– Всё будет хорошо, милая. Иди, – обнимает, дает напутствие и подталкивает к двери.
И я, понуро опустив голову, маленькими шажками иду по коридору, практически ничего не видя перед собой. И именно сейчас вдруг кажется, что пляшущие отсветы теней на стенах зловеще улыбаются мне вслед.
Всю ночь мне снились кошмары, пару раз я просыпалась полностью в поту, простынь обмокла от моих метаний и жара. Я списывала всё на течку, ведь признаки ее знала лишь из чужих уст. Вскоре мне только предстоит узнать, как проходит эструс у полукровок.
Только к утру удалось полноценно уснуть, вот только меня резко вырвал из сна чужой вскрик, а затем стук. От неожиданности и страха я подорвалась, тяжело дыша и дрожа всем телом. Сфокусировала взгляд и посмотрела на распахнутую дверь, на пороге которой возникла тетя, женщина дяди Майрена. В уголках глаз ее слезы, руки дрожат и прижаты к груди.
– Твой отец, Алайна, – она замолкает, всхлипывает, а я холодею изнутри, чувствуя, что произошло что-то ужасное и непоправимое.
– Что случилось? – замираю на месте, боясь дышать.
– Аргус сегодня ночью…
Руки холодеют, кровь отливает от всех конечностей. Я открываю рот, словно безмолвная рыба, начинаю задыхаться от нехватки воздуха, только сипение раздается из моего рта.
– К-как? – подрываюсь, когда наконец прихожу в себя, бегу в сторону отцовской спальни.
Отталкиваю стоящую на пороге Найду, а затем вижу доктора, нависающего над отцом.
– Папа! – надрывно кричу, кидаясь к родителю.
Тормошу его тело, трогаю лицо, пытаясь заставить его проснуться, но тщетно.
– Он в коме, – качает головой врач.
Ничего не понимающим взглядом смотрю на него, а затем на дядю Майрена, который стоит у окна и хмуро глядит на неподвижно лежащее тело своего брата.
– Но почему? Вчера же всё было нормально, – растерянно всхлипываю, прикрываю рот рукой, чтобы не разреветься окончательно.
– Такое часто бывает при волчьей лихорадке. К сожалению, он обратился за помощью слишком поздно, и болезнь вошла в четвертую, завершающую стадию.
Голос врача тих и печален, набатом отдается в ушах.
– А вылечить нельзя? – спрашиваю у него с надеждой.
О болезнях оборотней я не знаю практически ничего. Отец не посвящал меня в свои недуги, стараясь не расстраивать и не волновать. Вот только сейчас, оказавшись один на один с его комой, я ощущаю себя ребенком, которого сбросили с обрыва.
– Лекарство от волчьей лихорадки не найдено. Есть вероятность, что он выйдет из комы. Такое бывает, что организм борется с недугом сам, но один процент… Даже обнадеживать вас не хочу…
– Мы поняли, Серолапый, – грубо перебил врача дядя, глядя на него с поджатыми губами и недовольным видом.
В этот момент стали раздаваться голоса снизу. Гул нарастал, словно рой приближался к комнате.
– Что происходит? – спросила со страхом, ощущая, что всё меняется с огромной скоростью.
На пороге возникает трое волков. Незнакомых доселе, в черных деловых костюмах.
– Господин Волчек? – сразу же уцепился взглядом за дядю стоявший в середине троицы мужчина.
– Вы быстро прибыли, – обрадованно воскликнул дядя, не сдержав эмоции, а затем принял серьезный вид.
– Мы приехали засвидетельствовать недееспособность старшего мужчины рода Волчек, – представился главный волк, кинув почему-то какой-то странный взгляд в мою сторону. – Позвольте пройти.
Последнее предложение было адресовано Найде, которая продолжала загораживать проход, во все глаза уставившись на новоприбывших.
А вот меня стало затапливать горечь, боль и возмущение.
– Что происходит, дядя? – спрашиваю с надрывом, не веря, что всё это неотвратимая правда.
– Иди к себе в комнату, Алайна! – рявкнул так, что аж стены задрожали. – Пока твой отец не способен принимать решения, главный мужчина в семье я. Не смей встревать в мужские разговоры и иди к себе. Найда! К тебе это тоже относится!
Мы с сестрой вздрогнули от его громогласного тона. И если Найда хотя бы привычная, то мне стало не по себе. Ужас обуял всё мое нутро, вот только уйти я не успела. В этот момент снова хлопнула входная дверь. Раздались торопливые шаги по лестнице вверх, а затем в проеме возникла знакомая внушительная фигура Раниля.
– Что здесь происходит? – он хмуро обводит всех взглядом, ведет носом.
Дядя на секунду скукоживается, а затем резко расправляет плечи. А я кидаюсь к единственному, кто способен меня защитить. Ведь отец сказал, что Раниль Волков – достойный волк.
– А вы кто такой? – лениво заданный вопрос одного из троицы.
Руки рыжеволосого обхватывают меня, прижимая к себе, и я расслабляюсь, позволяя себе пролить слезы.
– Муж Алайны, дочери господина Аргуса, – кивнул на кровать, где продолжал лежать без сознания мой папочка.
– Вранье! – вскинул подбородок дядя и ехидно ухмыльнулся. – Документы не были подписаны. А девчонка обещана уважаемому бету Самиру, господа, прошу засвидетельствовать передачу полукровки господину Волкодаву, когда он придет.
