Она, достойная дочь своего отца, сначала подумала. Губку закусила, и на меня взглянула с подозрением. Это правильно! Вся в папеньку! Но руку она протянула, я помогла ей подняться, и Алиса приняла на себя важную роль экскурсовода.
— Это моя комната, — она обвела розовый ужас рукой. — Здесь я иглаю. Сплю в длугой комнате, в будуале.
— В будуаре? — поперхнулась я, и девочка кивнула.
Господи. Боже.
— И тебе нравится эта игровая? Эти… медведи, — я проглотила слово «пылесборники», поняв, что Алиса не знает значения этого страшного ругательства. — И куклы?
— Папа и дяди подалили, — пояснила малышка. — А вот баба Наташа подалила, когда плилетала, — Алиса подорвалась, и продемонстрировала мне паззлы.
Я возрадовалась — хоть один нормальный человек в этом мужском бестолковом царстве есть!
— А вот тетя Алика… а вот ещё…
Алиса демонстрировала мне более-менее нормальные игрушки, затерявшиеся среди безумия медведей и уродливых кукол. Нашлись даже развивашки на логику, на мелкую моторику. Хм, моё уважение.
— А розовый цвет тебе нравится? — продолжила я допрос, когда мы оказались на кухне.
— Девочкам — лозовый! — пропыхтела Алиса лозунг, двигая по кухне стул.
— Ясно. Зачем тебе стул, малышка?
— Там конфеты. Вы плосили показать дом — я показываю.
— Давай, помогу. Этот шкаф? Этот? — указала на другой, и Алиса кивнула.
Я открыла его, и обнаружила конфеты. Не забугорные Томбероны и Хершис, а наши, отечественные.
— Хочешь конфеток?
— Да. Я вас тоже угосю.
— Много шоколада есть нельзя, малышка. Зубки испортятся, — я попыталась захлопнуть шкаф, но Алиса захныкала, и требовательно дернула меня за блузку.
— Но… но…
— Что? — я состроила сострадательное лицо, умиляясь хныкающей девочке, подбирающей слова.
— Но там нет шоколада! — топнула Алиса ногой.
— Как это — в шоколадных конфетах, и нет шоколада? Кто-то обманывает меня!
— Там медвежатки и белочки! Нет там шоколада! — возмущенно парировала хитрюга.
Я, улыбаясь, достала вазочку с конфетами, и убедилась — таки-да, они со вкусом мишек на севера, белочек, и прочего зоопарка.
Ладно, за хитрость можно одну конфету, заслужила.
Я налила нам чай, проигнорировав требование насчет какао, и выделила Алисе конфету, которую она слопала, не заметив. Ну, Максим, детям дрессура нужна! Или это не Максу претензию нужно кидать, а его няньке? Чем эта звезда вообще занималась — смотрела, как ребёнок варится в розовом киселе и объедается пальмовым маслом?!
— Ну что, поиграем?
— Будем лисовать?
— Нет, рисовать мы будем позже. Нарисуем еще один портрет твоего папочки, — мстительно усмехаясь ответила я Алисе. — Вместе. Подарим ему, а я прослежу, чтобы он повесил его в кабинете на работе.
Глаза Алисы восторженно загорелись, и я поняла — обещание я исполню, чего бы мне это ни стоило!
— Так, план на игры такой: сначала показ мод! Твои игрушки будут гостями на нашем показе, хоть какая-то от них польза, да? — предложила я, и Алиса радостно кивнула, даже стеснительность куда-то исчезла. — Показ мод будет особый — мы включим музыку, и будем петь. Я выучу твои любимые песни, а ты мои, так будет честно. Накрасимся как на сцену, — пропела я, уже сама предвкушая игру, — будем танцевать, громко-громко петь, а потом…
— Что потом? — захлопала девочка в ладоши.
— Увидишь! Тебе понравится! И твоему папе — тоже!
* * *
МАКСИМ
Встречу с Игнатенко из Центрального банка я отменить не мог, ждал долго, чтобы выбить для моего детища преференции от государства. К этой встрече я готовился. На эту встречу я приехал. И Игнатенко настроен на нужные мне переговоры. Всё как по маслу.
Почти.
Я говорил свои реплики, Игнатенко — свои. Наши помощники уточняли детали, беседа текла. Вот только мои мысли совсем о другом, отнюдь не о бизнесе.
— Простите, отлучусь ненадолго, — Игнатенко отложил салфетку на угол стола, и поднялся.
Я чуть не заорал: «Спасибо!»
Помощники вежливо замолчали, так как в переговорах наметилась пауза из-за того, что Игнатенко пошел отлить. А я уткнулся в смартфон, будто мальчишка, заскучавший на уроке.
В моем доме всюду камеры.
Сначала я хотел позлить свою чокнутую секретаршу, щелкнуть по носу за её угрозы. А сейчас призадумался: я же незнакомку с дочкой оставил! Причем, не милую и нежную незнакомку, а настоящее чудовище.
Чем я думал?! Мог же братьям Алиску скинуть, или кому-нибудь из их женушек! Но в тот момент мне пришла в голову только Алёна. Та самая Алёна, которая по ночам устраивает тарарам, и занимается непотребствами.
Так, посмотрим, чем они там с Алисой занимаются. С моей секретарши станется мою малышку курить научить, я бы не удивился.
— It’s my prerogative, — заорал мой телефон и я, ругнувшись, убавил звук до минимума.
— Вы слушаете Бритни Спирс? — с улыбкой спросила одна из помощниц Игнатенко.
Пфф, хорошо, что у меня в замах одни мужики. Они вряд ли знают кто такая Бритни Спирс.
Проигнорировал. Смотрю на экран смартфона. В моей квартире на всю катушку играет песня этой самой Спирс, и… какого хрена?! Надеюсь, я это не в слух сказал, но КАКОГО ХРЕНА??!
По комнате, от окна, шагом от бедра вышагивает моя маленькая дочь. На голове прическа из множества мелких хвостиков, перевязанных разноцветными резинками. Губы блестящие, розовые. На щеках нарисованы сердечки, и одета она… что это вообще?! Алиса одета в невообразимую юбку-пачку, по краям на которой развевается что-то серебристое и пушистое.
И Алёна! Хлопает в ладоши, подначивает смеющуюся Алиску, и тоже виляет по комнате от бедра. Видок — полный фэшн, начиная от начеса в стиле восьмидесятых, и заканчивая туфлями с наклейками в виде… что это? Ну-ка, приближу видео… ага, на черных туфлях наклейки с феями.
Жесть.
Чем они вообще занимаются?!
Я же просил Алёну, чтобы присмотрела! Накормить, почитать полезную книжку, уложить на дневной сон. Всё!
Пальцы потянулись выключить видео, позвонить нерадивой няньке, и высказать ей свое мнение! Мало того, что секретарь из неё — жуть, так и нянька не лучше. И я почти сделал это, но…
Алиса смеется. Кружится по комнате в этой юбке, танцует с Алёной.
Та-а-ак, уже не танцует. Уже стягивает с «прекрасной няни» туфли на шпильках, и пытается смешно ходить в такой обуви. В обуви, которая ей и не по размеру, и не по возрасту.
Упадет. Сломает себе что-нибудь. Зачем я оставил Алёну с дочкой? Она же чокнутая, она же…
… она, смеясь, наклонилась, и держит Алису за руки. Помогает идти в туфлях. Они спадают с ножек Алиски, и обеих девчонок это веселит еще сильнее…
— Продолжим? — вернулся за стол Игнатенко, и я с сожалением отложил смартфон.
Переговоры я продолжил, хотя мне гораздо интереснее смотреть на Алису. И… на Алёну…
Встреча длилась, к ней присоединялись новые лица. Пришлось поехать в банк, и провести экскурсию по главному офису, и по одному «выставочному» отделению. И я обязан был присутствовать, и возглавлять всё это. Что я и делал. Но в любую свободную минуту включал доступ к камерам, и смотрел в смартфон на то, как…
… Алёна достала тюль из шкафа, прикрепила к Алисе как фату, и они устроили фотосессию.
… а теперь уже Алёна в фате, и Алиса неумело щелкает её на камеру телефона.
… Алёна достала конфеты, хотя Я ЖЕ ПРОСИЛ ЭТОГО НЕ ДЕЛАТЬ, и… так, стоп, они их не едят! Моя секретарша достала кусочки фольги из обертки конфет, и учит Алису делать из них паучков.
… а теперь они обе вырезают снежинки из бумаги, и лепят их на окна…
Спать Алису никто не собирается укладывать. Да и вряд ли Алиса смогла бы оторваться от Алёны, даже чтобы час-другой вздремнуть. Даже камеры это передают идеально — моя дочь в восторге! Влюблена на всю катушку, и нашла себе кумира.
Черт. Я олень. Зря я приказал Алёне побыть с дочкой. Очень зря. Яна, хоть и пытается временами пролезть в мою кровать, к своей обязанности подходит так как нужно — отстраненно, чужой же человек: читает, кормит, умывает, одевает, убирает игрушки, и тому подобное. Яна не устраивала для Алисы балаган с цыганами и медведями. И дочка знала, что не стоит привязываться к Яне, которая вылетит из дома в любой момент.
