Вот он, мой мир, подумал Фьюри. Этот мир целлофановых мешочков и пачек денежных купюр, мир, в котором потребление дозы, или забота о том, где достать следующую, занимает больше времени, чем даже миссия Братства.
Тут же в его голову проник колдун, он возвышался над разумом Фьюри как Атлас над полем костей. Да, черт возьми, это твой мир, ты, тупорылый ублюдок. И я твой король.
Лессер потянул цепь, и колдун в мозгу Фьюри заткнулся, а звезды перед глазами стали еще ярче.
Но если он сейчас же не вернется в игру, его лучшим и единственным другом станет асфиксия.
Подняв руки к звеньям, он схватил чертовы штуки кулаками, принял положение группировки и обернул цепь вокруг протеза. Используя ногу как рычаг, он надавил на звенья подошвой ботинка, ослабляя натяжение цепи так, чтобы можно было вздохнуть.
Убийца откинулся назад, как водный лыжник, и протез стал поддаваться под его тяжестью, угол искусственной ноги сместился. Быстрым движением Фьюри ослабил цепь на ноге, потянул ее конец на себя и расслабил шею и плечи. Когда убийца отлетел и вписался в кирпичную стену химчистки, сила движения и тяжесть тела нежити оторвали Фьюри от земли.
И на долю секунды цепь ослабела.
Этого было как раз достаточно для того, чтобы Фьюри развернулся, сдернул цепь с шеи и взял в руку кинжал.
Лессер все еще пребывал в шоке от удара об стену, и Фьюри воспользовался его ступором, направив лезвие своего кинжала вперед. Стальной клинок глубоко вошел с мягкие пустые внутренности лессера, из дыры потекла блестящая черная жидкость.
Убийца посмотрел вниз в таком замешательстве, как будто правила поменялись где-то в середине игры, а ему об этом никто не сказал. Он пытался остановить руками поток тягучей, как патока, крови и ничего не смог сделать.
Фьюри вытер рот тыльной стороной рукава, внутри него все нетерпеливо покалывало от ожидания.
Лессер бросил один единственный взгляд на Фьюри, и его лицо потеряло отсутствующее выражение. Страх просочился сквозь его бледные черты.
— Ты тот, который…
Прошептал убийца, его колени задрожали.
— Мучитель.
Нетерпение Фьюри слегка улетучилось.
— Что?
— Слышал… о тебе. Сначала калечишь… потом убиваешь.
У него уже была репутация в общества Лессенинг? Ну и дела. Он превращал лессеров в кашу всего-то пару месяцев.
— С чего ты взял, что это я?
— То… как ты… улыбаешься.
Пока убийца стекал по стене на тротуар, Фьюри осознал, что по его лицу расплылась жуткая улыбка.
Трудно было сказать, что было более ужасным: то, что он улыбался, или то, что он этого даже не заметил.
Вдруг, зрачки лессера метнулись влево.
— Заши… бись.
Фьюри застыл, когда почувствовал, как к левой почке прижалось дуло пистолета и свежая волна детской присыпки ударила в нос.
* * *
Примерно через пять кварталов на восток, в своем личном офисе в клубе ЗироСам, Ривендж, больше известный как Преподобный, разразился проклятьями. Он ненавидел страдающих недержанием. Ненавидел.
Человеческий мужчина, свисающий с его стола, только что нассал в штаны, между ног, на его многострадальных Z Brands [18] расплывалось темно- синее пятно.
Выглядело так, как будто кто-то подложил ему в штаны мокрую губку.
— О, ради Бога, — Рив качнул головой в сторону мавров, которые были его личной охраной. Именно они затеяли игру в виселицу с этим куском дерьма. Трэз и айЭм явно испытывали то же отвращение, что и он.
Единственное, что спасало ситуацию, предположил Рив, так это то, что Мартенсы [19] этого парня, казалось, отлично сработали в качестве тазиков. Хотя бы на пол ничего не накапало.
— Че я такого сделал? — пискнул парень, высокий тон его голоса предполагал, что его яйца сместились из сырых трусов куда-то в сторону севера. Еще чуть повыше и он запоет контральто. — Я не сделал ниче…
Рив резко прервал его отнекивания.
— Крисси заявилась сегодня с опухшей губой и вся в синяках. Опять.
— Ты думаешь, я это сделал? Да ладно, эта девка работает у тебя шлюхой, да кто угодно…
Трэз высказал возражения против подобных показаний, согнув руку человека в кулак и сжав ее как апельсин.
Когда ответчик начал лаять от боли, и затем хныкать, Рив лениво взял со стола серебряный нож для конвертов. Вещица имела форму меча, Рив проверил лезвие указательным пальцем, затем быстро слизнув выступившую каплю крови.
— Когда ты устраивался сюда на работу, — сказал он, — ты указал адрес Тринадцать-Одинадцать, Двадцать третья улица. У Крисси адрес тот же. Вы вместе приезжаете сюда вечером и вместе уезжаете под утро.
Когда парень попытался опять открыть свою пасть, Рив схватил его за руку.
— Да, я понимаю, что это ничего не доказывает. Но ты знаешь, это кольцо у тебя на пальце, подожди-ка, а почему ты все время пытаешься спрятать руку за спину? Трэз, ты не мог бы помочь ему положить ладонь вот сюда, на мою собственность?
Рив постучал кончиком ножа по столу, и Трэз приподнял здорового парня, как будто тот весил не больше, чем мешок грязного белья. Не прикладывая абсолютно никаких усилий, он вытянул руку ублюдка, удерживая ее на месте.
Рив наклонился вперед и провел ножом по кольцу с эмблемой Средней школы Колдвелла.
— Да, видишь ли, у нее на щеке забавный отпечаток. Когда я впервые увидел его, тозадумался, что бы это могло быть. И это было кольцо, правда ведь? Ты бил ее наотмашь, не так ли? И попал ей кольцом по лицу.
Когда парень затарахтел, словно сломанный катер, Рив обвел ножом еще один кружок вокруг синего камня, а затем поочередно погладил пальцы человека острым, как бритва лезвием, от костяшек до самых кончиков ногтей.
Костяшки были в синяках, бледная кожа приобрела фиолетовый оттенок и опухла.
— Похоже, ты не просто бил ее наотмашь, — пробормотал Рив, все еще лаская пальцы человека ножом.
— Она просила…
Рив ударил по столу кулаком так сильно, что его многоканальный офисный телефон подпрыгнул в воздух, а трубка соскочила с рычага.
— Даже не смей заканчивать эту фразу. — Рив с трудом поборол желание обнажить клыки, когда они увеличились у него во рту. — Или, да поможет мне Бог, я скормлю тебе твои собственные яйца прямо сейчас.
Тело засранца безжизненно повисло, одновременно с тем, как гудок телефонной линии сменился на короткие бип-бип, и айЭм, в своей обычной хладнокровной манере, спокойно протянул руку и положил трубку обратно.
Когда по лбу человека покатилась капелька пота и приземлилась на тыльной стороне ладони, Рив умерил свой гнев.
— Так. О чем мы говорили до того, как ты себя чуть не кастрировал? Ах, да. Руки… мы говорили о руках. Забавно, но я не представляю, как бы мы жили без них. Я имею в виду, без них, например, не поездишь на машине с механической коробкой. А у тебя ведь как раз механика, да? Я видел твою быструю Aкуру [20], в которой ты разъезжаешь по округе. Хорошая машина.
Рив положил свою руку на блестящее дерево стола рядом с рукой парня, и как бы сравнивая их, стал указывать ножом на существенные различия.
— Моя рука больше чем твоя, длиннее… и шире. Пальцы больше. Мои вены сильнее выделяются. У тебя татуировка… Что это такое, у основания большого пальца? Какой-то… А, китайский символ силы. Да, а у меня татуировки в другом месте. Так, что еще? Теперь… твоя кожа тоньше. Черт, вам, белым мальчикам, на самом деле надо больше думать о загаре. Без ультрафиолета вы бледные, как смерть.
Подняв глаза, Рив подумал о прошлом, о своей матери и ее коллекции синяков. У него ушло много, слишком много времени, прежде чем он поступил по отношению к ней должным образом.
— А знаешь, какая самая большая разница между мной и тобой? — спросил он. — Смотри… костяшки моих пальцев не сбиты о женское лицо.
