- Волшебное заклинание - очень серьёзно сообщил Саня.
- Финазепам накоставал - Юлька грохнула, вызывав секундное желание как дать ей больно. Я не знаю, почему я начал говорить вслух. Раньше за собой я такого не замечал, а вот теперь оказалось, что проскальзывает иногда. И может Юльке и было смешно, а мне вот совсем нет. Я испуганно покосился на Саню. А может он поэтому так меня понимает, что я типо сам вслух всё неосознанно пизжу и не замечаю, а все блядь молчат из такта. Да в гробу я такой такт видал.
- Мою шизу так просто не закастуешь - брякнул я, и Санька расслабился. Я только головой качнул.
- Классно оттянулись.
Юлька подпрыгивала и неслась вперёд, бодро огибая прохожих.
Я шёл чуть позади, улыбаясь, зажимая под мышкой призы, напоминая самому себе взрослого Сашку пасущего мелкую бестолочь.
Юлька кружилась и перепрыгивала через подсыхающие лужи, болтала без умолку и любовалась собой в отражение витрин.
Я в свою очередь любовался Юлькой: разметавшейся чёрной чёлкой, серыми глазами, белозубой улыбкой.
Движения девушки казались угловатыми резкими, и в то же время в них уже скользило Сашкино изящество, непреклонная уверенность, особый налёт превосходства, над миром.
В Юльке не было ни капли зазнайства. Потешний ржачный покемон, летящую детскость которого не могли скрыть умело наложенная косметика, и взрослость одежды.
Юля предпочитала классику, почти точно так же как и Сашка. Дома она могла ходить в кислотной футболке, натянув на ноги оранжевые лосины, на улице, Юлька выглядела маленькой элегантной леди. И я даже не знаю, как объяснить этот феномен. Голубая кровь, белая кость. Сейчас Юлька рассекала в светлой юбке и коротком пиджчке, и на фоне её самости, я в своём неформальном прикиде: армейских штанах, балахоне и бандане поверх которой лепились солнечные очки, ощущал себя бомжом с улицы.
Сан уехал, пообещав управиться за два часа.
Мне было так сложно отлепиться от него, что Юльке пришлось оттаскивать меня за куртку. А мы смотрели друг на друга. Сашка за рулём авто, ладонь уже поворачивает ключ в замке зажигания, губы складываются в улыбку, на которой замирают слова и мы смотрим друг на друга, через опущенное стекло, одни в нашем мирке, и хочется сглотнуть, прогнать наваждение и смутную тревогу. Сашка протягивает ладонь, и мы сплетаемся пальцами через окно: сильные уверенные пальцы, ниточка тепла.
- Ник - Сашка улыбается - Мне ехать надо.
А я стою и держу его за руку и улыбаюсь отвечая без слов Да надо. Отпущу. Сейчас отпущу Саш, вот только ещё немножко.
Со стороны аттракционов доноситься гомон и смех. Всё вокруг дышит жизнью и летом. Мимо струятся прохожие: разные непохожие друг на друга и в то же время такие одинаковые в своих проблемах и заботах. Утренняя прохлада потихоньку сменяется пеклом. Рядом нетерпеливо переминается Юлька с ноги на ногу. Ветер доносит дымок шашлыка и запах кофе из открытого летнего кафе неподалёку, какая - то мамашка выговаривает рыдающему в голос малышу, не желающему уходить с площадки, малыш ревёт, а девушка, ещё молодая совсем, сосредоточенно тащит чадо за руку, в одной руке ладошка, в другой трёхколёсный велосипед.
- Сейчас к деде пойдём - сообщает она проходя мимо нас.
- Ник, ты как маленький, - Юлька обнимает меня со спины, запах духов, смешивается с пылью бензина. А мне не разжать ладонь.
- Наоблизываетесь ещё. Пойдём, я пить хочу.
Сзади сигналят требуя от Сани уступить дорогу и выехать наконец уже.
Я удерживаю остатки ускользающего мгновения, и в эту секунду мне по настоящему страшно, потому что я вижу это мгновение как плоский диск, который стремительно разворачивается ребром и исчезает соскальзывая в душную летнюю реальность.
- Ты побыстрей, ладно, Саш?
- Ладно. - Сашка встряхивается как кот, борясь с желанием выйти из машины, наклоняется коротко и целует костяшки пальцев, заставляя смутиться и одёрнуть руку.
Белозубая улыбка, дразнящий взгляд, а Юлька уже оттаскивает назад.
- Я быстро. - Я смотрю как Сашкина машина отъезжает сигналя нам
напоследок и поворачиваюсь к Юльке.
- Балда! - коротко замечает Юлька - Ник, ты брательника такими вещами напополам рвёшь, он же для тебя старается.
Она начинает объяснять известные истины, я не слушаю, рассматривая свою ладонь в том месте, где её обожгли губы Сана. - Два психа. - Юлька вздыхает и тянет меня за локоть.
- Пошли, чипсов купим?
- Сан, не одобрит.
Я поудобнее перехватываю игрушки, и мы с удовольствием врезаемся в гомонящую толпу.
- На то и рассчитано.
Мы одновременно расхохотались и я привычно вкупился в Юлькин детский сад.
Мы честно разнесли ближайший магаз, напокупав жвачки, шоколадок, и прочей ерунды с красителями и консервантами, к поглощению которой в семье Малиных относились крайне неодобрительно.
Но запретный плод сладок. И Юлька морщась и отплёвываясь от красителей, облизывала кисть, что бы сделать себе татушку, исключительно из вредности.
Вторую татушку отрава намыла мне. Я не возражал только по одной причине - ждал реакцию Сашки. Не просто ждал, предвкушал. Не знаю, откуда пришло дурацкое желание его провоцировать по мелочам.
Мелкие провокации дающие подтверждение бесчисленным, не озвученным -"А ты меня любишь?"
Я знал, что любит. Но это же было здорово узнать "Как?".
Заставить его переживать, хмуриться, и млеть в осознании, что эти чувства вызываю я. И хотелось получить их ещё больше, увеличить дозу. Сделать больно, потому что люблю. Не по настоящему, понарошку. Но ощутить это чувство, замирать от восторга, видя как Сан со вздохом обречённой покорности судьбе закатывает глаза и сладко сообщает.
- Ники, что мне с тобой делать?
- Фууух, жарко! - Юлька допрыгала до меня, пристраиваясь рядом, и совершенно неэлегантно отрыгнув, стянула с себя пиджак, удобно вешая на моё плечо.
- Надо было вещи в машине оставить.
Она потянулась роясь в сумочке и вытащив освещающий спрей, брызнула себе на лицо и мне на волосы.
- Ступили.
Я стянул с себя куртку, завязывая узлом на талии. Аккуратно свернул Юлькин жакет прикидывая куда его пристроить.
Шмотки действительно стоило отдать Сане, и сейчас они мёртвым грузом обременяли мои руки, и равномерно располагались на мне.
- Ник, рукава растянешь. - Юлька скептически поджала губку.
В семье Сашки только дядя Володя позволял себе быть небрежным в вещах, остальные относились к ним бережно. Мне всегда казалось, что богатые люди могут позволить себе икрой метать деньги направо и налево, но столкнувшись с Сашкиной семьёй, я не переставал изумляться. Они не экономили, но относились ко всему достаточно разумно, и я ни разу не видел, что бы вернувшись домой из училища или с прогулки, Сашка позволял себе швырнуть рубашку или штаны на кровать. Всегда вытаскивал вешалку и аккуратно размещал на плечиках, после чего убирал в шкаф. За собой и за мной свинтусом. В отличие от него я к подобным мелочам не был приучен и постоянно забывал прибрать. Хотя старался не забывать, ведь Санька никогда и ни разу не сделал по этому поводу ни единого замечания. Терпеливо выполняя роль персональной горничной, а вот от Юльки доставалось постоянно.
