— Иди, дорогая, — подбодрил Бенджи, сжимая меня в объятиях.
Я улыбнулась им обоим, встала и пошла по траве к танцполу. Я была в двух футах от Чейза, когда он подался вперед, схватил меня за руку и тут же притянул в свои объятия. Близко. Крепко. Мои руки обвились вокруг его плеч, и он начал нас раскачивать из стороны в сторону.
Я даже не слышала песни. Только чувствовала Чейза.
Моего мужа.
— Хороший день? — пробормотал он мне в волосы, прижимаясь к ним щекой.
— Лучший. А у тебя?
Его объятия сжались.
— Да, детка.
Он говорил серьезно.
И искренне.
Я прильнула ближе.
— Я говорила тебе сегодня, что люблю тебя?.
— Пятнадцать раз, — ответил он, и я слегка откинулась назад, так что он опустил голову и посмотрел на меня.
— Ты считал?
— Никогда не пропускаю мимо ушей твое признание, Фэй.
Мое сердце растаяло.
Затем я прошептала:
— Вот шестнадцатый. Я люблю вас, детектив Китон.
Он ухмыльнулся, и его ухмыляющиеся губы коснулись моих, прежде чем прошептали в ответ:
— Я тоже люблю вас, миссис Китон.
Я улыбнулась ему в губы, но не до конца, потому что мой муж… мой муж… поцеловал меня.
* * * * *
Шесть лет спустя
— Я должен сказать речь о будущем моего класса. Должен вспомнить о нашем прошлом. Но я не буду. Я знаю, что никто не запомнит эту речь, кроме меня. Так что я использую эту возможность и скажу то, что мне нужно было сказать уже давно.
Чейз обнимал меня за плечи, рядом со мной сидел наш старший сын, второй по старшинству мальчик ерзал возле Чейза, наша малышка спала, свернувшись калачиком, на коленях у папы, а я обводила взглядом зал. Майя произносил свою прощальную речь.
— Почти все здесь знают, что случилось со мной и моей сестрой. Многие из вас даже знают несколько хороших людей из городка под названием Карнэл, находящемся в другом штате, которые присматривали за нами. Чего вы не знаете, так это того, что когда я был один, испуганный, голодный и замерзший, двое из этих людей изо всех сил пытались меня спасти.
Мы с Чейзом выпрямилась одновременно.
— Они ничего обо мне не знали, — продолжил Майя. — Не знали, что со мной случилось и насколько все плохо. Не знали, что случилось с моей сестрой. Но им было все равно. Они просто знали, что что-то не так, поэтому приняли меры. Они покупали мне еду, спальный мешок и книги для чтения и писали записки, рассказывая в них о себе, — единственная связь с человеком, которая была у меня за три года, и она была хорошей, чистой и правильной. После того, как они начали действовать, впервые за три года, хоть я и спал в лесном сарае в зимнюю стужу, я заснул не боясь. Я заснул, зная, что кто-то присматривает за мной. Я заснул, понимая впервые за долгое время, что в мире существует добро. Несколько недель спустя я снова попытался спасти сестру, был ранен и один лежал в том сарае в том спальном мешке, но даже по прошествии дней я знал, что они не сдадутся. Я знал, что они найдут меня. И они это сделали.
Мои губы задрожали, а из глаз хлынули слезы.
— Мою маму убили, — продолжил Майя, и над и без того притихшей толпой повисла тяжелая тишина. — Нас с сестрой похитили и держали в заточении. Но даже при этом, когда они вошли в мою жизнь, я усвоил урок, который отличался от того, который я усваивал эти три года. Этот мир наполнен тьмой, и она может затянуть вас, не отпускать и заставить поверить, что это все, что есть. Но они научили меня, что с тьмой приходит свет, а свет сильнее и могущественнее, потому что никогда не сдается. В этом мире есть хорошие люди, которые чувствуют, что происходит что-то плохое, и начинают это исправлять. Они не говорили. Не думали. Они действовали. Это стоило им времени, денег и эмоций. И все это ради незнакомого ребенка. Но они все равно действовали. Так что, если и есть что-то, что я хочу, чтобы мои одноклассники вынесли из сегодняшнего дня, из этой речи, для своего дальнейшего жизненного пути, пока они учатся быть взрослыми, учатся вписываться в этот мир, независимо от того, чем решат заняться, и кем решат стать, — это чтобы они стремились быть хорошими, чистыми и правильными. Будьте из тех людей, которые чувствуют, что происходит что-то плохое, и начните это исправлять. Не говорите и не думайте, а действуйте. Потому что неправильный поступок может быть очень неправильным. Он может разрушить жизни. Может поглотить счастье так, что оно никогда не вернется. Но если его остановить, и свет прольется сквозь тьму, все может закончиться тем, что мальчик, потерявший все, кроме своей сестры, не имея силы, пребывая в ужасе, спустя годы будет стоять перед залом, полном людей, и произносить прощальную речь.
Покрасневшие от слез глаза Майи остановились на нас с Чейзом.
— Я стою здесь только благодаря вам, мой Аслан и моя Фэй, мои защитники, и я вам обещаю, что буду жить по тем урокам, которые вы мне преподали, чему меня научили. Я не могу отплатить вам за них. Могу лишь им следовать. Усвоить ваш урок и идти вперед по жизни хорошим, чистым и правильным. — Его голос понизился, и он прошептал в микрофон: — Спасибо.
Сквозь слезы я наблюдала, как Майя склонил голову и отошел от трибуны.
Я тихо всхлипывала.
Зал вскочил на ноги.
Чейз сжал мои плечи, я услышала, как он откашлялся, но, почувствовав, как маленькая ручка скользнула по моему животу, посмотрела на своего сына, Джейкоба.
— Мамочка, о ком говорил Майя?
Я коснулась его щеки, посмотрела в прекрасные глаза мужа, в любимое лицо сына и прошептала:
— О твоем папе и мне.
Джейк посмотрел на своего отца, затем на сцену и снова на меня.
— У тебя все нормально?
— Я в порядке, детка, — все еще шептала я. — В полном порядке.
И так и было.
Потому что я знала, без сомнения, что Майя, наконец, тоже в порядке.
* * * * *
Чейз
День спустя
— Можешь мне показать, — тихо сказал Майя, и Чейз повернул голову в его сторону.
Они сидели на столе для пикника у ручья, недалеко от дома бабушки и дедушки Майи, опустив ноги на скамью, глядя на бурлящую воду, пока Чейз не посмотрел на парня.
Майя вырос здоровым и сильным. Невысоким, никто из его родственников не отличался высоким ростом, пять футов и одиннадцать дюймов. Но с его худощавым, поджарым телосложением, длинными ногами, широкими плечами, копной густых светлых волос и необычными светло-карими глазами он был очень симпатичным.
В школе он пользовался популярностью. Занимался бегом. Был президентом класса. Капитаном команды по школьным дебатам. Редактором школьной газеты. Входил в национальное почетное общество.
Чейза не удивил его выбор индивидуальных, а не командных видов спорта, где результаты были основаны на его личных усилиях, но, тем не менее, он находил другие виды деятельности, в которых мог проявить лидерские качества, и в каждом из них он был лидером.
Чему Чейз действительно удивился, так это его популярности, несмотря на его интеллект, постоянную жажду к чтению, и то, что он был тихим, не застенчивым, не интровертом, но наблюдателем, говорил тихо и ничего лишнего, кроме того, что нужно было сказать.
— Поговорил с Эзрой, — сказал ему Чейз.
— Я знаю, — ответила Майя.
— Эзра сказал, что ты готов.
— Так и есть.
Чейз сжал губы, потому что не был уверен, что согласен с этим, и перевел взгляд на ручей.
— Чейз, я давно сказал об этом психотерапевту. Дедушке. Тебе, во время вашего с Фэй визита в прошлом году. Я не против, — заверил его Майя, и Чейз вздохнул.
Чейз взглянул на парня.
— Вчера был твой выпускной и вечеринка. Через несколько месяцев ты уезжаешь в Колумбийский университет. Не надо ворошить прошлое, когда тебя окружает и ждет только хорошее.
