- У тебя ПМС? – глаза Дэна заблестели совершенно от иных эмоций и идей. – Хочешь сказать, - его руки резко переместились на мою обнажённую спину, заставляя меня вздрагивать от более острых, прошибающих прямо по позвоночнику и до самого темечка электрических разрядов. – Что я могу сегодня кончить прямо в мою девочку?
О, боже! Его слова заводят меня не меньше его нестерпимых поглаживаний и поцелуев. А ведь мы ещё толком ничего не делали.
Закусываю край нижней губы, с провокационной ухмылочкой нагибаюсь прямо над его поплывшим лицом. Его дыхание сбивается, глаза темнеют от вскипевшей в жилах крови норовистого зверя. Я всё ещё могу контролировать его, и это сводит меня с ума сильней, чем мысли о поверженном и расплющенном на асфальте катком Алеке Митчелле.
- Так вот о чём ты всё это время думал!
Нет, Эллис, мимо! И ты сама это видишь, по расширившимся зрачкам сдержанного внутреннего хищника.
Меня пугает не то, что я могу понимать по его движениям и поведению то, что он хочет и намерен сделать, а то, что я практически читаю его мысли до того, как он рискнёт озвучить их вслух. И это было не шокирующим открытием возможно проснувшихся во мне способностей эмпата, это был тот самый момент, когда мы подключились друг к другу окончательно. Подобных откровенных контактов между нами больше не будет, особенно через 10 лет (если не считать Дэниэла с его невероятным талантом читать по моему телу…).
- Ну, давай, спрашивай! – мне становится так жарко, будто в комнате подкрутили ручку регулятора отопления до 40 градусов. Вот только жар исходил из меня.
- Ты ведь хочешь знать, что у меня было с этим засранцем? Наверное, никак не можешь понять, как я могла ТАК опуститься? Поверь, не проходит ни дня, чтобы я об этом не сожалела, мечтая вытравить все эти воспоминания не только из памяти, но и из реальной жизни!
- Он тебе сделал больно? – глаза слегка прищуриваются, пытаясь считать с моего лица нужные ответы до того, как я успею в них сознаться.
Сладкое солнышко, вернувшись больше часа назад на своё коронное место запульсировало в троекратном режиме. Сильные твёрдые пальцы впечатались вдоль позвоночника защитным импульсным порывом, с немеющим покалыванием на коже и внутри, едва не заставив меня прикрыть глаза и довольно замурлыкать. И страшно и упоительно одновременно. Страшно признаться, но куда глубже пробирает безумием узнать, что будет, что я увижу в этих цепких всевидящих глазах и что почувствую в их очередном затягивающем взоре.
- В смысле, физически? – отрицательно качаю головой. – Мы встречались всего месяц. До сих пор не могу понять, как я могла повестись на такого?.. В нём же все худшие показатели, от которых меня всегда типало, включая состояние полного непросыхания. Правда, когда он ко мне подкатывал и создавал видимость ухаживаний, то был на удивление трезв и бодр… как стёклышко. Наверное, я решила, что мне показалось, будто он будущий член группы анонимных алкоголиков и наркоманов… или мне просто хотелось в это верить. Ну… ты понимаешь, любовь слепа!..
- Ты его любила? – болезненно хмуриться, и мне почему-то совсем его не жалко в эти самые секунды.
Мысль, что меня к кому-то ревнуют, доставляет чуть ли не физическое наслаждение.
Стягиваю губки вишенкой, чтобы не растянуть их в злорадной улыбочке.
- Может да, может нет… но мне тогда казалось, что да… - вот только сейчас не кажется, потому что я ни черта с ним не чувствовала из того, что прочувствовала с тобой! Он не доводил меня до полного исступления с умопомрачением, заставляя меня захотеть слиться с ним в одно целое. Я не ощущала ТАК ни его тела, ни его прикосновений, ни его взгляда, ни голоса с глубокими проникающими в меня толчками! Он никогда не был ТАК глубоко во мне, как это удавалось лишь тебе!
- Сейчас это больше выглядит каким-то помутнением разума. Он же такой пустой!.. во всём! Хотел только получать… - натянуто посмеиваюсь от самого болезненного воспоминания. – Представляешь, что он мне заявил в нашу первую «брачную ночь»? Что женскую девственность слишком приукрашивают, а она, как выяснилось, не стоит и ломаного гроша!
Лицо Дэниэла не только разгладилось, а реально побелело.
- Ты была девственницей до знакомства с этим?.. – брови судорожно сдвигаются, сознание противится принять столь шокирующую правду вопреки всем имеющимся фактам.
Да, Дэнни, этот мудазвон был моим первым мужчиной, который лишил меня невинности. Боюсь, тебе придётся принять этот факт и… проглотить!
- Тебя это… как-то смущает или?.. – господи, что я несу?!
Калейдоскоп нестабильных эмоций сменяется в его взгляде, задевая тонкие мимические мышцы неуловимыми мыслями и чувствами. Словно пытается пробиться собственным сознанием сквозь эту нелепую шокирующую правду, но у него ни черта не выходит.
- Твою ж мать! – хрипло выдыхает, почти с надрывом. Нажим и напряжение в его руках усиливаются. – Поверить не могу!.. Fuckin’ shit! Ей богу… я его убью! Вот… сука!
Прижимается лицом к моему животу, обжигая мою кожу стоном и пытаясь заглушить его о моё тело. Сжимает мышцы своего тела до такой степени, что я оказываюсь в его захвате, как в тугих смертельных силках. Меня насквозь пронизывает его негодующей беспомощностью, как собственной физической болью. Интуитивно льну к нему, пытаюсь успокоить через собственные руки, обхватив напряжённую голову, изгибами локтей накрывая широкие сжавшиеся до дрожи каменные плечи. Чувствую всей кожей и под кожей оцепеневшего, вибрирующего от сдержанного безумия почти рычащего зверя. Контроль и трезвый расчёт на самой грани, ещё немного и…
- Это просто невероятно! – почти со стоном, сопротивляясь или пытаясь принять данную действительность вопреки всем возможным последствиям.
Нет, он никогда не посмотрит на меня с осуждением и не спросит: «Как ты могла?!.. Как ты могла отдаться этому неандертальцу?! Почему не дождалась меня?! Почему, твою мать?»
- Такова жизнь и сука-судьба! – моя жалкая попытка свести всё в шутку на все возможные будущие вопросы. Но не смешно, почему-то, даже мне. – Ну, да, он был первым моим мужчиной… а ты будешь первым мужчиной, который в меня кончит!
