— Так не пойдет, Дек. Вик — жуткий. И мне нравится мое личное пространство.
Я облизала свою верхнюю губу, убирая остатки кофе, хотя это было больше для Дека. Это привлекло его внимание, и он смотрел, но я была разочарована — как обычно, он не проявил никакой реакции.
Неуязвимый. Производила ли я хоть какой-то эффект на него?
— Или это, или ты останешься у своих родителей на неделю. Вик — твой телохранитель. После того дерьма, что ты выкинула прошлой ночью… — Дек приблизился, и я запрыгнула на стойку, его рубашка поползла вверх по моим бедрам, так что появился шанс увидеть мои трусики. Он продолжил идти, и у меня перехватило дыхание, когда он остановился в паре дюймов от меня. Он схватил мою руку и потянул меня вниз. — И если ты еще раз оденешься так перед моими людьми, я отшлепаю тебя по заднице.
Я сглотнула. Даже не хотела начинать представлять, что Дек подумал бы, если бы знал, какой возбужденной я была. Я продолжала молчать, потому что образ Дека, шлепающего меня, выбивал из колеи, и я немного нервничала.
— Не знаю, как долго буду отсутствовать в этот раз.
Я пожала плечами, но получилось неуклюже.
— Нет нужды говорить мне. Я не твоя жена или девушка. Я просто обещание моему умершему брату. И я не останусь у моих родителей.
Черт возьми, нет. Я нежно их любила, но их беспокойство насчет моего пьянства… это последнее место, где мне нужно быть.
Дек смотрел достаточно, непреклонно с его твердой, как скала, позой и непоколебимым взглядом. Ладно, мне нужно дать ему что-то, иначе он может сделать что-то радикальное, как например, запереть меня.
— Прекрасно. Вик может остаться со мной. — Дерьмо, Вик ненавидел меня. Я видела это в том, как он смотрел на меня своими темно-серыми глазами, полными презрения. — Кто знает, может, мы поладим, и я узнаю вкус притягательного шоколада — ты знал, что у чернокожих мужчин большие члены? Я читала…
— Он отвезет тебя на кладбище.
Проклятье.
Я всегда исчезала в день смерти Коннора, и это будет через неделю. Никто не знал, куда я уходила. Я всегда брала бутылку скотча для прикрытия и затем исчезала в темноте. Это единственный день в году, когда никто, даже Дек, не мог найти меня. Похоже, он пытается прекратить это. Ладно, я достаточно хороша в том, что я делала, и Вику не удастся остановить меня.
— Останься и пойди со мной.
Я спрашивала это каждый год, типа ритуала, и я уже знала его ответ. Каждый раз я вздыхала с облегчением, когда он отказывался. Я бы обалдела, если бы он согласился.
Первый год после смерти Коннора я ненавидела Дека. Потом научилась использовать эту ненависть. Я нашла выход, и ненависть, которую, как я думала, я испытывала к Деку, была вовсе не к нему. Ко мне. К тому, кем я была. К тому, что я боялась все время. Раньше я чувствовала, что падаю и единственный способ выжить, это если Дек поймает меня. Но дело в том, что я знала, если бы он был рядом и затем поймал меня, спас, то после, отбросил бы меня в сторону, как какой-нибудь надоевший камешек, который он обнаружил в своем военном сапоге.
Поэтому я кое-что сделала по этому поводу. Я нашла решение, чтобы выжить. Или лучше сказать, оно нашло меня.
— Мне не нужна надгробная плита, чтобы помнить его. — Он всегда это говорил. — Оставь скотч дома в этом году.
Дек оглянулся через плечо в направлении офиса.
— Вик.
Все как всегда.
Дек
Я наблюдал за Джорджи, возвращающейся в мою комнату, моя рубашка лишь прикрывала верхушку ее задницы. Бл*дь. Мой член почти прорвался через джинсы от ее выхода из моей спальни: влажные волосы, блестящая кожа от жара после душа и эта дерзкая улыбка во весь рот. Рот, который я мечтал иметь вокруг моего члена, в то время как она стояла бы на коленях на полу передо мной.
Затем это разрушилось перед моим лицом, когда я осознал, что смотрю на то, что видят и мои люди тоже. Я не мог винить их. Джорджи была горяча. Она имела бедра, за которые можно ухватиться, подходящую задницу и отношение, заставляющее парня подчиниться ее желанию, и это то, что трахало мою голову. Я хотел, чтобы она подчинилась моей воле, но все равно нет никакой возможности для этого. Не с моим обещанием Коннору. Кроме того, я не хотел, чтобы она была такой. Я также не хотел, чтобы к ней прикасался другой парень, но это было невозможно и нечестно. Я дал слово защищать ее, и оно включало удостовериться, что мужчины, с которыми она встречалась, достаточно хороши для нее.
Кого я обманываю? Ни один чертов парень не будет достаточно хорош для Джорджи.
— Босс?
Тайлер хлопнул меня по плечу.
— Когда ты собираешься дать ей то, что она хочет? Мужик, твой контроль, черт возьми, эпичен. Эта горячая штучка…
Его голос умолк, когда я сердито посмотрел на него.
— Да, я достану машину.
— Сделай это.
Я все еще смотрел в сторону, где исчезла Джорджи. Я беспокоился. Эмили и Кэт далеко с группой «Разорванные на части», и после прошлой ночи мне не нравилась идея оставить ее.
Видеть ее в спальне какого-то парня без блузки и с содранным бюстгальтером — да, я все еще не оправился. Джорджи никогда не выкидывала такие номера, по крайней мере, о которых я знал. Но звонок Мэтта вчера вечером о том, что она появилась в «Лавине», когда я специально попросил ее не делать этого… это заставило меня сесть в самолет и вернуться. Дерьмо стало хуже, когда Мэтт перезвонил еще до того, как мы приземлились, сообщая, что она ушла с каким-то парнем по имени Лайонел Хэррингтон, который часто посещал бар и был замечен с некоторыми убогими парнями. Я смог откопать информацию о нем и обнаружил умного, как черт, программиста, который возможно не был проблемой, но его бизнес-знакомые, определенно, являлись ею.
Да, я осторожен. Я выжил, потому что чертовски осторожен, и Джорджи — моя ответственность. Я обещал Коннору, если что-нибудь когда-либо случится с ним, я присмотрю за его сестрой. И сейчас ситуация деликатная, черт возьми. Твою мать, я должен держать ее алкоголизм в секрете.
Я провел рукой по макушке головы. Если Мэтт не позвонил бы мне, она была бы оттрахана каким-то трусом, который почти описался в ту же секунду, как я вошел в дверь. Больше вломился через дверь. Джорджи не нужен парень, из которого она могла бы вить веревки. Потому что она сделает это. Парень выдержит один день под ее дерзостью, и затем будет ползать вокруг на коленях, делая все, что она потребует от него. Он возненавидит это, более того, она, черт возьми, возненавидит это.
— Пилот звонил. Готов, когда ты будешь готов, — сообщил Джош и затем последовал за Тайлером за дверь.
Я повернулся к Вику, который прислонился к раздвижной стеклянной двери, выходящей на террасу, его руки скрещены. Да, он разозлен, что ему поручено нянчиться вместо того, чтобы пойти с нами. Но Вик — единственный человек, на которого я надеялся в том, что он не попадется на любой бред Джорджи.
— Не выпускай ее. Я не хочу, чтобы она исчезла. Она пьет намного сильнее, чем обычно и…
Я остановился. Не мог разобраться, что с ней происходит. Она пила, сильно гуляла, оставаясь допоздна и все же — что-то не сходилось. Достаточно долгое время. Я чувствовал, будто настоящая Джорджи спряталась за всей этой чушью с выпивкой. Я хотел, черт возьми, Джорджи, которую знал, чертовски умную, решительную, сильную и даже уязвимую и мягкую.
Вик встряхнул головой и тяжело выдохнул.
— Говорил тебе, что должно случиться здесь.
Да, Вик думал, я должен запереть ее.
— Не могу сделать это. Не собираюсь.
— Поэтому ты предпочитаешь смотреть, как она сама себя медленно убивает? Или еще лучше, ее убьют или изнасилуют, или найдут на улице мертвой, потому что она споткнулась и упала, настолько пьяная, что не могла даже поднять голову из лужи?
— Пошел ты, Вик.
Это была больная тема между нами. Вик думал, я должен силой положить Джорджи на реабилитацию. Конечно, это не будет законно, потому что ей больше восемнадцати, но не в этом дело. Дело в том, что я не собирался делать этого. Совершенно точно. Без вариантов. Я защищу ее, помогу ей любым способом, который найду, но я не заточу ее с людьми, которых я не знаю, пока нахожусь через океан, не будучи уверен, что вернусь назад.
