— Вот оно что. Видимо, Слагхорн до сих пор винит себя в твоем возвышении и определенной степени неуязвимости?
— Возможно. Также есть вероятность, что Дамблдор старательно играет на этом чувстве старого друга.
— В это я как раз быстрее всего поверю. Как и в то, что директор всеми способами старается убедить меня, какое ты чудовище.
— Он недалек от истины, к сожалению. В последние годы моего существования как Темного Лорда рассудок сильно подводил меня. Случались вспышки ярости. Если Грейбек оказывался рядом, то мог успокоить, но если нет... На моих руках есть и кровь невинных.
— Что ж теперь, — пожал плечами Гарри. — Не в наших силах изменить прошлое, поэтому лучше смотреть в будущее. Осуждать безумные поступки глупо. Ты же не специально сошел с ума!
— Если бы я знал о побочных эффектах от создания крестражей! — фыркнул Том. Но судьба в твоем лице дала мне второй шанс.
— Вот именно. Надо подумать, как им лучше воспользоваться. В первую очередь решить, как тебе легализоваться.
— Тут есть два пути: простой и сложный, — ответил Реддл, словно уже давно ждал этого вопроса. — Можно просто взять новое имя, тем самым навсегда похоронить и Волдеморта и Тома Марволо Реддла. Но кровь — не вода, из жил не сольешь. Она, конечно, несколько изменилась, но любая проверка покажет мое родство в Мраксами. Определенный риск есть. Второй способ — попытаться обелить мое имя. И если удастся сорвать с Дамблдора нимб величайшего светлого волшебника, то он вполне реален, хоть и придется побыть под следствием какое-то время. И, возможно, мне понадобится поручитель.
— Я могу им быть?
— Да. Честно говоря, лучшей кандидатуры и не сыщешь. Но я не имею права просить об этом.
— Чушь. Во-первых, я сам предложил. Во-вторых, не хочу, чтобы вы с отцом до конца дней скрывались от всех.
— Вижу, ты настроен решительно, — заметил Том, пытаясь за усмешкой скрыть восхищение молодым человеком. Реддл очень редко сталкивался с таким благородством и великодушием в свой адрес. Слишком трудное детство и нелегкая юность. Гарри же сумел перешагнуть через боль утраты и легко причислил того, кого прочили ему во враги, к членам своей семьи.
— А как же! — уверил Поттер.
— Спасибо.
— Рано благодарить. Я же ничего не сделал.
— Ошибаешься, — улыбнулся Том. — Ты сделал столько, что никому и не снилось! Да одна поддержка все эти годы дорогого стоит. Я был бы рад считать тебя своим сыном, Гарри.
— По возрасту мы скорее тянем на братьев, — смущенно улыбнулся парень.
— Пусть так, — согласился Реддл. И пока разговор не перешел во взаимное сопение и заверения в вечной дружбе, добавил: — Знаешь, с начала учебного года у меня появилось довольно странное ощущение: словно еще один крестраж где-то неподалеку.
— Правда? Но как они могут прийти, если находятся в предметах?
— Логично предположить, что их кто-то мог принести.
— Ну да. Только ведь чаша в Гринготтсе. А кольцо...
— Да, гоблины вряд ли подпустят абы кого к хранилищу Лестрейнджей. А единственные законные представители этого семейства отбывают пожизненные сроки в Азкабане, — кивнул Том.
— Остается кольцо.
— Именно. Хотя даже мне сложно предположить, кто мог его отыскать и принести сюда.
— Его можно как-то почуять?
— Вряд ли, если даже у меня ощущения довольно смутные. Но если этот «кто-то», разыскавший кольцо Мраксов, наследие самих Певереллов, имел глупость примерить находку, то последствия не заставят себя ждать.
— Каких именно?
— Во-первых, по понятным причинам, кольцо подчиняется только тем, в ком осталась хоть толика крови легендарных братьев, например, тебе или мне, и любого, кто посягнет на реликвию, не имея на то прав, ждет кара. Во-вторых, на защиту крестража я оставил одно очень неприятное проклятье разового действия, ведущее к медленной, но неминуемой гибели.
— Но зачем?
— Я же в этот предмет душу вкладывал, — горько усмехнулся Том. — Да и к тому времени мой рассудок оставлял желать лучшего, и паранойя преследовала почти неотступно. Так что, если обнаружишь кольцо, будь осторожен. Даже если тот, кто нашел кольцо первым, уже разрядил проклятье, сам по себе крестраж может быть опасен.
— Понял.
К сожалению, этот разговор с Реддлом оказался едва ли не пророческим. И недели после не прошло, как директор вызвал Гарри к себе для очередного разговора. Парень понятия не имел, о чем именно, но по привычке предупредил Северуса о намечающемся «мероприятии», принял прочие меры предосторожности и только потом направился в башню.
Как ни странно, но Фоукса в этот раз в кабинете не было. Зато почти посередине комнаты стоял думосбор, буквально приковывая к себе внимание. Сегодня в его чаше ничего не клубилось, поверхность была ровной и гладкой, словно налили ртути. И никакого запаха. Вообще. Зато магия чувствовалась издалека, так, что волк в Поттере недовольно заворчал.
Директор тем временем встал из-за стола и, нацепив улыбку доброго дедушки (Гарри всегда было интересно, понимает ли Дамблдор, сколько в ней притворства), произнес:
— Здравствуй, Гарри. Вижу, тебе по-прежнему очень интересна эта вещь.
— Скорее, любопытно, зачем здесь думосбор, — парировал молодой оборотень, одновременно укрепляя ментальные щиты. На всякий случай.
— Ты как всегда проницателен, мой мальчик. Подозреваю, в последнее время на тебя свалилось очень много различного рода информации. Какая-то правдива, какая-то откровенно фальшива. Конечно, в силу возраста тебе сложно определить подлинность, и найдется немало людей, которые захотят воспользоваться этой неосведомленностью в своих интересах.
Гарри с трудом сдержал порыв брякнуть: «Например, вы, господин директор», но он промолчал, лишь многозначительно вздохнув. Дамблдор расценил это как согласие и продолжил:
— Ты всегда был очень важен для меня, Гарри. И мне больно осознавать, перед каким нелегким выбором поставило тебя пророчество. Поэтому я хочу показать тебе кое-что. Думаю, тебе следует получше узнать, каким был Том Реддл.
Признаться откровенно, Поттера очень удивил такой поворот. К чему? Вроде в последнее время почти не было известий от якобы возродившегося Темного Лорда. Все обсуждали совсем другие новости. Но кто Гарри такой, чтобы возражать? Поэтому он довольно спокойно уточнил:
— Вы имеете в виду в детстве?
— Не только. Знаешь ли, именно я сообщил ему о том, что он волшебник. Но мне так и не удалось исправить упущения в его воспитании. Впрочем, посмотри сам.
С этими словами директор достал фиал с клубящимся серебристым содержимым, которое влил в думосбор, предлагая погрузиться в события давно минувших дней.
