхожу за Эриком из кухни. Когда Давид замечает меня, он издает восхищенный свист:
– Джудит, ты умопомрачительна.
– Спасибо, – отвечаю с натянутой улыбкой.
Не желая больше ни о чем размышлять, не желая продолжать разговор перед ошеломленными отцом и сестрой, я хватаю Давида под руку и увожу в сад, чтобы поговорить с ним наедине. Давид кивает. Он узнал в Эрике вчерашнего парня из паба.
