Стоит только вспомнить, что мне предстоит прожить здесь две недели и терпеть общество мрачного хозяина дома, настроение ползет вниз с геометрической прогрессией. Желания наслаждаться природой также поубавилось. К тому же тонкий плед не особо помогает спрятаться от пронизывающих до костей неожиданно холодных порывов ветра.
Сижу так еще некоторое время, зябко кутаясь в плед, затем всё же сдаюсь и поднимаюсь на ноги. Как бы я ни оттягивала момент, нужно вернуться в дом и как следует отогреться.
Тихо прикрываю за собой дверь, отодвигаю в сторону тяжелую штору и нерешительно замираю, попадая под прицел изучающего взгляда. Макар сидит за круглым столом и, по всей видимости, занимается делами. Как только я показываюсь из-за шторы, он откладывает в сторону планшет и откидывается на спинку стула, проходясь по мне неспешным, даже можно сказать ленивым взглядом из-под полуопущенных ресниц.
Почему он так смотрит?
— Ты замерзла, — не спрашивает, а скорее констатирует, приподняв темную бровь.
— Всё в порядке, — отвечаю тихо, почему-то не решаясь сдвинуться с места.
Он неспешно поднимается на ноги и выходит из-за стола, медленно приближаясь. Во все глаза наблюдаю за его приближением, силясь предугадать его дальнейшие действия. Когда между нами остается меньше метра, он останавливается, протягивает руку и касается моих судорожно вцепившихся в плед ладоней. Титаническим усилием воли душу в себе порыв отстраниться, выказав страх.
— И всё же ты замерзла, — со смешинками в глазах утверждает. — Пойдем, отогреем тебя как следует.
Не знаю, какое выражение появляется у меня на лице после его слов, но он, как-то весело усмехаясь, иронично уточняет:
— Я развел камин в гостиной, да и горячий чай будет как нельзя кстати.
— Благодарю, но я хочу подняться к себе в комнату, — проскальзываю мимо него и с бешено бьющимся сердцем спешу покинуть вмиг ставшую душной кухню.
— И всё же я настаиваю, — летит мне в спину не терпящий возражений хриплый голос.
Замираю посреди кухни в попытке унять неконтролируемую дрожь. В следующий момент ощущаю тяжесть мужской ладони на плече, рецепторы щекочет знакомый аромат мускуса и сандала. Я шарахаюсь в сторону, пытаясь избежать касания мужчины.
— Тебе не нужно меня бояться, я всего лишь пытаюсь быть гостеприимным хозяином.
— Мне неприятно ваше общество, — говорю правду, глядя в темные глаза.
Он, казалось бы, понимающе кивает, засовывая руки в карманы брюк, и неопределенно пожимает плечами.
— Тем не менее, я не прощу себе, если ты вдобавок ко всему простудишься.
Недоверчиво кошусь на него.
— Серьезно? Хотите сказать, что вас заели муки совести?
— А что тебя удивляет? Я признал, что поступил жестоко по отношению к тебе. И да, я не такой бесчувственный, как может показаться на первый взгляд.
— Однако отпускать меня вы всё еще не планируете?
— Пока не планирую, но мне действительно жаль, что наше знакомство началось не совсем правильно. Поэтому позволь мне реабилитироваться и показать, что я не так плох, как ты обо мне думаешь.
— Зачем вам это? — интересуюсь, переминаясь с ноги на ногу.
— Потому что для меня это важно, Оля.
Табун предательских мурашек проносится диким галопом по телу. От интонации его тихого хриплого голоса и того, как интимно он произносит мое имя, щеки начинают гореть, наверняка наливаясь красками, словно спелый помидор.
— Важно что? Чтоб я вас простила? Поняла? Или быть может, посочувствовала? Не хочу вас расстраивать, но мне абсолютно наплевать, что вы там чувствуете и чувствуете ли вообще. Поэтому, вам не ко мне. Я не батюшка, отпустить ваши грехи не могу, да и не хочу.
По мере того, как из моих губ сыплется саркастичный яд, его глаза оценивающе сужаются, а на губах появляется едва различимая ухмылка.
— А теперь я все-таки поднимусь в свою комнату.
Разворачиваюсь и, стараясь держать голову прямо, двигаюсь вон из кухни, подальше от него и его взгляда.
— В таком случае, я принесу тебе горячий чай в спальню, — слышу насмешливый голос позади.
Замираю посреди холла, прикрыв глаза. Ох, да что на него нашло? Что он прицепился с этим горячим чаем?
— Где у вас гостиная? — спрашиваю не оборачиваясь. — Я, пожалуй, выпью чашечку.
— Прямо перед тобой, — отвечает с явным весельем в голосе.
М-м-м… Да чтоб тебя ежики покусали, весельчак хренов.
Стараясь четко контролировать каждый шаг, направляюсь в указанном направлении. Переступаю порог гостиной и на миг замираю, разглядывая большую, погруженную в полумрак комнату.
Посреди гостиной стоит огромный белый диван с множеством маленьких подушек. Перед ним на коротких ножках располагается низкий дубовый столик, на полу — мягкий ковер с абстрактным коричневым рисунком. Но в какой-то детский восторг меня приводит настоящий открытый камин, выложенный камнем под цвет ковра. Слух приятно щекочет задорное потрескивание дров, а по стенам то и дело гуляют причудливые блики, отбрасываемые жарким огнем. Недалеко от камина располагаются два глубоких полукруглых кресла, отливающих белизной в свете огня.
Неожиданно для себя понимаю, что просторная комната ассоциируется с домашним теплом и уютом. Как будто бы я очутилась в далеком детстве в деревне у бабушки на летних каникулах. Не знаю, то ли едва уловимый аромат дыма и дерева, витающие в пространстве, навеивают теплые воспоминания. То ли книжные стеллажи из темного дерева расположенные вдоль всей стены и доверху заставленные книгами. Очень похожие на те, которые мастерил дедушка своими руками. Справа же стену занимает огромное панорамное окно, открывающее прекрасный вид на сад и бассейн.
Прохожу вглубь комнаты и осторожно сажусь в кресло напротив камина, завороженно наблюдая за языками пламени. Барабанящий дождь за окном и полумрак гостиной погружают меня в некий транс, даря умиротворение и такой необходимый душевный покой.
Скинув тапочки, подгибаю под себя озябшие ноги, укутывая их пледом. Кидаю взгляд на книжные полки. Кажется, я знаю, чем буду заниматься вечерами у себя в комнате. Чтение определенно поможет скоротать время и занять мысли, которые с недавних пор сводят с ума.
От размышлений отвлекает вошедший с серебристым подносом в руках Макар. Краем глаза подмечаю расстегнутую на пару пуговиц белоснежную рубашку, из-под которой виднеется загорелая мужская грудь с редкой порослью темных волос; закатанные на мощных предплечьях рукава. Поставив поднос, доверху наполненный всякими сладостями, на столик между креслами, протягивает мне чашку с ароматным травяным напитком. Затем садится в соседнее кресло, расслабленно вытянув длинные ноги. Поймав на себе его взгляд, отпиваю чай, досадуя, что мужчина, скорее всего, улавливает нотки интереса в моем взгляде.
Почему-то именно сейчас я понимаю, что человек, сидящий рядом действительно красив. В нем явно ощущается некая дикая, первобытная, чисто мужская энергетика. Разворот плеч, осанка, мощная фигура, цепкий взгляд темных глаз, чувственные губы, волевой подбородок, я уверена, не раз привлекали женский пол. Встреться мы при других обстоятельствах, возможно, и мое сердечко екнуло бы, обрати он на меня внимание. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Как оказалось, внешность обманчива. Да и взгляд у него порой страшный такой, давящий.
Вот как сейчас, например.
— Ты меня боишься, Оля?
Глотаю чай, едва не закашлявшись от неожиданности. Боюсь ли я его? Да, боюсь. Боюсь до ужаса, до дрожи в коленях. Но еще больше боюсь того, как он влияет на меня. Потому что к страху примешивается еще какое-то пока непонятное чувство, вызывающее полный диссонанс в душе. Я словно девчонка теряюсь в его присутствии. Теряю себя, стоит ему взглянуть на меня, как вчера ночью в спальне. Жадно, горячо, до невообразимости откровенно.
— Боюсь, — вылетает из моих губ раньше, чем я успеваю обдумать ответ.
— Не стоит, — летит вдогонку моим словам. — Больше я не обижу тебя. Даю слово.
