— Иногда надо остановиться и просто посмотреть на красоту, что нас окружает, — задумчиво проговорила Даниэлла. — Именно в такие моменты особенно хочется ценить жизнь.
— Которая так стремительно проходит, — философски заключил Рико и сел, вновь наполняя бокалы. — Там, за скалой, есть вилла, в которой, по преданию, закончила свою жизнь прекрасная Контессина ди Медичи. Говорят, она любила своего супруга, но тот после изгнания привёз из Венеции любовницу Маддалену и поселил в их доме. Контессина была женщиной гордой, но мудрой. Узнав, что Маддалена беременна от мужа, она уговорила его признать ребёнка, а сама удалилась сюда и больше никогда не появлялась ни во Флоренции, ни в Ливорно.
— Красиво, но глупо, — усмехнулась Даниэлла. — Можно не бороться за любовь, но оставлять власть… Зачем?
— Значит, ты выбрала бы власть? Тебе стоило родиться шестьсот лет назад.
— Не думаю. Сейчас у женщины гораздо больше возможностей пробиться наверх.
— Просто раньше способы добиваться желаемого были другие.
— Яд, кинжал, измена, предательство? — Даниэлла повела плечами. — Ты эту историю тоже прочитал в туристических проспектах?
— Нет. — Рико улыбнулся. — Я только что вкратце пересказал тебе сериал «Медичи», не смотрела?
— У меня нет времени на сериалы, — ответила Даниэлла сухо.
— А зря. Сейчас снимают очень много качественных и интересных. Сама же говоришь, что иногда надо отдыхать, а мозг можно и так разгружать. Может, занимаешься спортом?
— Плаваю, когда есть время. А ты?
— Тоже. В школе и лицее даже неплохо получалось. Потом как-то стало не до этого.
В голосе Рико проскользнула грусть, он замолчал, вспоминая, как один за другим ушли родители, а Даниэлла посмотрела на него, на тёмные тени ресниц, опустившиеся на щёки, на скорбно поджавшиеся губы, и подумала, что хотела бы узнать его и его историю. Вообще узнать о нём всё, что можно и даже немного того, что нельзя.
Над головой зажглись тысячи звёзд, раскинулся бледной широкой дорогой Млечный Путь, а море затихло и теперь еле плескалось совсем рядом, чернильное, гладкое, завораживающее. Даниэлла соорудила пару бутербродов, подсветив себе телефоном, и протянула один из них Рико.
— Надо было разжечь костёр, — сказал он. — Но тащить с собой дрова — не слишком хорошая затея.
— И так хорошо, — не согласилась Даниэлла. — В темноте лучше видно небо.
— А я говорил — оно здесь потрясающее, — в голосе Рико звучало довольство. — Не замёрзла?
Даниэлла покачала головой, откидываясь на ещё тёплый камень, и вытянула ноги. Сидеть в тишине оказалось неожиданно уютно, словно со старым другом, которого знаешь всю жизнь. Они допили вино, иногда обмениваясь ничего не значащими фразами, потом Рико посмотрел на часы и начал собираться. Когда Даниэлла поднялась, он, не слушая возражений, накинул на её плечи плед, на короткое мгновение задержав ладони на её плечах, и включил фонарик на телефоне, освещая дорогу. Катер ждал, покачиваясь на волнах, и когда он отчалил, Рико осторожно обнял её, прижав к себе, и еле слышно пробормотал:
— Всё-таки замёрзла.
Даниэлла не стала спорить: положила голову ему на плечо и еле слышно потянула носом воздух. Рико пах морской солью застывших на коже брызг, слабо — терпковатым запахом пота и можжевельником. Смешиваясь, получался непередаваемый аромат, от которого слегка кружилась голова и хотелось уткнуться носом в его шею.
Рико совершенно потерялся в ощущениях, путанных и волнующих. Сейчас он не думал о том, кто она, и что именно привело к ней. Не думал о Карле и будущем деле, которое до сих пор оставалось слишком неопределённым. Пальцы слегка подрагивали на хрупком, тонком плече, и сама Даниэлла казалась нежной, тёплой и недосягаемой. Когда катер причалил, Рико протянул руку, и тут же отпустил, как только Даниэлла сошла на причал. Она сняла плед, свернула, протягивая, и, отчего-то смущаясь, проговорила:
— Спасибо за вечер.
— Я ещё не доставил тебя домой. — Рико отвернулся, укладывая плед в рюкзак, а у Даниэллы после его слов по коже мазнули мурашки, а сердце так и подпрыгнуло в горло. Но она взяла себя в руки, надела шлем и спокойно устроилась за его спиной, не произнеся ни слова. И только у дверей дома, стоя напротив, освещённая уличным фонарём, протянула руку и повторила:
— Спасибо. Мне очень понравился вечер.
Рико коснулся её ладони, осторожно погладил большим пальцем тыльную сторону и вдруг, повинуясь порыву, поднёс к губам, оставляя невесомый поцелуй.
— Мне тоже.
— Тогда спокойной ночи? — Даниэлла склонила голову набок.
— Спокойной ночи. — Рико мазнул по ней взглядом и сел на байк. Уже подъезжая к своему дому, он подумал, что стоит всё же влезть в её квартиру. Потому что обманывать доверие хотелось всё меньше, а от происходящего с ним на душе становилось гадко. Едва оказавшись дома, он набрал Аллегру, но та не сняла трубку даже после десятка гудков. Беспокойство шевельнулось внутри, и тут же стихло: мало ли, может, в душе. Набрав Марио, Рико посмотрел на часы — начало одиннадцатого. Друг ответил не сразу, но голос звучал бодро и трезво.
— Слушай, не могу дозвониться до Аллегры, можешь к ней съездить?
— Что-то случилось? — с тревогой спросил Марио.
— Передай, чтобы сегодня же удалила все сведения о владельцах наших машин из базы полиции. Вы ведь уже избавились от них?
— Пикап разобрал сегодня, запчасти уже разъехались по стране. Фордом планировал заняться завтра, после того, как Карла в Перудже выберет нам новую тачку.
— Пусть едет на автобусе. У нас есть время до понедельника, но лучше не рисковать.
— Что, всё настолько серьёзно? — Марио насторожился.
— Хочется верить, что нет. — Рико покачал головой. — Знаешь, мне кажется, она готова висеть под потолком, как летучая мышь, если это поможет найти нас.
— Мне показалось, или ты начал ей восхищаться?
— Показалось, — отрезал Рико. — Поезжай к Аллегре, разбуди, если надо, но чтобы к утру никаких сведений не осталось. Я понятия не имею, что она нарыла, может и ничего. Кстати, — он хмыкнул, — тебе придётся проехаться до Чевитавеккьи, завтра утром скину план с несколькими комнатами, которые показались наиболее подходящими. Надо разузнать у прислуги что там да как.
— Как ты себе это представляешь? Это ты у нас герой-любовник. Когда, кстати, попадёшь в постель к синьоре?
— Я не собираюсь с ней спать, мне нужно только попасть в её квартиру, — терпеливо пояснил Рико.
— Ну да, ну да, — Марио звонко фыркнул. — А то для тебя проблема попасть туда, когда её нет дома.
— Не проблема. Но, представь себе, ноутбук она носит с собой! А ночью вполне себе может не спать. Я понятия не имею, какой у неё распорядок дня. Впереди два выходных, может, что-то и получится.
— Например, слить данные с ноута, когда она будет принимать душ, — промурлыкал Марио.
Рико шумно вздохнул, но не стал спорить. Он и сам с трудом понимал, как осуществить задуманное, не переходя грань, после которой последствия могут стать необратимыми.
— Заедь к Аллегре. И собирайся на виллу.
Телефон полетел на диван, попав в Фауста, и тот коротко мяукнул, спрыгивая на пол и гордо удаляясь. Рико вышел на балкон, тяжело опёрся о перила и склонил голову. Встреча с Даниэллой, разговор с Марио, собственные эмоции… В груди ворочалось что-то, кружась, царапая, пытаясь вырваться наружу. И сердце билось непривычно, с перебоями, хотя для этого не было никаких причин. Тихая безлунная ночь, никакой опасности, они даже опережают Даниэллу на шаг — не этого ли он добивался с самого начала? Но покоя не было, напротив, Рико был взволнован и напряжён, хотя понятия не имел, от чего. Вернувшись в гостиную, он упал на диван, пошарил по обивке, найдя телефон, и рассеянно прокрутил его в руках. Написать ей? Что спросить? Поинтересоваться, согрелась ли? Бред какой-то. Рико накрыл лицо ладонями и откинул голову на подлокотник. Перед внутренним взором тут же возникло её лицо. Длинный тонкий нос, резкие скулы, прозрачно-серые, серебристые даже, глаза. Сейчас она казалась потрясающе красивой, и при этой мысли, вспыхнувшей в сознании, Рико резко сел, уставившись в пустоту перед собой. Ему стало страшно. Ведь стоило лишь допустить это, и в груди стало тепло, даже горячо, а внутри всё оборвалось, оставив головокружительную пустоту.
