— Сколько тебе лет? — машу официанту и заказываю второй коктейль. Может, он придаст мне смелости.
— Тридцать два.
— А почему ты раньше не женился?
— Не хотел, — Богдан доедает последний кусок пиццы, отодвигает пустую тарелку и смотрит на меня с лёгким прищуром. — По-твоему всем мужчины до тридцати обязаны жениться?
— Нет. Но это довольно приличный возраст, — неуверенно говорю я. Сейчас, в восемнадцать, мне кажется, что тридцатилетие — это далёкое будущее, когда у человека должна быть стабильная работа, своя квартира, машина и, конечно же, семья с двумя детьми.
— Поговорим через четырнадцать лет, — улыбается Богдан.
Я наконец допиваю свой коктейль с подтаявшим льдом и, набрав в лёгкие побольше воздуха, выпаливаю:
— Нам обязательно заниматься сексом в первую брачную ночь? И когда вообще эта ночь будет — после росписи в загсе или после свадьбы?
8
Богдан выгибает левую бровь, его глаза вспыхивают в полумраке бара. Я начинаю жалеть, что задала столь откровенный вопрос.
— Первая брачная ночь состоится после росписи в загсе, — спокойно произносит Богдан.
— То есть осталось меньше недели, — мотаю головой. Нет, я не готова так быстро прыгнуть к нему в койку, я вообще не уверена, что когда-нибудь этого захочу.
— Да. Что тебя смущает, Лия?
Он издевается? Вчера я встречалась с Серёжей, мечтала жить с ним вместе, думала о курсах маникюра, а сегодня мне уже твердят о брачной ночи с совершенно незнакомым человеком!
— Я не могу так быстро… Или ты будешь меня принуждать?
Богдан обжигает меня гневным взглядом, отчего я испытываю новый прилив стыда. Он не похож на мужчину, который будет силой тащить девушку в постель, но ведь и Серёжа не казался мудаком. Я совсем не разбираюсь в людях, пора это признать.
— Нет, Лия, я не собираюсь тебя принуждать.
— Отлично, — с облегчением выдыхаю я и немного расслабляюсь. — Тогда наш брак останется фиктивным. Секс меня не интересует.
И тут Богдан начинает смеяться. Громко, заливисто, красиво. От обиды я руки на груди складываю и губы надуваю. Ему точно больше тридцатника стукнуло? Ведёт себя, как малолетка, ржущий над тупыми приколами про мамок.
— Почему ты вечно надо мной смеёшься?
— Когда восемнадцатилетняя девушка говорит, что её не интересует секс, это по меньшей мере забавно, — Богдан внезапно тянет руку через стол и касается моей ладони. — Был неудачный опыт?
Он спрашивает это с особенной интонацией, интимной, что ли, доверительной. Кружит пальцами по моему запястью, словно рисует причудливые узоры на коже. В груди жарко и невыносимо тесно, мне нечем дышать. Растерянно смотрю на руку Богдана, поднимаю глаза выше, разглядываю его шею, подбородок с лёгкой щетиной, чувственный изгиб рта, высокие скулы. Наконец наши взгляды переплетаются, чернота его глаз завораживает, гипнотизирует. Мне вдруг хочется сказать Богдану правду о своей невинности, о своём неумении расслабиться и отдаться чувственным наслаждениям, о терзающих душу сомнениях.
Но подошедший официант возвращает меня на землю. Слишком рано для откровений. Я не готова.
— Может, вам повторить напитки? — спрашивает официант.
Богдан отказывается, я тоже. Надо допить «Апероль» и возвращаться в свой новый временный дом.
— Да, у меня был плохой опыт, — подтверждаю догадки Богдана. Только имею в виду отношения с Сергеем, а не сексуальные утехи.
— Ясно, — кивает он. — С этим можно работать.
— В смысле?
— Скоро всё поймёшь, — загадочно улыбается Богдан.
— Прекрасно! — с фальшивой радостью восклицаю я. Пыталась найти правдоподобную отмазку от секса, а в итоге спровоцировала будущего мужа на какие-то эксперименты. Вон, как хитро он на меня смотрит.
— Прогуляемся немного?
Безразлично пожимаю плечами. Мне всё равно. От выпитого алкоголя голова немного шумит, но это не страшно.
Богдан оплачивает счёт и оставляет щедрые чаевые, после чего мы выходим на улицу. Уже темнеет. Мы идём по улице, не касаясь друг друга и не разговаривая. Даже странно как-то.
— Мы просто так бродим по городу или у тебя есть план? — спрашиваю спустя несколько минут томительного молчания.
— Увидишь.
Я начинаю привыкать к его недосказанности и хитрому прищуру. От волнения поверхностно и рвано дышу, то и дело поглядываю на Богдана, желая проникнуть к нему в голову. Куда он меня ведёт? Что хочет сделать? До этого я общалась только с прямолинейными парнями, которые откровенно говорили, чего они хотят и о чём думают. А тут — сплошная тайна. И в этом есть своё очарование.
Мы заходим в небольшой уютный дворик. В центре расположен старый фонтан с пеликанами, от него берёт своё начало тропинка, ведущая к пустой беседке. Много зелени, раскидистые деревья и отсутствие фонарей окончательно превращают это место в романтический уголок, расположенный в центре столицы.
— Красиво, — улыбаюсь я. — И немного таинственно.
— В студенческие годы я часто сюда приходил.
— И что же ты делал? Девушек зажимал?
— Нет, — Богдан подходит ко мне почти вплотную. — К сессии готовился. Я был жутким зубрилой.
— Именно поэтому ты работаешь в лучшей клинике страны.
Я не хочу поступать в университет, но испытываю огромное уважение к людям, которые получили высшее образование и потом нашли себя в этом мире.
— Не только. Одна зубрёжка ничего не значит, если душа не лежит к той профессии, которую ты выбрал. Я сразу знал, что хочу быть хирургом-стоматологом, а не терапевтом, например, или пародонтологом.
— А почему так? Нравится причинять людям боль? — усмехаюсь я.
— Нет. Люблю сложности. Они, конечно, везде есть, но именно в хирургии их больше всего.
— Ты странный. Мало кто любит усложнять себе жизнь.
Он бесцеремонно обнимает меня за талию, свободной рукой проводит по волосам. От неожиданности я забываю, как дышать. Прикосновение Богдана лёгкое, словно утренний сон, я его почти не чувствую. Лишь смотрю в чёрный омут его глаз и облизываю внезапно пересохшие губы.
Богдан дотрагивается до моей щеки, говорит полушёпотом:
— Ни о чём не думай.
И наклоняется так близко, что его дыхание обжигает кожу, а приятный терпкий аромат внедряется в лёгкие. Надо отвернуться, но я не смею. Возразить тоже не пытаюсь. Наша близость завораживает, плавит мозги. Сейчас он меня поцелует, а я замираю, тем самым давая ему разрешение! Боже…
Богдан улыбается, словно в очередной раз прочитал мои мысли. Касается подушечками пальцев щеки, ведёт ими вниз, очерчивает подбородок, затем дотрагивается до шеи. Щекотно и приятно. Аж дух захватывает. Я нервно сглатываю, дыхание частит, нервы на пределе. Богдан прижимает меня к себе так тесно и сильно, что я чувствую его твёрдое тело и будто сливаюсь с ним. Это дурманит, опьяняет. Терпкий запах, дьявольский взгляд, невесомые прикосновения и горячее дыхание на щеке, губах, шее. Это за гранью того, что я знала.
Я дёргаюсь, когда Богдан целует меня за ухом. Совсем этого не ожидала. Его губы скользят по шее, останавливаются у ключиц. Влажное прикосновение языка, мой тихий всхлип. Низ живота наливается сладким теплом, от алкоголя отказывают тормоза. В следующую секунду меня словно молнией бьёт — Богдан касается губами моих губ. Сначала нежно, невесомо, пробуя и испытывая меня на прочность, а затем — сильно, напористо, решительно. Нагло проталкивается языком в мой рот, я царапаю его шею и пытаюсь оттолкнуть.
Слишком неожиданно и откровенно.
Это перебор.
Но испугаться я не успеваю, Богдан отстраняется и заглядывает мне в глаза. Нежно гладит по щеке, по волосам, больше не вжимается так сильно в моё тело. Я дышу свободнее, страх отступает.
— Я устала, вызови мне такси, — говорю с трудом, язык совсем меня не слушается.
— Хорошо.
Богдан делает шаг назад, достаёт телефон из кармана и что-то в нём набирает. Я же отхожу от него подальше, иду к беседке, но там слишком темно, поэтому возвращаюсь к неработающему фонтану с пеликанами. Днём здесь, наверное, красиво. И не так романтично.
