— Никакого нытья, девочка, — его руки вновь принялись ласкать мою грудь, постоянно задевая зажимы и причиняя новую порцию острой боли. — Ты ослушалась меня и сейчас получишь свое наказание. Но, не бойся, оно будет приятным для нас обоих. Ты так мило нарушила мой приказ, что мне не хочется тебя сильно наказывать.
Его слова немного успокоили, но я все равно не могла отвлечься от нестерпимой боли. Во всяком случае страх и паника делали ее такой.
— Я боюсь, — тихо проскулила я, утыкаясь лбом в щеку Бергмана.
— Опять не слушаешься? — мужчина взял цепочку, что соединяла оба зажима и потянул на себя.
Я вскрикнула и выгнулась всем телом, и в тот же момент та самая острая боль в груди передалась в низ живота и зажгла во мне возбуждение. Мне по-прежнему было больно и страшно, но теперь все обрело какое-то другое значение.
— Моей девочке нравится, — отметил Бергман и потянул на себя еще раз и сильнее.
Меня словно молнией пробило. Я снова вскрикнула, запрокинув голову, и прижалась промежностью к ноге мужчины, а затем зажала ее бедрами.
— Моя искренняя. Отзывчивая. Темпераментная малышка, — Бергман дергал за цепочку после каждого слова, лишая меня остатков здравого смысла. Я ничего не соображала, а только кричала и жадно терлась промежностью о бедро мужчины, умоляя о продолжении. — Открой ротик.
Я послушно открыла рот, а Бергман вложил мне в него ту самую цепочку, за которую дергал. Теперь натяжение сохранялось постоянно, и я горела заживо от желания.
— Что бы ни случилось, не выпускай цепочку из своего сладкого ротика, — приказал Бергман, а сам подложил мне под ягодицы высокую подушку.
Такая поза вынудила меня сильно прогнуться в пояснице, отчего голова оставалась все время запрокинутой, а натяжение цепочки еще увеличилось. Я чувствовала, как мои вершинки онемели от зажимов, но сладкая боль шла скорее не от контакта с кожей, а словно изнутри груди.
— Это значит, что стоп-слово тебе все равно нельзя использовать, — хитро продолжал Бергман, расстегивая ремень и брюки.
А затем властно развел мне ноги, раскрыл меня пальцами и резко вошел на всю длину. Я снова заскулила от новой порции боли и дернулась скованными руками. Но теперь мне было приятно. Безумно приятно. Тот стыд, что я испытывала сейчас разжигал во мне еще большее возбуждение. Я словно окунулась в неведомый мне порочный темный мир, где наказания могут быть приятными.
— Умничка, — похвалил Бергман, начав двигаться во мне. — Какая ты мокрая. Мне нравится твоя восприимчивость. Не теряй концентрации. Ножки сюда, — он развел мне ноги еще шире и поставил мои ступни себе на бедра. Теперь я была максимально раскрыта и на нужном ему уровне.
Больно впиваясь пальцами в мои ягодицы, он с рыком принялся проникать в меня так глубоко, как было возможно. Грубо, резко, ударяясь в меня бедрами. Ступнями я чувствовала, как напрягаются его мышцы, и эта вибрация отдавалась мне.
Не скрою: было больно. В какие-то моменты очень больно. Боль была сравнима с моим первым разом, даже еще сильнее. Но при этом Бергман толкал мое тело вперед, отчего с каждым толчком натягивалась цепочка и сладко тянула зажимы.
Я стонала не сдерживаясь, иногда чуть хныкала, когда толчок получался слишком резким, но Бергман надежно держал меня мощными руками и тщательно контролировал силу. Наконец, на самых резких толчках я поняла, что что-то не так. У меня закружилась голова и я услышала звон в ушах. В этот же момент, я почувствовала пульсацию мужчины в себе и его ласковые поглаживания, но сама я словно поплыла сознанием.
Глава 16
— Селин, — я почувствовала ладонь Бергмана на своей щеке, но она у него такая широкая, что закрывала мне пол-лица. — Давай, малышка, открывай глазки.
Я уткнулась носом в ладонь мужчины и, немного успокоившись, открыла тяжелые веки. Я лежала на боку, а Бергман крепко прижимал мое обнаженное тело к себе. Мои руки все еще были скованы, но только между собой. Подушки и цепочки с зажимами уже не было.
— Испугалась? — мягко спросил мужчина, ласково оглаживая мне талию.
— Нет, — тихо ответила я. Бергман накинул мои скованные руки себе на шею, вынуждая меня прижаться еще ближе. — А… я сделала что-то не так?
— Нет, — улыбнулся он, поднимаясь рукой вверх от моей талии к груди. — Просто ты у меня очень восприимчивая девочка. Конечно, здесь сыграли еще эмоции от первого урока, но… Я тобой очень доволен.
Я растворялась в гипнотическом голосе Бергмана. Его голос ласкал ощутимее, чем руки.
— Тебе больно? — Бергман коснулся большим пальцем моей еще саднящей вершинки, и я шумно выдохнула.
— Нет, — прошептала я и жалобно посмотрела мужчине в глаза. Я соврала, ведь у меня болело все, словно я прошла полноценную тренировку по гимнастике. У меня дрожали мышцы, болела шея, зудила грудь и тянуло внизу живота.
— Врушка, — ласково, но укоризненно заключил он. — Но ты мне очень нравишься.
— Селин, — помолчав снова сказал он. — Я не буду с тобой особо нежным. Мне нравится жесткий секс. Я научу тебя не бояться этого, научу расслабляться и даже получать удовольствие. Я буду к тебе очень внимателен и заботлив. Но ты ведь понимаешь, для чего я тебя взял? Ты справишься?
Я угукнула, как всегда, не особо вдумываясь в слова мужчины.
Нет, я не питала лишних иллюзий и не мечтала, что он тут же влюбится в меня и побежит разводиться. Вообще мама напрочь отбила у меня способность мечтать о недостижимом. Да, теперь мне нравился Бергман. Мне были приятны его разговоры, прикосновения. Мне хотелось ему служить. Но это всего лишь рыночные отношения. Во всяком случае, я не допускала других мыслей на этот счет.
— Подобные уроки я провожу один раз в неделю, — сообщил он, все откровеннее лаская мне грудь. — Ты должна присутствовать на каждом. По-прежнему там не будет никакого прилюдного секса, но уровень сложности везде разный. Понятно?
— Да, — я смотрела на мужчину затуманенным взглядом.
У меня не было сил даже пошевелиться, и я боялась, что за ласками мужчины последует новая порция близости. Но его опытные пальцы, кажется, могли меня даже из мертвых воскресить!
— Среди недели мы не будем проводить так много времени вместе, — предупредил он. — Но я могу позвонить тебе в любую минуту. И ты должна приехать. Ясно?
— Да, — жалостливо пискнула я, закрыв глаза в сладких страданиях.
— Ваш дом больше не принадлежит вашей семье, — мужчина уже не сдерживая силу сминал мне грудь, вырывая из меня рваные выдохи. — Так что на следующей неделе твоей матери придется переехать на съемную квартиру. Я разрешу тебе помочь ей с переездом, но не затягивай этот процесс.
Я кивнула, дернувшись в безжалостных руках Бергмана, но мои собственные скованные руки не позволяли мне отстраниться ни на миллиметр.
— И последнее, — заключил мужчина, наслаждаясь моей реакцией, — я буду контролировать каждое твое действие. Будешь плохо учиться — накажу. Забудешь убраться в моей квартире — накажу. Не ответишь сразу на мой звонок — накажу. Ты у меня хоть и покорная девочка, но очень рассеянная. Мне это не нравится. Со мной ты всегда должна быть собранной. Поняла?
— Да! — выкрикнула я, не в силах больше терпеть его пытку. — Господин Бергман… пожалуйста… второй раз… я не смогу!
— А кто тебя спрашивает? — усмехнулся он, жадно обхватив мою ягодицу. — И я уже предупреждал, что не терплю жалоб! А ты с начала разговора сверкаешь тут влажными глазками.
Я испуганно застыла, глядя в насмешливые черные глаза мужчины.
Черт! Вечно я ляпну что-то не к месту! Сама ведь зарываюсь!
— Не бойся, малышка, — во взгляде мужчины появился довольный блеск. — Я обещал тебя щедро наградить, а не наказывать еще раз. Так что завтра после учебы ты сможешь получить свою награду и даже разделить ее с твоей подругой Мелитой. Если захочешь.
— Спасибо! — прошептала я с опасливой радостью.
Пока я чувствовала себя на тонком льду рядом с Бергманом. Но если мою награду можно разделить с Мел, значит мне точно нечего бояться… Наверное.
