— Этого вполне достаточно. Вставай. А ты, Анжелика, не двигайся.
— Да, сэр.
Он медленно поднялся на колени и посмотрел на меня сверху вниз, а моя грудь вздымалась, поднимаясь и опускаясь с каждым тяжелым вздохом. Мои легкие горели огнем, горло болело там, где была его рука. Я хотела прикрыться, но не осмелилась двинуться после команды Гектора.
Я закрыла глаза и уплыла сознанием в другой мир. Лучше представить себя где-нибудь в безопасном месте. Теплая ночь под деревом с мальчиком, который никогда бы не причинил мне такой боли. Последнее прикосновение, самое доброе, которое я когда-либо чувствовала. Дэвид. Он больше не приходил за мной, никогда не пытался узнать, что случилось той ночью, когда я исчезла. Боже, я столько раз снова и снова мечтала о том, как он ворвется в мою комнату с оружием в руках, чтобы спасти меня. Этого так и не произошло, как бы страстно я этого ни желала. Но сейчас это не имело значения. Мне было наплевать, что он так легко меня отпустил. Мне необходимы были воспоминания о той прекрасной ночи, ощущения от его прикосновений, его нежное сердце, скрытое под слоем твердой брони, которую для меня было блаженством так легко сломать. Мне нужен был этот единственный кусочек счастья. Это держало меня целой, как клей, даже сейчас, когда мир был погружен во тьму и разрушен.
— Видишь, Лоренцо? — раздался голос Гектора рядом, и я почувствовала, как он опустился на колени рядом со мной.
Я дернулась, когда его пальцы коснулись моих волос, но попыталась остаться в своем пузыре. Я представила. Пальцы Дэвида в моих волосах. Голос Дэвида в моих ушах.
— У неё душа бойца, тело порнозвезды и киска чистая, как самый белый Колумбийский порошок.
Гектор снова погладил меня, заставляя выйти из моего укрытия.
Я открыла глаза. Лоренцо смотрел на меня сверху вниз, его взгляд был полон того же голода, что и у Хорхе, он пожирал мое тело каждым движением своих крысиных глаз. Что-то защекотало мне ухо, и я поняла, что плачу, слезы катились по моим вискам.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Лоренцо и провел ладонью по моей промежности.
Деваться было некуда. Моя мимолетная мысль о побеге исчезла под тяжестью тела Хорхе, а мечты о Дэвиде рассыпались в прах. Это была моя жизнь, то немногое, что от неё осталось. Раздетая, избитая и выставленная напоказ с какой-то жестокой целью, которую имел в виду Гектор. Кукла для него, чтобы играть с ней, ругаться и хвастаться перед друзьями.
Гектор наклонился и прошептал мне на ухо:
— С этого момента одевайся соответственно, Анжелика, или в следующий раз я позволю Хорхе засунуть свой член тебе в горло, так что дышать не сможешь. Ты меня поняла?
Я молча кивнула.
— Посмотри мне в глаза и скажи это вслух, девочка, — он откинулся на спинку стула и, прищурившись, посмотрел на меня. — Я хочу это услышать, а потом можешь идти к себе. А теперь скажи мне, ты поняла?
Я с трудом сглотнула, чувствуя кислый привкус на языке, и дала ему единственный ответ, который был для него приемлем:
— Да, папа.
Глава 10
Дэвид
Дождь барабанил по ветровому стеклу, пока Питер вез нас по шоссе к поместью Генуя в модном пригороде Глэдвин. Я никогда здесь не был. В то время, когда однажды Серж Генуя отдавал мне приказы, то передавал только через посредника, по телефону или на грязной улице в моем старом районе. Но теперь всё изменилось. Меня приняли во внутренний круг вместе с Питером.
— Дом просто огромен. Скорее всего, мы войдем через парадный вход. Охрана у входа внутри и снаружи. Потом в фойе. Мы повернем направо, пройдем по коридору, там еще один охранник, и снова свернем направо, в кабинет Сержа. Обычно у него тут околачивается его помощник.
— Кто?
— Винс Стэнтон.
— Стэнтон? По-моему, это не похоже на итальянскую фамилию.
— На итальянскую нет, — ответил он, свернув на Глэдвинский съезд. — Он чужой, вроде бродячего пса, но Серж уже давно пригрел его.
— Готовит чужака на своё место? — спросил я. Это было что-то новенькое для меня. — А как же сынок Сержа, малыш Берти? — уточнил я, по привычке назвав сына малышом, хоть тот и был на десять лет старше меня.
Питер пожал плечами:
— Ну да, я в том смысле, что он его родной, наследник, но ходят слухи, что он полный мудак. Наркоман и бабник, дурь, разврат и жесткий секс за деньги, что угодно, это всё он попробовал. Серж, конечно, вводит его в курс дел, но Берти не вникает, просто не способен вести бизнес, как Винс.
— Значит, Винс — правая рука, ходит в помощниках, пока Серж не постареет настолько, чтобы передать ему своё наследство в обход родного сына.
Ни один босс не работал так много всю свою жизнь и не думал бы о будущем. Серж строил империю ради славы семьи Генуя, и никакой другой. И если Винс этого не понимает, значит, он идиот и заслуживает того, чтобы ему свернули шею сапогом Берти.
— Хорошо, думаю ты прав.
— О'кей, я думаю, что у меня есть план. Что-нибудь еще?
— Кроме Винса, иногда этот мелкий говнюк Нэйт околачивается поблизости.
Я был не из тех, кто закатывает глаза. Но если бы это было так, я бы сделал это прямо сейчас.
— Ты что, издеваешься надо мной?
— Нет. Он подготовил несколько налетов для Сержа, низкоуровневое дерьмо. Я думаю, что единственная причина, по которой они не всадили пулю в его голову за его длинный язык и дерзость, — это то, что он очень близкий друг Конрада.
Это привлекло мое внимание.
— Киллера?
— Да.
— Я слышал о нем.
Питер забарабанил пальцами по рулю.
— Думаю, слухи об ангеле смерти ходят повсюду, даже за решеткой.
Меня боялись до такой степени, что некоторые парни писались, когда я слишком пристально смотрел в их сторону. Но Кон тоже был таким, о нем говорили только приглушенным голосом, как будто он мог прийти, если слишком громко произнести его имя. Мы оба были убийцами, хотя он, казалось, выполнял свою работу, не применяя такого количества пыток, как нравилось мне.
— Какой он из себя?
Питер изобразил дрожь. По крайней мере, я думал, что он её изобразил.
— Я стараюсь держаться от него подальше. Единственный, кто осмеливается приблизиться к нему, — это Нэйт, и я не могу понять, почему Кон до сих пор не уложил этого придурка, — пожал плечами он. — Но зуб даю, что Нэйт предан своим друзьям. Я видел, как он влип в какую-то историю с Коном, и оба они вышли из неё без особых потерь, главным образом потому, что Нэйт отдаст свою жизнь за тех, кому доверяет.
Мои брови поползли вверх. Я никогда так не думал о Нэйте, мне казалось, что он не больше, чем просто болтливый червяк.
— Вы двое друзья?
— Я бы так не сказал, главным образом потому, что он чертовски раздражает. Но я помог ему выпутаться из одной-двух передряг, в основном из-за того, что он совал свой нос не туда, куда надо, — ответил мой брат, усмехнувшись, и в его смехе была настоящая теплота, как будто все обстоятельства, которые он вспоминал, были забавными в то время. — Но этот парень может быть настоящим придурком. Я уже сказал, что не могу понять, почему Кон терпит его.
— Может быть, Кону нравится, что он его развлекает. Противоположности притягиваются, я думаю.
Питер рассмеялся:
— Наверное, да. Посмотри на нас с тобой. Я с юмором, красивый, просто огонь в постели, а ты...
Я послал его, показав ему средний палец, и стал смотреть на дорогу.
Он подавил смешок и сказал:
— Ладно, вернемся к делу. План довольно простой. Серж не терпит дураков, и это хорошо, я буду там и говорить буду я. В последнее время он дает мне все больше и больше ответственных поручений, мы работаем вместе, ведем бухгалтерские счета.
— Тебе что, интересно копаться в цифрах?
Он пожал плечами.
— Не совсем. Но мне кажется важным то, что Винс гораздо больше погружен в дела, чем Серж или Берти. Серж, может быть, и король, но Винс, кажется, гораздо ближе к трону, чем следовало бы.
