Черт.
Он все еще был жив.
Проклятье.
Оцепенев от нарастающего раздражения, Сэвидж посмотрел на свою руку, сжимающую ее предплечье. Из свежего укуса на ее запястье капала кровь, красная и блестящая... текла вниз, прямо на его хватку.
Это был ее вкус в его рту, райский вкус, который зажег его, позвал обратно, привел к ней, как собаку, призванную своим хозяином.
И что теперь? Ему нужно было принять решение. Убить ее и выпить всю ее кровь. Или отпустить и сразу же уйти. Потому что если он останется, а она все еще будет жива? Он трахнет ее и выпьет досуха.
Обдумывая эти полярные варианты, Сэвидж понимал, что его скверным образом характеризовал тот факт, что он раздумывал, позволить ли выжить невиновной. Но, по прошествии долгих лет, у него в принципе не осталось характера. Не было и части того, кем он когда–то являлся. Он представлял из себя машину смерти, скитающуюся по свету, и трагедия для этой женщины заключалась в том, что она решила остаться с ним, а не сбежать с толпой.
– Ты – Преподобный? – хрипло спросила она.
Или, по крайней мере, он думал, что она спросила именно это. Его отвлек этот ее запах, ее вкус... и тот факт, что он был полностью возбужден.
– Мне нужно знать, – сказала она. – А тебе нужно жить. Бери то, что тебе нужно, но не больше.
С этими словами она прижала запястье к его рту, колотые ранки – к губам… и он сразу же потерялся, как в момент своей смерти, его разум плыл в море скомпрометированных чувств, его тело больше не принадлежало ему. Его сердце пропускало удары, легкие застыли.
Он не мог глотать так быстро, как хотел. Он чувствовал себя бездонной ямой.
Сэвидж откинулся к ней на колени и смотрел прямо на женщину, пока пил из ее вены. Она не избегала смотреть ему в глаза, чему он не удивился. С таким как он подобная женщина не захочет вступить в отношения по доброй воле… и не потому, что она была аристократкой. Он мог сказать по одежде и сумочке, что она принадлежала к гражданским, но не это их разделяло.
Он очень хорошо знал, что он такое, и ничто живое не должно оставаться с ним наедине. Мужчина это или женщина.
И все же, сейчас она ему помогала. По причинам, не поддающимся объяснению.
Я тебя не убью, пообещал он ей мысленно.
Это была минимальная любезность, которую он ей задолжал, не так ли?
На этой ноте Сэвидж оторвался от ее вены, запястья… и, со стоном, поднялся с ее колен.
Неуклюже перевернувшись на живот, он отполз от женщины, его ладони и массивные руки делали работу, ноги сучили по бетону, ботинки превратились в пару чугунных колодок. Когда он оказался за пределами гигантской лужи крови, которую оставил после себя, когда между ним и женщиной оказалось добрых шесть или семь футов, Сэвиджпозволил себе снова рухнуть.
Холодный пол гаража приятно ощущался на его горячей щеке, и Сэвиджу казалось, что его эрекция серьезно страдала, согнутая под неправильным углом в его штанах. Но разве он станет беспокоиться о своем чертовом, проклятом члене? Пока он тяжело дышал и пытался сориентироваться, его рука снова вернулась к шее.
Рана зажила. Должно быть…
– Я, эм–м – женщина откашлялась. – Я пыталась закрыть ее.
Он посмотрел на нее.
– Тебе не следовало напрягаться.
– И все же, я это сделала.
Этот ее взгляд, казалось, не мог ни на чем остановиться, но серьезно, разве у нее были другие варианты? Ее окровавленная одежда? Лужа крови, которую он оставил? Пустой гараж, из которого им обоим нужно было выбраться?
– Как ты себя чувствуешь? – спросила женщина.
– Отлично. Просто замечательно.
– Не хочешь, э–э, обратиться к врачу?
Сэвидж резко рассмеялся.
– Конечно. Отличная идея.
Ее взгляд встретился с его.
– Ты – Преподобный?
– Кто?
– Не лги мне. Мы перестали быть незнакомцами.
Внизу, на улице, раздавался рёв сирен, и Сэвиджу стало интересно, сколько полицейских выехали к ним. Это в природе людей – всегда появляться там, куда их не приглашали.
Женщина взглянула в сторону шума, хмуря брови, будто она пыталась подсчитать, сколько кварталов полиция преодолевает за секунду.
– Они приближаются.
– Ага.
– Мне нужна твоя помощь. – Она снова посмотрела на него. – У меня мало времени.
Он прищурился.
– Ты уверена, что хочешь именно моей помощи?
– Если бы у меня был другой вариант, поверь мне, я бы его предпочла.
Он сел со стоном и попытался смахнуть грязь со своей груди. Но высыхающая кровь была похожа на клей.
– Охотно верю. Что тебе нужно?
– Ты – Преподобный?
Опустив подбородок, он посмотрел на нее из–под припущенных век.
– По–твоему, я похож на религиозного деятеля?
– Не играй со мной.
– И в мыслях не было, дорогая.
– Для меня это не игра, – выплюнула она. – Мне нужно знать, Преподобный ты или нет.
Когда она вскочила на ноги, Сэвидж окинул ее взглядом снизу–вверх с мыслью, что она хорошо бы смотрелась обнаженной. Свободная одежда никак не подчеркивала ее достоинства, коих у нее было много… и ему нравилось, что женщина не выставляет себя напоказ.
– И мне нужен «Мотрин», – пробормотал он, прикладывая окровавленную ладонь к больной голове.
Что, черт возьми, нужно сделать такому как он, чтобы умереть? Подождите... он не хотел знать ответ. Некоторые вещи лучше оставить гипотетическими. И, по крайней мере, он больше не думал о сексе.
– Ты – Преподобный? – повторила женщина, ее голос эхом разнесся по этажу пустого гаража и заглушил сирены.
Все они стремились сюда, на кровавую баню, с участием пары вампиров, одна из которых охотилась за каким–то протестантом с клыками, а другой поставил себе целью никогда больше не вмешиваться в чужие дела.
И нахрена он снова приперся в Колдвелл?
А, да. Ему стало скучно.
Глава 9
– Ты – Преподобный?!
Можно подумать, Мэй кричала, чтобы ее услышали за воем полицейских сирен, но нет, она просто дико злилась. А тем временем огромный мужчина, которому она дала свою вену – ведь она притащила себя в центр города в том числе ради этого – смотрел на нее со скучающим выражением на лице, а между ними протянулись две кровавые полосы от того места, где он чуть не умер, до места, куда он оттащил свое тело.
Он словно был ракетой, запущенной в космос, огромная лужа – пятно взрыва при отрыве от земли, полосы, оставленные его ботинками – инверсионные следы его полета.
Хотя подобная аналогия казалась сейчас бессмысленной.
И, черт возьми, она бы с радостью не видела эту татуировку на его груди, что указывала прямо на нее.
– Твою мать, голова трещит, – простонал мужчина.
Нечего было драться голыми руками с бесчестными людьми, проворчала Мэй мысленно. Ты ожидал чего–то иного?
– Да пофиг, – отрезал мужчина, глядя на нее. – И это ты меня отвлекла.
Блин, она сказала это вслух. И все равно она была права.
– Разве ты не слышал о запрете на контакты с людьми? – Мэй заскрипела зубами. – Ты в принципе не должен здесь находиться.
– Говорит женщина, которая стояла в толпе.
Мэй уперлась руками в бедра и наклонилась к нему.
– Мне разрешено ходить, куда заблагорассудится, темные века вампиров давно прошли.
– О, значит, у тебя есть свобода передвижения, а у меня нет, потому что я мужчина. Как удобно…
– Но я не дерусь с людьми голыми руками!
– Значит, ты пришла сделать ставку? Тогда, да, ты чиста как слеза ребенка.
Мэй стиснула зубы и всерьез подумала о том, чтобы подойти и пнуть его по ноге. Или, может, по заднице. В любом случае, она хотела дать ему еще один повод для беспокойства, кроме больной головы.
– Я пришла не ради азартных игр…
– Значит, дело в сексе? Ты бы могла добиться успеха, показав чуть больше кожи. А так ты похожа на чью–то мамочку.
Мэй закатила глаза.
– О, ну конечно, я прислушаюсь к совету ходячей трехсотфунтовой рекламы Старухи с косой. Никогда не слышал о лживой рекламе? Потому что буквально недавно на моих глазах обычный человек перерезал тебе горло…
