С учебой проблем не возникало. По правде, ей не хватало той нагрузки, что у них установилась с начала семестра. Последние два года Доминика только и делала, что готовилась к поступлению в ВУЗ, поэтому материал был не просто знаком ей. Многое из конспектов сестер знала наизусть. Минус вылез неожиданно — ей некуда было девать энергию. Зависала в мирах художественной литературы, а все равно чего-то не хватало.
Немного отвлекали репетиции команды КВН. Там Ника и выкладывала весь потенциал, который не использовался ею в реальной жизни. В юмористических постановках легко превращалась в самоуверенную и пылкую кокетку. Красивый костюм, яркий макияж, полумрак в зале — пела, танцевала, охотно примеряла различные маски.
Вот бы ей в реальности набраться смелости… Подойти к нему и извиниться.
Конфликт вроде как разрешился. С ее стороны больше не требовалось никаких действий. А отчего-то стало вдруг сложно бездействовать. Невыносимо.
Доминику Кузнецову заметили после первого же выступления. Некоторые даже заявили, что она ошиблась с выбором специальности. Ника же ответила, что в будущем непременно станет самым творческим бухгалтером. При этом у нее всегда будет уверенность в завтрашнем дне.
Резко стали появляться друзья. Даже те, кто постарше курсом, встречая ее в универе или общаге, отпускали комментарии на подобие: "О, привет, малая! Я тебя запомнил".
Ника участвовала во всех культурно-художественных мероприятиях школы. Но там правила были строже, цензура выше и тематическая направленность чаще всего с каким-то благородным посылом. В университете же она встретила большую свободу действий и возможностей.
Ее одну, из всех первокурсников, внесли в список на выездные соревнования Южной Лиги КВН. И постепенно роли, сценарий и репетиции стали занимать больше места в голове, чем учеба. На занятиях чаще всего "выезжала" по наработанной базе, но совсем, конечно, не пускала на самотек. Порой и ночами приходилось что-то писать, доучивать, готовить доклад.
Все складывалось более чем прекрасно. Ее совсем уже не волновало, что для Градского она перестала существовать.
— Ник, — окликнула Алина на входе во двор университета. — Смотри.
— Что? — отрешенно проследила за взглядом сестры. Глаза слипались, казалось, так и уснет на ходу. — А-а, да… Валентина Алексеевна, преподаватель философии.
— Градская, — с нажимом добавила Аля. — Мать твоего Града.
У нее, никак иначе, проклюнулся дар раскапывать то, что Доминике только-только удалось похоронить в воспоминаниях. До этого же молчала, словом о нем не обмолвилась! Только наблюдала за Никой больше обычного. Спрашивала, все ли у нее хорошо. Окликала по имени и замирала взглядом. Заглядывала в монитор, когда она копалась в сети. Казалось, интересовалась всем. О снах даже спрашивала, мол, она, Ника, полночи разговаривала. Чего, конечно, не могло быть! Откуда?
— Вот, что ты мелешь? Какой "мой"? — щеки и уши внезапно обдало жаром. — Не мой он.
— Чтобы ты понимала, как они живут… Видишь, кто ее привез? На какой машине?
— Ну, кто? Муж? Что здесь такого? Ты забыла, что мы опаздываем?
— Не муж это, а личный водитель. Привозит и ждет, пока она душу отведет, философствуя. Любит Градская свободные уши. А студенты — народ хоть и неблагодарный, зато — слушатель безропотный. Муж ее, отец Града, известный в городе бизнесмен. Наверное, дома перед ним по струнке ходит, а здесь строит из себя независимую глубокомыслящую личность.
— По-моему, она неплохая. И семинары у нее интересные.
— Неплохая.
— Наличие денег — еще не порок.
— Ну, смотри тогда дальше. Вот и сам Градский.
Во двор на большой скорости, провоцируя порыв воздуха и ажиотаж среди студентов, влетел желтый спорткар. Мотор с тихим урчанием стих, оставляя бьющую басами музыку. Градский открыл дверь, чтобы покинуть салон, и нецензурный афроамериканский речитатив заполнил всю стоянку.
Ника повторно покраснела.
Отец Кузнецовых мимо такого безобразия бы не прошел. А тут, будто в порядке вещей! Преподаватели и сотрудники университета лишь бросали недовольные взгляды в сторону злостного нарушителя порядка и спешно семенили к корпусу.
Градский улыбался.
У него все было хорошо. Он, конечно же, от ее отказа руки на себя не наложил и уж точно не печалился.
"Гад гадом!"
— Сама подумай, насколько у него пресыщенная жизнь.
— А зачем мне об этом думать? — окончательно рассердилась Доминика. — Мне все равно!
***
В один из холодных октябрьских вечеров, когда она во второй раз появилась у Карпа, заметила Сергея в компании незнакомой девушки.
Старалась не мозолить глазами его профиль. Он-то ее в упор к замечал. Значит, и ей не стоило.
Контроль и сопротивление — процессы, на которых Ника всецело сосредоточилась. И без Града хватало, за кем с интересом наблюдать. Совсем рядом с ней молодежь дурачилась, выполняя нелепые задания друг друга. Чуть дальше несколько парней, оккупировав систему караоке, горланили песни Круга. Группа девушек умудрялась под это танцевать.
Ника бы и сама с удовольствием присоединилась к поющим. Только вне сцены ей больше нравилось петь под гитару.
Когда подошел Стас Закревич, испытала невыразимую досаду. Он у нее с некоторых пор вызывал очевидное неприятие. Отвечала на его вопросы сдержанно и вежливо, но без особого энтузиазма.
— Ты что одна?
— С Алей и Русей.
— Мм, и где же они? — озираясь по сторонам, спросил Стас.
— В туалете, — без обиняков ответила Ника. — Скоро придут.
— Я думал, вы, девочки, в туалет все вместе ходите, — заметил он, назойливо мозоля глазами вышивку на ее шерстяном платье.
— Не всегда.
Оглядывая помещение, помимо воли застопорилась на широкой спине Градского. В груди что-то мгновенно защемило.
— Это ручная работа? Кто вышивал?
Натянуто улыбнулась своему собеседнику.
— Бабушка.
Его брови чуть приподнялись. Показалось даже, что сейчас рассмеется… Но нет, он этого не сделал.
— Круто.
Возникла пауза, во время которой Доминика испытала какое-то совсем уж неприятное смущение. Не нравилось ей, когда Закревич ее так пристально разглядывал.
С неосознанной тоской провожала взглядом направляющегося к двери Града.
"Вернется же?"
"Хоть бы вернулся…"
— Куда ты все время смотришь? — обернувшись, проследил направление.
— Руся с Алей вернулись. Знаки мне подают, что скоро уходим, — быстро нашлась Ника. — А ты, я слышала, в баскетбольной команде?
— Справки обо мне наводила, — усмехнулся.
— Вовсе нет, — искренне возмутилась Ника. — Мы, когда на прошлой неделе в столовой встретились, Катька между делом обмолвилась.
— Да ладно, прекращай отмазываться. Не вижу в этом ничего позорного. Я о тебе тоже спрашивал.
— Но я не спрашивала.
— Ладно-ладно, — и засмеялся.
Не терпелось, конечно, донести до его ума, что она не юлит, но, вроде как, глупо было упорно настаивать, когда он тему закрыл. Заглушив вспыхнувшее раздражение, решила, что впредь постарается с ним меньше общаться.
— Может, на игру придешь?
— Когда? — спросила из вежливости.
— Во вторник.
— Посмотрим, — сделала вид, что задумалась. — Если получится.
Закревича такой ответ не устроил.
— Если получится? А почему должно не получиться?
— У меня, знаешь ли, тоже своя жизнь, — не сдержала сарказма.
Вздохнув, выглянула из-за его плеча. Обнаружив Града на прежнем месте, неожиданно для самой себя столкнулась с радостным душевным волнением.
— Что это значит?
— Репетицию могут поставить.
— Я и забыл, что ты звезда.
— Это типа насмешка?
— Нет, ты на сцене классно смотришься. Вообще, ты везде классно смотришься. И все у тебя круто получается, — заверил Закревич, нахально охаживая ее взглядом.
Ника поморщилась. Не хватало только, чтобы он решил, что она действительно ему интересна.
