А они сбились в кучку и смотрели на меня так, словно говорили: «А здесь и нет никого. Ой, боимся! Ой, боимся!» Я понял, что у меня уже крыша едет от всех этих дел. Кто-то сфотографировал меня маленьким автоматическим фотоаппаратом. Наконец я поднял руки вверх в знак того, что сдаюсь, и пошагал вперед.
Завернув за угол, я сразу же увидел Алекса в фетровой шляпе и плаще и Джи-Джи в джинсовом пиджаке. Оба выглядели точь-в-точь как манекенщики из журнала «Эсквайр». Они стояли перед кинотеатром «Кастро» и внимательно изучали афиши.
— Джереми! — радостно приветствовал меня Джи-Джи и замахал руками, подзывая поскорей присоединиться к ним. Но я уже успел заметить маркизу над входом в театр. Какой-то человек, стоя на длинной лестнице, прилаживал последние буквы:
ПОЛНОЧНОЕ ШОУ СЕГОДНЯ НА СЦЕНЕ — РЕЖИССЕР КАРТИНЫ БЕЛИНДА В «КОНЦЕ ИГРЫ»
— Джереми, доставай-ка свой черный смокинг, а если у тебя его нет, я тебе куплю! — схватил меня за руку Джи-Джи. — Я хочу сказать, что мы идем, все по высшему разряду, черт подери, даже если придется взять с собой джентльменов с полицейскими дубинками! На сей раз я не намерен пропустить дебют моей дочери!
— На самом деле ты сможешь увидеть дочь не на экране, а во плоти! — улыбнулся я.
Убедившись, что от репортеров и копов меня отделяет небольшая группа людей, я рассказал Алексу и Джи-Джи о том, что раскопал человек Блэра.
— Теперь все, что мне остается делать, — постараться не угодить за решетку ближайшие двадцать четыре часа, — заявил я. — Я знаю, что она уже близко. Нас разделяет меньше двухсот миль.
— Да, все так, если, конечно, она не развернется и не пойдет совершенно в другом направлении, как можно дальше отсюда! — вздохнул Алекс и, повернувшись к репортерам, сказал: — Пошли в бар «Твин-Пикс». Я угощаю.
Уже поздно вечером, в одиннадцать сорок пять, белый «кадиллак» Сьюзен Джеремайя с трудом протиснулся на узкую подъездную дорожку моего дома. Лимузин тут же облепили репортеры, и, когда задняя дверь открылась и оттуда вышла улыбающаяся Сьюзен в ярко-красной ковбойской шляпе, тотчас же засверкали фотовспышки. Увидев, что мы смотрим на нее из окна гостиной, Сьюзен весело помахала нам рукой.
Мы с Алексом и Джи-Джи кубарем скатились вниз по ступенькам. Мы уже успели переодеться в смокинги и крахмальные рубашки, надели камербанды,[30] лаковые кожаные туфли и прочее.
— Леди и джентльмены, если не поторопитесь, то рискуете пропустить фильм, — добродушно улыбнулся Алекс. — У всех есть пригласительные билеты? У кого нет?
Дэн подошел к полицейскому в штатском, который сидел в «олдсмобиле», припаркованном через дорогу. Только без паники. У него четыре пригласительных и для них тоже, спасибо Сьюзен, а сейчас мы поедем в сторону Санчес, повернем направо, потом спустимся по Восемнадцатой до Кастро, потом — снова направо и прямо к кинотеатру, который на самом деле находится всего в квартале отсюда.
Переговоры, казалось, проходили вполне дружелюбно, но в результате Дэн махнул мне рукой, показав, что поедет с копами.
— Нет, вы только подумайте! — возмущался Джи-Джи. — Они что, взяли его в заложники? И будут бить резиновым шлангом, если мы вдруг рванем отсюда?
— Давай топай, сынок. И улыбайся, — посоветовал Алекс.
Мы по очереди нырнули в отделанный синим бархатом салон, и я увидел Блэра. Он сидел с сигарой в руке на откидном сиденье напротив Сьюзен. На Блэре был смокинг цвета лаванды, который Белинда описала в своем письме, и неизменный плащ, подбитый норкой. В машине уже было не продохнуть от табачного дыма.
Сьюзен тут же ласково меня обняла, на секунду прижавшись ко мне упругой щекой.
— Уокер, сукин ты сын! Черт, надо же, так умело раскрутить мой фильм! — сказала она с тягучим техасским акцентом.
На Сьюзен были ковбойская красная шелковая рубашка, сплошь расшитая искусственными бриллиантами и жемчугом, и с бахромой три дюйма, не меньше, красные атласные брюки, и опять-таки красные сапоги. Ее ковбойская шляпа лежала у нее на колене.
Хотя надо сказать, что эта удивительная женщина затмевала блеск камней, украшающих ее наряд. От ее гладкой кожи исходило какое-то темное сияние, а четкие черты хорошо вылепленного лица говорили о приличной примеси индейской крови. У нее были роскошные, зачесанные назад темные волосы, красоту которых не могла скрыть даже короткая стрижка. Если верить характеристике, которую Белинда дала Сьюзен в письме, та никогда и ничего не упускала из виду. А еще Сьюзен была очень сексуальной. Я хочу сказать, сексуальной в общепринятом смысле слова. У нее была большая грудь и чрезвычайно чувственный рот.
— Надеюсь, Блэр уже все рассказал? — спросил я. Мы еще продолжали обмениваться поцелуями и рукопожатиями, но лимузин уже выруливал на улицу.
— Да, у тебя есть время до шести утра, чтобы сдаться.
— Именно так. Максимальный срок, который нам удалось выторговать. И здесь не последнюю роль сыграло то, что Бонни с Марти присоединились к братцу Дэрилу, чтобы лично уговорить новоорлеанскую полицию перекопать сад вокруг маминого дома.
— Вот говнюки! — выругалась Сьюзен. — Уокер, какого черта ты не нападаешь?! Покажи письмо Белинды! Если не полиции, то хотя бы прессе.
— Сьюзен, я действительно не могу. Белинде это не понравилось бы.
Лимузин поворачивал на Санчес. Я заметил, что одна полицейская машина ехала впереди нас, а другая — сзади.
— Итак, какой план действий? — поинтересовался Блэр. — Она ни с кем так и не вышла на контакт, что при сложившихся обстоятельствах весьма странно. Самым правильным для нее было бы показаться на премьере сегодня вечером.
— Это именно то, на что я надеюсь больше всего, — признался я. — Объявление о премьере было в вечернем номере «Икзэминер».
— Да, кроме того, мы дали рекламу на рок-радиостанциях, — заметила Сьюзен. — А еще раздавали рекламные листки в Кастро и Хейте.
— Ну ладно, предположим, она покажется. И что мы будем делать? — спросил Джи-Джи.
Лимузин слегка притормозил, так как мы уже сворачивали на Восемнадцатую улицу. А вот на подъезде к Кастро образовалась приличная пробка. Кругом праздничная атмосфера, типичная для позднего вечера. Отовсюду раздавались звуки музыки: из распахнутых дверей баров, из усилителей уличного гитариста, стоящего на углу, из окон музыкального магазина.
— Вопрос в том, что ты собираешься делать? — сверлил меня своими острыми глазками Блэр.
— Ага, именно об этом мы с ним сейчас и говорим, — кивнула в сторону Блэра Сьюзен. — Похоже, мы боролись до последнего, но завтра тебе светит оказаться за решеткой. Уокер, если дойдет до такого, может, лучше свалить по-тихому?
