— Так что?! — с вызовом спросил он. — Выбрал?!
— Выбрал, — тихо произнес Хаято, подходя вплотную и прижимая его к двери. — Тетсу… Ты такой жестокий…
Парень нежно провел подушечками пальцев по щеке братишки. Потом наклонился и хотел поцеловать его, но Тетсу отвернулся.
— Ты целовал Отохиме, — с презрением бросил он. — Мне противно.
Хаято демонстративно вытер рот рукой.
— Прости меня, — прошептал он, касаясь губами жилки на шее брата. — Я не буду целовать никого, кроме тебя. Клянусь.
— Когда ты скажешь ему об этом? — Тетсу блаженно откинул голову назад, подставляя шею.
— Завтра. Я пойду к нему и все объясню, — пальцы Хаято забрались под рубашку мальчика, задирая ее до самых сосков. — Ты простишь меня? — прошептал он с надеждой.
— Да, — выдохнул Тетсу, подаваясь навстречу брата и обхватывая его ногу своей.
Хаято ласкал пальцами грудь мальчика, целовал шею, нежно покусывал край ушка. Тетсу был уже готов, на взводе. Если бы Хаято сейчас прекратил свои ласки, он, наверное, умер бы от перевозбуждения. Прижавшись к парню всем телом, он жарко зашептал ему на ухо:
— Хаято… Трахни меня.
— Прямо здесь? — отозвался старший брат.
— Да, да, любимый, прямо тут.
Не дожидаясь ответа Хаято, Тетсу принялся расстегивать ширинку на его джинсах. Парень издал глухой стон, когда нежные пальчики брата обхватили его напряженный член. Сердце мальчишки стучало, как бешеное, гулко колотясь о стенки грудной клетки. Их могли застукать в любой момент. Тетсу думал об этом, поворачиваясь лицом к двери, которая даже не была закрыта, и чувствовал, как при мысли о том, что кто-то войдет сейчас в подсобку, заставляла кровь закипать и усиливала возбуждение в сотни раз.
«Я наркоман, — пронеслось в голове мальчика, когда руки брата легли поверх его запястий и с силой прижали их к гладкой крашеной поверхности двери. — Я адреналиновый наркоман…»
Мысли потонули в потоке наслаждения и боли, когда Хаято вошел в него без смазки. Он сделал это быстро и глубоко, но так резко и неожиданно, что Тетсу вскрикнул.
— Больно? — заботливо спросил брат, лаская губами плечо мальчишки.
— Не останавливайся, — простонал тот в ответ. — Глубже… глубже…
Наверное, отец был в некотором роде прав: Тетсу постепенно превращался в маленькую голубую шлюшку, чьи мысли постоянно сводились к сексу с братом. Но без этого он уже не мог, никак не мог. Ласки Хаято были для него нужнее, чем воздух. Охотно подаваясь навстречу движениям брата, Тетсу тихонько постанывал от переполнявшего его удовольствия. Когда стоны стали протяжнее и громче, Хаято пришлось зажать братишке рот, и тот испытал совершенно новое, яркое впечатление. Было так здорово — ощущать себя собственностью брата, делать это вот так: быстро и грубо, с закрытым ртом и стиснутыми зубами…рискуя быть застуканными в любую минуту.
Из зала доносилась громкая музыка: третья группа начала свое выступление. Мальчик почти не различал слов песни. Кажется, эти ребята тоже пели что-то о запретной любви. Ну а Тетсу познавал все ее прелести, уткнувшись грудью в дверь подсобного помещения, подаваясь назад, в ответ на требовательные движения брата. Сильнее, быстрее, глубже. От безумного удовольствия кружилась голова. Тетсу казалось, что он теряет сознание. Наверное, это была передозировка. Мальчик очнулся лишь, когда Хаято расслабленно рухнул на него, еще сильнее прижимая мальчика к двери, а между ног Тетсу почувствовал горячую вязкую жидкость.
— О, господи, — с трудом переводя дыхание, произнес мальчишка. — Мы — хреновы психи… Занялись любовью прямо в этой гребаной подсобке. Практически на виду у всех.
— Да уж, — ответил Хаято, — застегивая ширинку. — Надеюсь, ребята под дверью не стояли.
— Ох, — выдохнул Тетсу. — А я-то как надеюсь! Боже, неужели эта идея пришла ко мне в голову?!
Брат не дал ему договорить и закрыл рот требовательным поцелуем. Мальчик пытался отстраниться, но потом сдался под напором горячих губ парня. Их было так приятно ласкать языком, нежно покусывать, наслаждаясь сладкими вздохами Хаято. Тетсу понимал, что если сейчас не прекратит это безумие, то рискует повторить его снова.
— Пойдем отсюда скорее, — шептал он, отрываясь от нежных мягких губ Хаято. — Иначе, клянусь, я встану на колени и отсосу у тебя.
Хаято развратно улыбнулся в ответ:
— Господи, Тетсу! Кто тебя научил так грязно выражаться?
* * *
Сатоши предложил тост за успех группы. Така, Кен и Маэда поддержали его, Отохиме же отказался и, сказав, что ему нужно домой, тут же исчез из виду.
— Ну, его, этого зануду, — Маэда сделал большой глоток пива. — Какой-то он скучный. Не понимаю я, чего в нем Хаято нашел.
Сатоши напрягся. Он совсем не хотел, чтобы разговор зашел о взаимоотношениях их солиста и клавишника, понимая, что в свете последних событий, к разговору обязательно примешают Тетсу с его сценой ревности.
— Это не наше дело, — заметил Тояма прохладно. — Пусть сами решают все вопросы.
— Кстати, что это Тетсу учудил сегодня? — спросил Кен. — Вел себя, ну прямо как жена, которой наставили рога.
— Обычная братская ревность, — как можно более буднично произнес Така. — Хаято для Тетсу сейчас — самый близкий человек, поэтому любые проявления привязанности Хаято к кому-то, его братишка воспринимает, как предательство.
— Пожалуй, ты прав, — кивнул Кен. — Мой младший брат меня тоже обожает. Даже не знаю, как я уеду от родителей: он на меня до смерти обидится.
Сатоши с облегчением вздохнул: кажется, разговор был переведен в другое русло. Однако, расслабляться было еще рано: парень заметил Мивако и Хитоми, приближавшихся к ним.
— О, черт, — Така тоже заметил девчонок. — Только их сейчас и не хватало!
Он спрятался за спину друга, приобнимая того за плечи.
— Здорово, ребята, — приветливо улыбнулась Мивако. Сатоши улыбнулся в ответ. Хитоми остановилась чуть поодаль, угрюмо глядя на Таку. Ее подруга поманила Сатоши пальцем, и тот склонился к уху девчонки.
— Слушай, у них что, все это серьезно, да?
Сатоши кивнул.
— Кажется, да.
Така, тем временем, бросив беглый взгляд на бывшую девушку, обхватил Тояму за шею и притянул к себе.
— Сатоши… — манерно протянул он. — Можно я у тебя сегодня переночую?
— Что, своего дома нет? — недовольно отозвался тот.
— К отцу сегодня кто-то придет, не хочу слушать, как они там трахаются.
— Хорошо, хорошо, — пообещал Сатоши. — Только отвали от меня, умоляю!
— Я тебя обожаю! — Така крепко взял друга за подбородок и поцеловал. Тот не сопротивлялся, слишком уж неожиданным был этот поцелуй, и почему-то казался воображаемым, не настоящим. Отвечая на поцелуй Таки, Сатоши слышал, как хмыкнула Хитоми и как она попросила подругу увести ее отсюда. Парень чувствовал себя немного виноватым перед девушкой. Хотя на самом деле не совершил никакого преступления: он никогда не провоцировал друга на такие поступки.
