— Не отталкивай меня… — пробормотал он. — Я — не твой враг, Драко.
Малфой долго молчал, а потом грустно усмехнулся — и обнял его, зарылся лицом в шею, притягивая к себе за затылок.
— Давай вставать, — ровно проговорил он. — И пойдем завтракать. Пожалуйста. Просто… пойдем. Ладно?
Гарри молча кивнул. Руки Драко слегка дрожали, и, наверное, надо было бы быть благодарным — за то, что Малфой сдерживает истерику, а не швыряет ему в лицо какие-нибудь нелепые обвинения. За то, что пытается быть взрослее, чем был всегда. За то, что не отталкивает… он всегда отталкивал, когда ему было больно, он ведь так и не научился — верить, просто — верить, что Гарри никогда, никогда не оставит его. Не бросит одного барахтаться в своих кошмарах и страхах…
Хотелось странного. Хотелось видеть его улыбку — обезоруживающе насмешливый прищур глаз, видеть, как он отбрасывает со лба волосы, как слегка розовеют щеки, когда целуешь его запястье, не скрывая восхищенного взгляда, как он бессильно, сдаваясь в конце концов, запрокидывает голову, и смеется, уворачиваясь от твоих рук, и темно-золотые ресницы подрагивают, щекоча касающиеся их губы, видеть — и знать, что ничего, ничего в этом мире не способно вломиться, встать между вами, разделить, растащить в разные стороны…
— Я люблю тебя, Поттер, — сдавленно прошептал Драко.
Его руки сжимали Гарри в объятиях.
Не бойся, мой чертов странный возлюбленный… Что такое — встреча с собственным прошлым? Всего лишь сеанс проверки на внутреннюю вшивость; ты же дважды время истины слушал — чего ты боишься теперь? Увидеть упрек в ее глазах? Увидеть ее — настоящую? Так этого я и сам боюсь…
Вниз они спустились вместе. На удивление, девушки уже расположились там, рядом с низким столиком у камина: Панси — лежа в кресле, поджав ноги и откинувшись на спину, мягкий плед скомкался на коленях, а Луна — сидя на полу и неотрывно глядя снизу вверх на измученную воспитанницу. Кофейные чашки в руках, негромкие голоса, и Гарри вдруг почему-то подумалось, что слова между ними — это такая специальная жестокая игра, чтобы спрятать, прикрыть что-то другое, только подчеркнув этим, что другое — есть. Жестокая для кого? — усмехнулся он своим мыслям, входя в гостиную следом за Драко.
Напряжение Малфоя, казалось, можно было ощутить всем телом, даже находясь от него в трех футах. Он остановился, глядя на Панси — руки в карманах, прямая спина — тот Драко, которого Гарри знал в Хогвартсе. Замкнутый, холодный, отчаянно одинокий слизеринец, всегда сам по себе, скрученная, сжатая в пружину сила.
Панси подняла голову — и Гарри задохнулся, глядя в ее глаза. Она смотрела на Малфоя, и на короткое, пугающее мгновение Гарри понял, чего именно боялся Драко… пусть даже и не смог сформулировать.
— Это и правда ты… — все еще хриплым голосом негромко констатировала Панси, качая головой.
Неуловимая тяжесть в ее взгляде уже сменилась чем-то другим — болью, вдруг понял Гарри. Ей больно смотреть на Малфоя, а ему больно видеть ее… Есть вещи, которых лучше не помнить. Не встречаться с ними лицом к лицу никогда, пережив, не вытаскивать это наружу. Особенно, если это — хорошие вещи, если это — близость, пусть даже такая, как была у них — там, в школе. Это было большим, чем они оба могли себе позволить тогда. Это было ничем по сравнению с тем, как могло бы быть.
Драко нервным движением запустил пальцы в волосы.
— Нет, это моя тень, — насмешливо протянул он. — Недалеко от истины.
Панси смотрела на него в упор, не отводя глаз.
— Я слышала, что ты умер, — спокойно сказала она, глядя, как Малфой подходит и усаживается на пол рядом с Луной, скрестив ноги. — Через… несколько месяцев после… Гарри.
Она делала паузы между словами, будто у нее не хватало дыхания, чтобы выговорить фразу целиком. Будто боялась вдохнуть поглубже и снова закашляться.
— Я и умер, — горько усмехнулся Драко. — И Поттер тоже. Добро пожаловать в ад, Панси.
Девушка так же усмехнулась в ответ и, наконец, отвела взгляд в сторону. Она знает, понял Гарри. Луна ей рассказала. Она знает.
— Где ты была все это время? — спросил он вслух, подходя ближе. — И как оказалась… там?
От Лавгуд тут же полыхнуло волной нервозности, словно она хотела предупредить вопрос — и не успела. Уголки губ Панси дрогнули.
— Не помню, — ответила она, опуская глаза. — Начиная примерно… с середины марта, вообще… ничего не помню. Еще вопросы будут?
Вопросов было море. Вот только задавать их такой Панси Паркинсон не поворачивался язык.
— Поттер, сядь и не мельтеши, — устало попросил Драко. — И успокойся уже, она, правда, не помнит.
Ты-то откуда знаешь? — чуть было не выпалил Гарри. Две пары глаз — серых и голубых — умоляюще уставились на него снизу вверх, и он, сдавшись, медленно опустился в соседнее кресло.
Малфой потягивал кофе, держа чашку на вытянутых пальцах. Панси бессильно откинула голову на спинку кресла — похоже, она уже пожалела, что встала с постели. Судя по лицу Луны, она с самого начала была против подобных подвигов… и вообще, обе выглядели как-то странно, словно между ними висело нечто, о чем знали только они. На Гарри снова накатило бессознательное ощущение, что девушки только играют в непринужденную вежливую беседу, пряча под ней бесстыдную и беспощадную драку, больше похожую на избиение беззащитных младенцев.
Бедная Луна, невольно подумал он, глядя на Панси — и тут же удивился собственным мыслям. С чего бы вдруг?..
— О чем она тебе уже рассказала? — почти равнодушно осведомился Драко.
— Что я успела вас напугать, — пожала плечами Панси. — Вы тут что… правда, все в ящик сыграли бы, если бы… я не выжила?
Малфой поперхнулся очередным глотком.
— Вроде того, — кивнул он. — Но…
— Дело не в этом? — одними губами улыбнулась Панси. — Прекращай врать, Драко… Меня и раньше это… утомляло… а уж сейчас — избавь…
Она роняла слова — так спокойно и равнодушно, будто вколачивала гвозди в стену. Гарри бросил быстрый взгляд на Луну и подумал, что, если они всю ночь вели беседу в таком тоне, то ее, пожалуй, и правда, можно только пожалеть. Вон какие круги под глазами…
— Если ты чего-то не понимаешь, это не значит, что этого не существует, — возразил Драко, глядя на девушку цепким пристальным взглядом.
Та только наморщила нос.
— Не выдумывай сущностей… сверх необходимого, — прошептала она. Видимо, ей все еще было трудно говорить. — Хотеть жить… не так уж и плохо…
— Слизеринцы… — процедила Луна. — Если ты и вправду хочешь жить — возвращайся в постель. Второй раз с того света за уши вытаскивать не будем.
— Будете, — уверенно усмехнулась Панси, переводя на нее тяжелый взгляд.
Гарри передернуло от ее ухмылки. Он подавлял желание ущипнуть себя — сидящая перед ним девица ничем не напоминала ту смешливую девчонку в кудряшках, которая когда-то влепила ему пощечину, пытаясь вколотить в глупого гриффиндорца ответственность за человека, которого он приручил.
