И пленка ее нетронутая. Так бы давно на болте не переставая вертел.
Разум плавится, когда на нее смотрю. Вроде ничего особенно, а выкручивает всего. Сейчас бы подойти и членом ей по губам настучать. А потом внутрь толкнуться. Прямо так, пока она в этом кресле лежит.
Меня снова уносит от порочных мыслей. Я еле держусь от того, чтобы не воплотить их в жизнь. Трахаться хочется жутко. Аж член от напряжения болит.
– Даян, – Бакир барабанит по двери с той стороны. Я открываю.
– Вот, тряпки привезли, – протягивает он мне пакет. – Че, спит что ли? – друг пытается мне за спину заглянуть.
– Спит, – отвечаю я, лишая его такой возможности.
– Че, даже посмотреть нельзя? – лыбится он.
– С какой целью? Кончились фантазии для дрочки? – негодую я.
– На такие трусы только и дрочить, – Бакир кивает в сторону пакета.
– Тебя забыл спросить!
– Отселить не надумал? – переводит он тему.
– Нет. При себе буду держать. Как собачонку. Если что – реально на цепь посажу.
– Не нравится мне все это... – заключает друг, качая головой. – Не стоило ее с собой тащить.
– Это Ворошилову не стоило меня сдавать. Все остальное – справедливые последствия.
– Ну, как знаешь, – мужчина в очередной раз пытается разглядеть мой номер. – Ты точно ее не придушил?! – совершенно неожиданно спрашивает он.
– Придушу, если понадобится. У тебя все?
– Ага. Буду у себя.
Бакир уходит в сторону своего номера, а я снова закрываюсь в своем.
Второй раз принимаю горячий душ. После подпоясываюсь полотенцем. Скоро Нино пришлет мне послушную сучку, нет смысла снова влезать в джинсы. Скорее бы.
Желание трахаться просто зашкаливает. Но не со шлюхой, а с малышкой, что спит в комнате. Интересно насколько она тугая? Как стонет? Как будет кончать, пока я буду насаживать ее на болт?
Блядь! От этих мыслей только хуже становится. В голове гудит. Потому что вместо того, чтобы успокоиться, я представляю, как она ладошками мой стояк обхватывает, водит по нему маленькой ручкой, а другой рукой играет с собственной дырочкой. Эдакая порочная грязная сучка у моих ног.
***
Бездыханное тело предателя висит на цепях, а я так ничего и не узнал. Он сдавал врагам даты и объемы поставки нелегальщины, что я возил из-за границы.
На суде мне зачитали довольно длинный список, буквально до минуты указывающий время прибытия того или иного товара, порт, рейс, номер авто. Разве что фамилии непосредственных перевозчиков не огласили. И то, наверное, знали.
Это все звенья одной цепи. Большой такой длинной цепочки, полностью вытянув которую, я доберусь до зачинщика, что, похоже, сумел запустить свои клешни во все сферы моей жизни.
Интересно, кому же я так насолил? Хотя... Проще, наверное, составить список людей, которым я тогда не стоял поперек горла. Просто все боялись.
А тут вдруг мои секреты посыпались прямо на голову правосудию мощнейшим летним ливнем, который спецом на меня вылился золотым дождем.
– Бакир, – подзываю друга, вернувшегося в комнату. – Надо пробить историю звонков с его телефона. На всякий случай.
– Он же сказал, что ему дали специальную трубку. Он с нее звонил.
– Все равно проверь, – настаиваю я. – Заодно достань распечатку звонков с телефона Асии. С кем и сколько говорила.
– Это зачем? – нахмурив брови интересуется друг.
– Слишком сильно дома ждет, – бросаю я в ответ.
– Ну, соскучилась, наверное, – предполагает мужчина.
– Тебе два года что ли, чтобы в такую ерунду верить? – цокаю я.
– Ладно, сделаю. Завтра утром напрягу кого надо. Этого убрать? – Бакир кивает в сторону трупа.
– Нет, – отрицаю я. – Пусть знают, что я до каждого доберусь.
– Хорошо. Интересно, как скоро его тут найдут?!
– Завтра утром, – делаю ставку я.
– Вечером, – предполагает Бакир. – Жена только вечером поднимет тревогу. А клуб и без его физиономии нормально функционирует. Сюда не сунется никто без надобности.
Передергиваю плечами.
– Даян, ты бы это... Девчонку не пресовал пока. Она и так как смерть бледная... Да и не известно, реально ли бежать пыталась. Сам что ли в клубах баб не снимаешь?! Может, обстоятельства так сложились.
– А хули ты ее защищаешь?
– Она за грехи родителей отвечать не должна, – спокойно произносит Бакир.
– У нее за день достаточно собственных грехов накопилось, – отвечаю я.
– Дай ей последний шанс, – просит друг.
– Запал?
– Нет. Жалко просто. По-человечески с ней надо. Тогда она и рыпаться перестанет.
– Жалко у пчелки, Бакир, – отхожу в сторону, давая понять, что разговор окончен.
Мы возвращаемся в отель. Я чувствую усталость. Будто меня загоняли, как ездовую лошадь.
Прошу Милану сделать мне массаж. Друг прав: держать ее при себе – только яйца дразнить. Какой-то особый способ мазохизма.
Нежные девичьи пальчики робко пробегают по спине. Их прикосновения током херачат.
Я зубы стискиваю, чтобы не наброситься на ее юное белоснежное тело с бархатистой кожей и мягкими распущенными на этот раз волосами.
Она трется об меня промежностью. Маленькая киска касается моей поясницы, правда через трусики, но я дурею даже от этого.
Мне хочется потереться о нее членом, раздразнить малышку, чтобы рассудка лишилась, растворилась в моих жадных ласках.
Ее движения становятся смелее. Милана уже не так зажата. Она сильнее нажимает мне на плечи, помогая нажиму собственным телом. Точно специально ерзает по пояснице, трется об меня, дрянь.
Больше не могу держать себя в руках. Это становится финальным толчком. Поворачиваюсь на спину, и вновь притягиваю на себя девчонку. Сажаю ее прямо на горячий твердый стояк, который уже давно рвется из трусов к ее дырочке.
Крепко удерживаю Милану на талию. Двигаю на себе. Рычу. Но это не приносит никакого облегчения, я лишь сильнее хочу трахнуть ее. Избавить нас от белья и насадить юную девственницу на себя, наплевав на ебучую пленку!
Меня одолевает звериный голод, такой, с которым не справиться. Еще пара движений, и я окончательно не смогу контролировать себя, хотя и кончил сегодня несколько раз, но с другими.
Случайно бросаю взгляд на ее испуганные голубые глаза. Вмиг трезвею. Беру себя в руки и скидываю с себя девку.
– Скрылась! – ору на нее, тяжело дыша, и она тут же бежит в ванную, и закрывает за
