Габриель кивнул. Их ощущения совпадали.
— Я рада, что мы пригласили только родных и близких друзей. Жаль, мне почти не удалось поговорить с Кэтрин Пиктон. Зато я видела, как ты с ней танцевал. Причем дважды, — добавила Джулия, делая вид, будто дуется.
— Что? В самом деле? — подыгрывая ей, спросил Габриель. — Для семидесятилетней дамы она очень даже ничего. Удивительно, как она выдержала мой темп.
Джулия выпучила глаза, слушая комплименты мужа в адрес Кэтрин.
— Между прочим, миссис Эмерсон, вы дважды танцевали с Ричардом. Полагаю, мы квиты.
— Теперь он мой тесть. Считай, второй отец. И танцор он прекрасный. Манеры безупречные.
— Лучше, чем я? — изображая ревнивого мужа, спросил Габриель.
— С тобой никто не сравнится, darling. — Джулия поцеловала его в шутливо надутые губы. — Как ты думаешь, Ричард когда-нибудь женится снова?
— Нет.
— Почему?
Габриель взял ее руку и стал гладить костяшки пальцев.
— Потому что Грейс была его Беатриче. Когда человек познал любовь такой силы, все остальное оказывается ниже уровнем, только тенью прежней любви. — Он грустно улыбнулся. — Довольно странно, но Ричард повторяет судьбу главного героя «Сурового милосердия» — любимой книги Грейс. Шелдон Ванаукен после смерти жены так и не вступил в новый брак. Данте потерял Беатриче, когда ей было всего двадцать четыре года. Всю оставшуюся жизнь он провел, скорбя по ней. Если бы я вдруг потерял тебя, то поступил бы точно так же. В моей жизни не было бы других женщин. Никогда. — Последнее слово он произнес громче остальных, глядя на Джулию бешеным и одновременно любящим взглядом.
— Интересно, а мой отец женится снова?
— Тебе это было бы неприятно?
Джулия пожала плечами:
— Почему? Правда, пришлось бы некоторое время привыкать. Но я рада, что у него сейчас складываются отношения с Дайаной. Она добрая женщина. Я хочу, чтобы отец был счастлив и чтобы он старился не один.
— Жду не дождусь, когда начну стариться вместе с тобой, — сказал Габриель. — А в твоей доброте я не сомневаюсь.
— И мне хочется стариться вместе с тобой.
Муж и жена переглянулись и взялись за еду. Ели не спеша в приятной тишине, затем Габриель встал и протянул Джулии руку:
— Я ведь еще не вручил тебе свадебных подарков.
Пальцы Джулии коснулись его обручального кольца.
— А я думала, наши свадебные подарки — это кольца, внутри которых написано, что мы принадлежим друг другу.
— Подарков больше. — Габриель подвел ее к камину и остановился.
Когда они входили в дом, Джулия не заметила, что прежняя картина, висевшая над камином, исчезла. Ее место заняло большое, впечатляющее живописное полотно, на котором были изображены страстно обнявшиеся мужчина и женщина.
Их тела слились в объятии. Мужчина был обнажен до пояса и находился чуть ниже женщины, словно стоял на коленях. Его голова покоилась на коленях женщины. Женщина была изображена наклонившейся вперед, обнаженной, наспех завернувшейся во что-то вроде простыни. Она обнимала мужчину, ее голова упиралась в его лопатки. По правде говоря, трудно было сказать, где начинается его тело и заканчивается ее, — настолько они сплелись, образовав нечто вроде круга. От картины веяло страстью и отчаянием. Казалось, пара только-только помирилась после бурной ссоры или встретилась после долгой разлуки.
— Так это же мы, — прошептала потрясенная Джулия.
Лицо мужчины было частично закрыто коленями женщины, его губы прижались к ее обнаженному бедру. Но это лицо, вне всякого сомнения, было лицом Габриеля. Лицо женщины принадлежало Джулии, блаженно закрывшей глаза. На полных губах играла легкая улыбка, словно она знала, что ее фотографируют. Это было лицо счастливой женщины.
— Но как это тебе удалось?
Габриель встал сзади и положил ей руки на плечи:
— Я позировал художнику, а тебя он писал по фотографиям.
— По каким фотографиям?
Габриель наклонился, поцеловал ей затылок:
— А ты не узнаешь свою позу? Я запечатлел ее на снимках, которые делал в Белизе. Помнишь утро после того, как ты впервые надела корсет? Ты лежала в постели…
Глаза Джулии округлились. Она вспомнила.
— Тебе нравится? — В тоне Габриеля вдруг исчезла его всегдашняя уверенность. — Мне хотелось чего-то… очень личного… чтобы осталось на память о нашей свадьбе.
— Мне очень нравится. Просто… это как-то неожиданно.
Габриель облегченно расправил плечи.
— Спасибо, дорогой, — сказала Джулия, поднося его руку к своим губам. — Это замечательный подарок.
— Рад, что тебе понравилось. Но у меня для тебя есть еще один небольшой подарок.
Он подошел к каминной доске. Только сейчас Джулия увидела знакомый футляр в форме золотого яблока.
— Ты и этот футляр сюда привез? — улыбнулась Джулия.
— Футляр не главное. Соблаговолите его открыть, миссис Эмерсон.
Джулия открыла крышку. Внутри лежал большой старомодный ключ.
— Что это? — удивилась она. — Волшебный ключ от двери тайного сада? А может, от шкафа, откуда есть выход в мир Нарнии?
— Меня восхищает твоя фантазия. Идем со мной, — произнес Габриель, целуя запястье Джулии.
— И куда мы пойдем?
— Увидишь.
Габриель вывел ее на крыльцо и закрыл дверь. Темноту умбрийской ночи освещали лишь фонари, свисавшие со стен виллы.
— Проверь ключ.
— На чем? На этой двери?
— Проверь ключ, — пытаясь скрыть волнение, повторил Габриель.
Джулия вставила ключ в скважину, повернула. Она услышала, как щелкнул замок. Тогда она повернула ключ в обратном направлении, и дверь послушно открылась.
— Спасибо за то, что согласилась стать моей женой, — прошептал Габриель. — Добро пожаловать в наш дом.
Джулия недоверчиво глядела на него.
— Мы были здесь счастливы, — тихо сказал Габриель. — Мне хотелось, чтобы у нас было место, куда мы можем на время скрыться от всех. Место, с которым у нас связаны только приятные воспоминания. — Габриель осторожно дотронулся до ее руки. — Мы можем делить время праздников между Селинсгроувом и нашей виллой. Если хочешь, ты можешь писать здесь диссертацию. Хотя, должен признаться, разлуки с тобой больше чем на один день я просто не вынесу.
Джулия поцеловала мужа, снова и снова благодаря его за столь щедрый подарок. Так они стояли несколько минут, наслаждаясь объятиями друг друга и слушая биение своих сердец, которое становилось все быстрее.
Не прерывая поцелуя, Габриель подхватил Джулию на руки и понес наверх, в хозяйскую спальню. Он кружил ее на ходу, наслаждаясь фиолетовыми волнами от пышной юбки ее платья.
