Бутч О’Нил завоевал меня с того момента, как я впервые встретила его в «Темной любовнике», когда он расследовал дело о взрыве Дариуса. Это его описание глазами Бэт, и больше всего мне нравится, как он жует жвачку:
— Ну, Рэндалл, как дела? — Он сунул в рот пластинку жвачки, скомкав фольгу в маленький шарик. Его челюсть заработала так, будто он был чем-то расстроен — не столько жевал, сколько переламывал.
Агрессия Бутча была осязаема, и, по-моему, это заводит. И мое влечение к нему стало только сильнее, когда он арестовал Билли Риддла, парня, напавшего на Бэт по пути домой. И вот Билли, утверждающий, что Бэт «хотела этого», лежит лицом на полу в своей палате, и Бутч зачитывает ему «права Миранды», попутно надевая наручники:
— Ты хотя бы знаешь, кто мой отец? — прокричал Билли, будто у него открылось второе дыхание. — Он тебя без значка оставит!
— Если вы не можете позволить адвоката, его предоставят вам. Вы поняли свои права, изложенные мною?
— Да пошел ты!
Бутч схватил затылок парня и вжал его разбитый нос в линолеум. — Вы поняли свои права, изложенные мною?
Билли издал стон и кивнул, оставляя на полу пятно свежей крови.
— Хорошо. А сейчас закончим канцелярскую работу. Ненавижу пропускать стандартные полицейские процедуры.
Бутч О'Нил — определенно мой тип мужчин: грубоватый бунтарь со своим кодексом чести, пускай и не всегда соблюдающий правила.
К тому же фанат Рэд Сокс, вот так вот.
Герои в книгах о Братстве далеки от идеала. Например, Роф почти убивает Бутча в «Темном Любовнике», у Рейджа зависимость от секса, Зейдист был женоненавистником и социопатом до встречи с Бэллой, а Фьюри имел проблемы с наркотиками. Но дело в том, что эти недостатки дополнялись геройскими качествами, именно это и делало их привлекательными.
Я пишу об альфа мужчинах. Всегда писала. А Братья — АЛЬФА мужчины, я понятно выражаюсь? Может отчасти я следую правилу № 2 («Пиши Вслух») так, что все в книгах Братства заходит так далеко, насколько это возможно, включая героев и их поступки. Но в основном преобладает золотое правило № 8 («Прислушивайся к интуиции»). Братья в моей голове — сногсшибательны, гипер-агрессивны, и, на мой взгляд, полностью неотразимы.
Бутч вписался удачно: у него ужасное прошлое, которое определило его сущность, а также клубок переплетенных недостатков и добродетелей. Что касается его детства, кое-какие детали всплывают, когда он, наконец, выдает Мариссе свою подноготную. Было ясно, что с похищения и убийства сестры Бутч шел к саморазрушению, и что как коп он ходил по острию ножа, из-за того, что видел свою вину в этом преступлении. Когда он рассказывает Мариссе, что принимал наркотики, обо всей жестокости в его жизни и том, всегда чувствовал себя оторванным от остальных, это акцентировало внимание на важности Братства, их мира для него: особняк — единственное место, где он чувствовал себя удобно. И он не хотел бродить на периферии мира Братства, как чужак (вспомним Джона и Бэт, Бутч очень похож на них в этом отношении. Все трое всегда чувствовали, что что-то отделяет их от окружающих людей, но они не понимали, в чем дело).
С позиции персонажа, я понимала, что для Бутча потребность ощущать себя на своем месте и быть верным внутреннему «Я» являлись ключевыми аспектами его натуры. С точки зрения романа, я знала о нем две вещи: в итоге он останется с Мариссой, и что их с Ви судьбы будут неразрывно связаны. Марисса была идеальной героиней для него — утонченная, воспитанная, невероятно красивая — такую он будет носить на руках, боготворить и обожать. Что насчет него и Ви… хм, об этом позже
Как я упоминала ранее, любовная история Бутча и Мариссы первоначально должна была стать главной из побочных сюжетных линий в «Вечном любовнике», но они требовали так много внимания, что я вырезала их сцены и отложила в сторону. Когда я закончила редактировать «Пробужденного любовника», мы с редактором начали обсуждать, чья книга будет следующей. Я хотела написать Бутча, но ей казалось, что лучше придерживаться Братьев-вампиров, и я согласилась с ней — и значит, следующим в списке стоял Вишес (потому что на тот момент Тор исчез, Джон Метью не прошел превращение, а Фьюри не мог получить свою книгу до родов Бэллы).
Но проблема в том, что когда я начала делать набросок книги Ви и в полной мере осознала то, что знала со времен «Темного любовника»: ни в коем случае нельзя писать книгу Ви до Бутча. Отношения Ви с копом, его к нему чувства, — это позволило ему эмоционально раскрыться, чтобы он смог влюбиться. Чтобы стать уязвимым по отношению к кому-то, Ви должен был примириться со своими чувствами к Бутчу, и я не могла представить, чтобы все это произошло в одной книге по двум причинам. Во-первых, я пытаюсь показать так много, насколько это возможно — так что в книге Ви было бы полно сцен между ним и Бутчем, особенно в начале — а это опасно, потому что такое построение сюжета может подвергнуться дисбалансу (т. е., множество сцен о Бутче/Ви, Ви/Бутче, Вишесе и Бутче… внезапно перейдут в сцены о женщине/Ви, Вишесе/женщине, Вишесе и женщине). Более того, если Бутч ни будет привязан романтически к кому-нибудь, Вишес просто не сможет его отпустить в достаточной мере, чтобы полюбить кого-то еще — чтобы Ви по-настоящему связался со своей героиней, Бутч должен быть счастлив и связан с Мариссой.
Но я попыталась написать о Ви. Изо всех сил.
Краткое содержание просто не пошло.
Ломая голову пару недель, я последовала правилу № 8 и позвонила редактору с классическим «Хьюстон, у нас проблемы». Когда я объяснила ей суть проблемы, она поняла и согласилась со мной. Эта одна из миллиона причин, почему я ее боготворю: она понимает, как все происходит со мной и Братьями.
И, значит, следующим был Бутч. Поговорим о закрученном сюжете.
Когда я начинала делать набросок книги, я не знала о пророчестве Разрушителя или роли, которую сыграет коп в войне с Обществом Лессенинг. Я думала, что главной темой книги станет «Возвращение к корням» и форсированное превращение Бутча.
А… нет.
Когда я закончила сцены, касающиеся его и Мариссы, и набросала другие вещи, которые видела в голове, стало ясно, что чего-то не хватает. По моим ощущениям, книга была не такой большой, как должна была.
Я занервничала. Заволновалась. Понервничала еще немного… и потом я увидела, как Омега отрезает палец и помещает его в живот Бутча.
На самом деле, я увидела и услышала хруст моркови, когда Омега отрезал себя ножом.
Фу.
Настроилась на это, и мою голову осадили все эти сцены. Придерживаясь истории, было приятно наблюдать, как трансформируются первоначальные сцены книги. Например, я узнала, что Бутча похитят лессеры, увидела их с Мариссой воссоединение в клинике, но внезапно он попадает под карантин и последствия оказываются намного, намного уже. По сути, в содержании не было существенных изменений, больше — в последствиях и масштабах для мира.
