Около четырех часов дня я подумал, что самое время проверить дом в Кармеле. Мне ужасно не хотелось ехать в пустой и холодный дом. Но вдруг произойдет чудо и я найду там Белинду?!
Я взял свой «эм-джи» с откидным верхом, подобрал у отеля Джи-Джи, и мы поехали с ветерком.
По радио передали, что известный далласский юрист Дэрил Бланшар — брат звезды сериала «Полет с шампанским» Бонни — уже на пути в Голливуд, чтобы поддержать сестру после исчезновения ее дочери Белинды. Делать заявление для прессы Дэрил категорически отказался.
Меня нисколько не удивило то, что в доме в Кармеле ничего не изменилось после нашего отъезда — даже наша мягкая узкая кровать так и осталась в беспорядке, — и я не обнаружил никаких признаков того, что она приезжала сюда без меня.
В этом опустевшем доме мне вдруг стало невероятно одиноко, и душевная боль с новой силой вгрызлась в сердце.
На всякий случай я написал Белинде записку и оставил на кухонном столе. Джи-Джи тоже черкнул ей пару слов и дал номер своего телефона в отеле. Затем я поднялся на второй этаж и оставил на подушке несколько сотенных купюр в белом конверте. Нам пора было возвращаться назад.
Холодало, и Кармел погружался в туман, все больше напоминая город-призрак. Я почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок. И все же я долго стоял в дверях, любуясь на примулы в занесенном песком садике и могучие кипарисы, которые тянули сучковатые ветви прямо к серому небу. Туман постепенно окутывал улицу.
— Господи, надеюсь, что с ней все в порядке, — прошептал я.
Джи-Джи положил мне руку на плечо, но не проронил ни слова, хотя в Новом Орлеане всячески меня поддерживал, изо всех сил стараясь вселить в меня оптимизм. Но я знал: это его работа — делать людей счастливее. Правда, здесь Белинда была похожа на своего отца. И отец, и дочь всем улыбались, каждому старались сказать что-нибудь приятное. Я даже гадал про себя, насколько глубоко надо копнуть, чтобы понять, что на самом деле чувствует Джи-Джи.
Когда я поднял на него глаза, он подарил мне одну из своих фирменных покровительственных улыбок.
— Джереми, все образуется. Честно. Дайте ей время — и она объявится.
— Ты говоришь так, будто действительно веришь в свои слова, — произнес я. — Может быть, ты меня просто успокаиваешь?
— Джереми, когда я увидел ваши картины, то сразу понял, что все будет хорошо, — улыбнулся Джи-Джи. — Ладно, поехали назад. Дайте мне ключи от машины. Я сяду за руль — вы, наверное, устали.
Вернувшись домой, мы сразу сели обедать на кухне с Дэном и Алексом. Алекс принес бутылочку хорошего «Каберне-Совиньон», прекрасные стейки, каких не найдешь в обычном магазине, и холодного омара для салата. Мы с Джи-Джи тут же встали к плите.
Мы ели в полном молчании под аккомпанемент записанных на автоответчике сообщений, которые шли непрерывной чередой.
«Джереми. Это Энди Блатки. Ты видел „Беркли газет“?! Сейчас я тебе прочитаю. Послушай! „Хотя окончательные выводы можно будет делать, только воочию увидев полотна, после знакомства с каталогом нельзя не признать, что на настоящее время это самый амбициозный проект Уокера“».
«Людей вроде тебя следует сажать за решетку. Тебе это известно? Думаешь, если ты художник, тебе можно преспокойно малевать грязные портреты маленькой девочки?»
«Слушай, ты меня не знаешь. Мне нравились твои книжки, но как ты мог сделать такое? Рисовать такую грязь? Как ты мог так с нами поступить?»
— Выключи сейчас же, — сказал Алекс.
Новоорлеанские газеты напечатали нашу историю только во вторник и проявили похвальную политкорректность. «В лучших традициях южной готики?» — вопрошал заголовок, венчающий черно-белую зернистую фотографию верхней части картины «Белинда на карусельной лошадке» и «Белинда с атрибутами для первого причастия». «Детям можно разрешить смотреть на удивительно реалистичные изображения обнаженной Белинды только в присутствии взрослых».
В вышедшей в четверг «Майами геральд» утверждалось, что выставка навсегда погубит мою карьеру. «Эти похабные и примитивные так называемые каталоги, которые были разосланы представителям прессы, являются верхом цинизма, от которого даже видавших виды распространителей порно оторопь берет».
Комментатор одной из местных телестанций Сан-Франциско говорил примерно то же самое.
Телесети показали репортаж о прибытии Дэрила Бланшара, облаченного в строгий черный костюм, в аэропорт Лос-Анджелеса, где его встречала толпа репортеров, засыпавших его вопросами и совавших ему в нос микрофоны. «Мы умирали от волнения за судьбу моей племянницы со дня ее исчезновения. Я абсолютно ничего не знаю насчет того человека из Сан-Франциско. А теперь, джентльмены, прошу меня извинить…»
Поздно вечером позвонила моя бывшая жена Андреа. Она разговаривала со мной с изрядной долей сарказма, но проявила искреннюю обеспокоенность. Видел ли я газеты, выходящие в Сан-Хосе? У меня всегда была тяга к саморазрушению. И что, теперь я счастлив? Понимаю ли я, как некрасиво поступил с ней и Селией? Газеты Сан-Хосе опубликовали три фотографии картин с Белиндой под заголовком «Картинки с выставки — шокирующее признание». Местная феминистка Шарлотта Гринуэй назвала картины «эксплуатацией подростка Белинды Бланшар» и потребовала закрытия еще не открывшейся выставки.
В пятницу мне снова позвонил Энди Блатки, на сей раз из Беркли. Он рассказал мне, что статья в «Оклахома трибьюн» сопровождалась фотографией с книжной выставки в «Сплендор ин де грас» на Солано-авеню, подпись под которой гласила, что моя встреча с читателями два месяца назад, возможно, была моим последним появлением на публике в качестве автора книг для детей. «Честное слово, они там совсем рехнулись», — заявил на прощание Энди.
Но дальше всех пошла «Нью-Йорк пост», которая уже в конце недели свободно цитировала президента «Миднайт минк» Блэра Саквелла, «разорявшегося» по поводу «скандала с Белиндой» на всех теле- и радиошоу. Он публично заклеймил Марти Морески и «Юнайтед театрикалз» за замалчивание факта исчезновения Белинды, а также за попытки разорить известный салон Джи-Джи в Нью-Йорке.
«Невозможно получить СПИД от парикмахера, — заявлял Блэр. — А работники салона не являются носителями вируса этого опасного заболевания и никогда таковыми не были». Джи-Джи официально закрыл салон три недели назад. Миссис Харрисон Бэнкс Филлипс — клиентка, сохранившая верность Джи-Джи, назвала «отвратительным» то, что сделали с Джи-Джи. Она лично за один день получила четыре анонимных звонка с предупреждениями отказаться от услуг Джи-Джи. Джи-Джи непременно следует обратиться в суд.
