Северус понимал, что это и есть — их судьба. Маги слишком слабы и подвластны влияниям стихии, ими так легко манипулировать, всего лишь призвав нужную силу! Душу раздирало на части от одного только понимания, что Драко может умереть в любой момент. И тогда мрачный и уставший от жизни профессор Алхимии лишится единственного человека, к которому он позволил себе привязаться.
Слово «Поттер» раздражало Северуса просто невыносимо. И даже не потому, что Драко наплевал на условности и предупреждения, продолжая общаться с ним — Снейп прекрасно понимал, как тяжело оторваться от воспитанника, отпустить его, смириться с тем, что у него — своя судьба. Просто Поттер влиял на Драко — и не лучшим образом. Он учил его чувствовать.
Хотя — Драко в ответ умудрялся учить Поттера думать, и это вселяло хоть какую-то надежду человеку, разучившемуся надеяться в принципе.
Мальчишки жались друг к другу, сбиваясь в стайку, как два обозленных зверька, готовые защищаться и защищать. Драко признал Поттера за своего, рванув спасать его драгоценную шкуру в Малфой-Менор, и это был выбор, смириться с которым Северусу оказалось тяжелее всего. Его мальчик, его воспитанник, его Драко — рисковал собой ради какого-то гриффиндорца! Ради безмозглого Поттера, привыкшего, что все вокруг выстилают его путь своими трупами, лишь бы он и дальше имел возможность презирать тех, кто о нем заботится!
Смерть Драко показалась Снейпу закономерным финалом. Проводя дни и ночи в больничном крыле, выкладываясь на полную катушку, от отчаяния на ходу изобретая новые зелья, собирая тело Малфоя практически по кусочкам, Северус твердо знал — это и есть неизбежность. Так и только так всегда заканчивается вера в детские глупости типа дружбы и верности. Верным можно быть только самому себе, все остальные предадут тебя при случае, даже не оглянувшись. Это — реальность.
И ее подтверждал тот факт, что сам Поттер малодушно пропал, спрятавшись в дебрях своей башни, словно ему сожгло бы глазенки то, во что по его милости превратился Драко.
Двое суток спустя он все же нарисовался, пряча вину и стыд на дне взгляда, и даже нашел слова, чтобы оправдать свое долгое отсутствие. Северусу было уже все равно — в тот момент ему показалось, что он будет целовать Поттеру пятки, если тот все же умудрится вернуть Малфоя к жизни. Крошечный, незаметный, малюсенький — но шанс у него был. Именно такой, в какие давным-давно разучился верить профессор Снейп — гроза учеников Хогвартса, бывший Пожиратель Смерти, фигура темная, одиозная и достаточно противоречивая, чтобы большинство знающих его людей побаивались прямо смотреть ему в глаза.
То, что произошло потом, сбило Северуса с толку окончательно. Мальчишка умудрился призвать стихию и провести повторное посвящение! При этом — абсолютно точно — не оборвав связь Драко с предыдущим наставником! Это разбивало вдребезги все сложившиеся веками представления о принципах стихийной магии. Снейп провел не одну ночь, копаясь в книгах и размышляя, но так и не нашел окончательного, объясняющего все ответа. По всему выходило — то, что сделал Поттер, невозможно. Никак.
Но это было, и Драко снова стал самим собой. Почти. Выйдя из больничного крыла, он провел немыслимо изощренную манипулятивную беседу с Северусом, в глубине души хохотавшим над этой слизеринской изворотливостью в течение всего разговора, и добился для себя права на отдельную комнату — и идиоту было понятно, зачем. Профессор кусал себе локти, но так и не придумал, как отговорить Драко от столь безумного шага. В конце концов, мальчишка имел на него право.
Наблюдая за ним долгие недели, Северус убеждался — ничего непоправимого не произошло. Они действительно просто живут вместе, но, Мерлин побери Поттера, если этот гриффиндорец не настоит рано или поздно на более близких отношениях! Чертов безбашенный придурок даже не понимает, к чему это может привести… а у Драко, судя по всему, в его присутствии просто отключаются мозги.
Он мог бы попытаться что-то объяснить, но единственно возможный результат не оставлял никаких надежд — Малфой просто перестанет впускать профессора в свою жизнь, и тот потеряет последний шанс хоть как-то контролировать происходящее.
К тому же, была еще одна вещь, которая меняла все. Поттер умудрился провести повторное посвящение, Поттер жил рядом с Драко, определенно возведя потенциально необходимый физический контакт двух магов в максимально возможную степень, едва балансируя на опасной грани близости, в конце концов, Поттер при этом никак не походил на медленно сходящего с ума! Их сила росла, не перерастая в безумие — и это тоже не лезло ни в какие ворота, при том, что они определенно не являлись любовниками.
Это могло бы быть единственным объяснением происходящему, но этого между ними — не было. Северус ненавидел тупики, но именно в тупике он и оказался, пытаясь понять, что творится с этой странной парочкой.
Ему оставалось одно — наблюдать, будучи всегда готовым вмешаться и помочь, если еще будет возможность. И надеяться, что так привязавшиеся друг к другу подростки никогда, никогда не допустят ошибки, которую однажды совершил он сам, не удержавшись и поддавшись силе притяжения к наставнику. Ошибки, закончившейся последней смертью, о которой Северусу было больно вспоминать. Смертью, отбившей в нем что-то, после чего его уже никогда не задевал за живое вид чьих-то пустых мертвых глаз.
Надежда, как водится, скончалась довольно быстро — однажды утром, когда профессор вломился в столовую поместья Блэков, поверив беспечному заявлению эльфа о том, что, дескать, «хозяева завтракают».
Он видел достаточно, чтобы понять — им уже невозможно помочь. Они обречены, оба, хотя совершенно не способны принять это, и он будет последним идиотом, если попробует им что-то объяснить. Наверное, стоило попытаться сделать это раньше? Потому что, теперь уже — поздно, даже если они никогда больше не увидятся. Это решение всего лишь убьет их еще быстрее.
Северус мысленно грыз собственные локти, но поделать было уже ничего нельзя. С этого момента и Поттер, и Драко превратились для него в трупы, доживающие свой век, ожидающие конца. То, что трупы могли что-то чувствовать, уже ничего не меняло. Он смотрел в знакомые серые глаза Малфоя и понимал — этот мальчик мертв. Уже. От этой мысли хотелось выть, впервые в жизни воспротивившись неизбежности и прокляв свой собственный фатализм.
Очевидно, это понял не он один — похищение Драко было организовано с такой стратегически скурпулезной точностью, что не оставалось и сомнений, кто именно составлял весь план. Только Альбус Дамблдор мог похвастаться умением мыслить на десять ходов противника вперед…
