— Дело было, — бросил тот в ответ. — Потом расскажу.
Фильм только начался, но Тетсу почти сразу понял, что новые приключения Индианы Джонса ему абсолютно не интересны. Гораздо приятнее было разглядывать в темноте лицо Хаято, освещаемое лишь вспышками экрана. Делая вид, что смотрит фильм, мальчик украдкой косился на брата и чувствовал, как сердце замирает от восторга. Нет, все-таки он не мог долго злиться на Хаято. Стоило появиться улыбке на любимом лице — и Тетсу таял от нежности.
Мальчик вздрогнул, почувствовав, как локти их соприкоснулись на подлокотнике, и Хаято легонько погладил его руку своей. Тетсу хотел отдернуть ее, но не устоял и тоже прошелся пальцами по тыльной стороне ладони брата. Затаив дыхание, он ждал продолжения. Пальцы Хаято поднялись выше, поглаживая его плечо, скользнули по шее за ухо. Тетсу блаженно прикрыл глаза, когда брат нежно массировал его затылок. Экшен, происходивший на экране, не мог сравниться с той гаммой чувств, которую испытывал сейчас Тетсу. Когда Хаято склонился к нему, настойчиво притягивая братишку к себе, мальчик попытался отстраниться. Но рука Хаято так властно держала его затылок, подталкивая голову вперед, что мальчику никак не удалось избежать поцелуя. Едва губы брата накрыли его собственные, по телу Тетсу пробежала волна удовольствия. Мальчик уже не сопротивлялся, с радостью подаваясь навстречу уверенным настойчивым движениям Хаято. Он понимал: то, что они сейчас творили было полным безумием — стоило кому-то из девчонок обернуться назад… Тетсу полагал, что Шиори будет на его стороне и никому не расскажет про их отношения с Хаято. Но вот в Кейко мальчик был совсем не уверен. Она была обычной девчонкой — болтушкой и сплетницей, так что на следующий день история о братьях Акимару стала бы известна всей школе.
Углубляя поцелуй, Хаято начал ласкать братишку другой рукой. Он прижал Тетсу к спинке сиденья. Проворные пальцы скользнули в джинсы мальчика. Несколько сидений рядом с Тетсу были свободны, и тот благодарил за это всех синтоистских богов, иначе он умер бы от стыда.
«Неужели я позволяю делать с собой ТАКОЕ?! В общественном месте…»
Но чем больше была вероятность раскрыться, тем сильнее заводили эти ласки. Тем гулче билось сердце и жарче пылали щеки, и тем сильнее пульсировал адреналин в крови. Поцелую не было конца: Тетсу не мог даже перевести дыхание. А рука Хаято уже расстегнула ширинку и поглаживала через белье твердый член братишки. Мальчик не на шутку перепугался. Поцелуй, пускай и такой жаркий — одно дело, секс — совсем другое.
— Что ты творишь, идиот? — прошептал Тетсу отрываясь от брата. Вместо ответа тот закрыл ему рот новым поцелуем. Правая рука Хаято крепко прижала его к сидению, левая продолжала ласки. Тетсу был беспомощен. Он не мог громко сопротивляться, рискуя привлечь к себе внимание друзей. Но рано или поздно они могли повернуться. Да и девушка, сидевшая рядом с Сатоши уже кидала на парочку недовольные взгляды.
— Да что с тобой такое? — Тетсу снова попытался отстраниться. На этот раз его рот накрыла ладонь брата.
— Тише… — ласково прошептал Хаято на ухо дрожащему мальчишке. — Ты такой соблазнительный. Я не удержался.
Тем временем рука в джинсах Тетсу двигалась еще быстрее, отгибая край трусов, пальцы забирались под них, энергично массируя чувствительную кожу. Мальчик извивался в руках брата, еле сдерживая стоны.
«Хаято… пожалуйста, хватит!»
Разум Тетсу был на грани отключки. Он еще смутно понимал, что все это нужно прекратить, но тело все меньше слушалось его, с удовольствием толкаясь бедрами навстречу руке Хаято.
«Если он сейчас прекратит, я умру… — думал мальчик. — А если нет — мы с ним оба покойники!»
Страх сковывал Тетсу. Возбуждение распаляло его. Адреналин опьянял.
«Будь, что будет», — решил он, закрывая глаза и отдаваясь на волю рук Хаято. У брата же, казалось, абсолютно отказали тормоза. Казалось, он готов был трахнуть Тетсу прямо там.
Может быть, именно это и произошло, если бы не вмешался Сатоши. Он тронул Хаято за локоть и громко зашептал:
— Слушай, прекрати, а?
Хаято на секунду оторвался от Тетсу и повернулся к другу. Мальчик только и успел перевести дыхание.
— Отвали, — произнес старший Акимару злобно.
— Ты что, больной?! — не отставал Тояма. — Вообще ничего не понимаешь?!
Хаято оттолкнул склонившегося к нему друга.
— Я сказал, отвали! — повторил он еще более раздраженно.
— Ну, все, вы меня достали, — выпалил Сатоши и, схватив Хаято за локоть, с трудом выволок его из зала.
* * *
— Какого черта ты там делал?! — Сатоши был настолько зол, что сорвался в крик. — Вы что, не можете полтора часа посидеть спокойно?!
— Какое тебе вообще до этого дело? — агрессивно отозвался Хаято.
— Вы же палитесь по-страшному, — пытался вразумить друга Тояма. — Если девчонки узнают… Все, кранты! По секрету об этом вся школа будет говорить!
— Это наше дело, — оборвал его Акимару. — И я не помню, чтобы просил тебя влезать.
— Вот как? — Сатоши был вне себя. Еще пара слов в таком тоне, и он вмажет этому самоуверенному придурку, который ко всему прочему еще и был его другом. — А может, меня уже задолбало прикрывать ваши задницы, в то время как вы сами только и жаждете всем показать, что вы трахаетесь!
— Послушай, если Така тебе не дает, это еще не причина вымещать на мне свой недотрах!
Этого Тояма уже не мог стерпеть. Он замахнулся и хорошенько врезал Хаято по челюсти, потом еще раз ударил друга под дых. Тот не ожидал такого от Сатоши, поэтому не успел среагировать и дать сдачи. Девушка-контроллер, стоявшая у входа в соседний зал в паре метров от них, удивленно отскочила назад.
— Остынь немного, — Тояма оттолкнул Акимару к стене. — И включи мозги. Пожалуйста. Плевал я на то, что вы круглые сутки хотите заниматься этим делом. Просто делайте это не в таком людном месте! Почему я должен за тебя переживать?
Хаято отдышался и поднял на друга виноватый взгляд.
— Прости, — пробормотал он. — Ты прав. Не знаю, что на меня нашло. Я просто… он был рядом, и я слетел с катушек. Со мной теперь такое постоянно.
— Да уж, — Сатоши похлопал его по плечу. — Ты сегодня сам не свой. То бросаешься с кулаками на одноклассника Тетсу, то чуть не насилуешь брата в кино. Может, тебе успокоительное попить?
Хаято отмахнулся.
— Какое тут успокоительное? Я никогда не могу успокоиться. Если его нет рядом — думаю о нем. Если мы вместе — голова вообще отключается.
