— Хорошо, — облегченно вздыхаю. — Пока, мамуль.
— Жди моего звонка.
Кладу телефон на столик у дивана. Вытираю пот со лба. И повернувшись к двери, подпрыгиваю на месте, схватившись за сердце. Домработница Тимура пробегает по мне злобным взглядом, сложив руки на груди.
— Вам запрещено ходить по дому без позволения Тимура Андреевича.
Я что его пленница? Скажет «садись», тут же сяду? Прикажет «прыгать», должна сделать это как можно выше?
— Простите, — стараюсь говорить вежливо, но со стальными нотками в голосе, — но с Тимуром и его запретами я как-нибудь сама разберусь.
Давай, Алиса, покажи, что ты не робкого десятка. Пусть эта женщина не пытается тебя запугивать. Копирую ее позу, сложив руки на груди и глядя в серые, недовольные глаза.
— Покиньте его кабинет. Немедленно! — указывает рукой на дверь, но я и с места не двигаюсь. — Как хотите, — гордо вздергивает подбородок наверняка побежала жаловаться своему работодателю.
Хочется передразнить ее в ответ. Но вместо этого достаю с полки первую попавшуюся книгу. «Гордость и предубеждения» Джейн Остин. Одно из моих любимых произведений.
Сажусь на уютный диванчик и погружаюсь в чтение. Вот где настоящие мужчины, делающие все для своих женщин. Да, порой поступки совершают ужасные, но стараются все исправить.
Как раз дохожу до появления Элизабет в особняке мистера Бингли, как глаза снова медленно закрываются. Книга выпадает из рук, а разум мутнеет.
Нервы и переживания берут свое.
Чувствую себя в каком-то необычном месте. Где нет тьмы, бездны, в которую могу запросто упасть. Легкие, еще ощутимые крылья бабочки дотрагиваются до щек. Становится немного щекотно. Губы чуть покалывает от электрического тока. И голос. Такой близкий, но в тоже время далекий. Зовущий по имени. Притягивающий к себе. Гипнотизирующий.
Неужели, сам мистер Дарси приехал спасти меня высокой башни?
Медленно открываю глаза, растягивая губы в широкой улыбке. Фокусирую взгляд, видя перед собой не джентльмена 19 века, а… коварно усмехающегося Тимура.
Сидит рядом на диване и улыбается как дикий, голодный хищник.
Резко дергаюсь в сторону, больно ударяясь рукой о подлокотник. Прикусываю губу, сдерживая болезненный стон. Замираю на месте, следя за каждым движением Воронцова.
Сердечко сейчас от страха остановится. А я сама сольюсь с диваном, лишь бы он меня не трогал.
— Разве тебе не сказали, чтобы ты не шастала по дому, милая Алиса?
Елейным голосом. Приторно-сладко. Касается выбившейся из хвоста пряди волос, вдыхая запах волос. Опускает голову вниз. Соски-предатели твердеют под его пристальным, похотливым взглядом.
Разум кричит, что надо оттолкнуть его. Бежать в комнату. Спрятаться в шкафу. Но вот тело меня словно не слушается. Оно все во власти Тимура.
Как раньше. Словно вновь мы вернулись на пять лет назад.
— Тимур, отойди!
— Тебе не кажется, — ойкаю от его хватки на «хвосте», — что ты не имеешь права здесь командовать. Приказы тут отдаю я, — приближает ко мне свое лицо, напоминающее непроницаемую маску. Ни один мускул не дрогнул. — Ты сама согласилась на все мои условия, детка.
Еще сильнее тянет за волосы, от чего кожа на затылке дико горит. Прикусываю щеку изнутри, лишь бы не заорать от боли.
— Но я живой человек. Не кукла, — возражаю. Хотя это бесполезно.
— Теперь ты кукла. Моя персональная кукла. Ты будешь делать, что я прикажу, — раскрытая ладонь ложится на живот, оставляя невидимый ожог. Мышцы дрожат. — Если не согласна, то отдай мне шестьсот тысяч, потраченных на твоего папашу. И это только на лечение. Еще неизвестно в какую кругленькую сумму мне обойдется спасти вашу фирму из болота, — сглатываю ком. — Как смотришь на то, чтобы перепихнуться в моем кабинете?
Открываю рот, чтобы возразить, послать его к черту, но телефон спасает меня от неизбежного. Мелодия раздается на весь кабинет.
Тянусь за смартфоном, слыша грозное рычание Тимура. Будь его воля, он бы его об стенку разбил. Вижу это в его почерневших глазах.
— Алиса, — взволнованный голос мамы заставляет меня напрячься. — Отцу сделали операцию.
Глава 13
Тимур
— Тимур Андреевич, эта Алиса совершенно не слушается ваших приказов. Делает, что вздумается. Так еще мне нагрубила. На место поставила, как будто я не…
Взмахом руки прерываю ее возмущенную речь. Едва домой зашел, а тут меня уже встречают с каким-то недовольством. Словно сраная жена, решившая устроить скандал из-за долгого отсутствия мужа.
— С этой Алисой я сам как-нибудь разберусь, — способы очень действенные знаю. — Она не ваша забота.
— Простите, но как же Екатерина? Она же такого не потерпит, — громко фыркает, сложив руки на груди.
Я сейчас ослышался, или прислуга действительно дает мне советы насчет моих отношений с девками? Прищуриваюсь, склонив голову набок и разглядывая лицо Ольги.
Все же она очень серьезна сейчас. Как будто имеет здесь право голоса.
— Это не твоего ума дело, — злюсь неимоверно. — Моя личная жизнь тебя, блядь, совершенно не касается. Занимайся своими непосредственными обязанностями, иначе вышвырну на улицу с голой жопой и без необходимых рекомендаций, — хлопает ртом как выброшенная на берег рыба. — Где Алиса?
— В вашем кабинете, Тимур Андреевич, — потупляет взгляд, виновато опустив голову.
Правильно на хрен делает. Никому не позволено вмешиваться в мои дела. Даже родителям. Бабы тем более мною управлять не смеют.
— Пошла вон отсюда, — киваю головой в сторону кухни.
Ольга быстро ретируется, что-то бормоча себе под нос. Давно бы уволил, не будь она первоклассной домработницей, знающей свое дело. Таких днем с огнем не сыщешь.
Чуть расслабляю вдруг душащий меня галстук по пути к кабинету. С удовольствием бы его применил на запястьях Задорожной. В моей постели. На черных простынях.
Распахиваю настежь дверь и замираю в дверном проеме. Брови удивленно летят вверх от открывшейся картины. Прислоняюсь к косяку, чтобы понаблюдать за спящей Алисой.
Такая она маленькая, беззащитная. Со стороны чистый ангел, скрывающий дьявольскую натуру. Очаровательная малышка, свернувшаяся калачиком на узеньком диване. Майка чуть задралась, открывая плоский живот, по которому тут же хочется провести языком, вызывая в Алисе тонну мурашек. Ноги даже сами к ней несутся.
Рядом сажусь. Убираю выбившуюся прядь волос из «хвоста», не упуская возможности погладить костяшками нежную кожу щеки. До губ дотрагиваюсь, очерчивая их контур. Стирая прозрачный блеск.
Вспоминая то время, когда она любила им мазаться, пачкая всего меня этой прозрачной жижей. Тогда мы вовсю веселились. Были безумно счастливы. Строили планы на будущее. Собирались вместе прожить до гробовой доски.
Любили. Искренне. До бешеных ударов сердца. До дикой ревности. До хрипоты. Сладострастных стонов. Громких обещаний, рассыпавшихся на глазах. Превратившейся в предательство со стороны когда-то любимой мною девушки.
«Которую ты, Тимур, сейчас так нежно гладишь по щеке», — осуждает меня внутренний голос. — «Она тебе нож в спину воткнула, а ты как ведешь себя с ней как слабак. Еще в губы поцелуй и все прости».
Прислушиваюсь ко второму Я. Отшатываюсь от Алисы как от прокаженной. Внутри в мгновение ока все леденеет. Весь свет снова исчезает, уступая место непроглядной тьме.
Как раз вовремя. Ведь спящая красавица наконец-то глаза разлепила и от страха аж в спинку дивана вжалась. Какое занимательное зрелище. Видеть страх в ее шоколадных глазах дико заводит, а от желания потрахаться вообще башню сносит. Насадить бы Алиску на твердого дружка, жаждущего поиметь ее сладкую девочку. Но сначала ей нужно напомнить о правилах. Дать понять, что игрушки не могут делать, что им вздумается. Она согласилась на все условия, покорилась мне. Так пусть закроет очаровательный ротик, иначе сейчас займется оральной работой.
