Шум постепенно усиливался, и Женя решила, что это и в самом деле порыв ветра и уже со страхом подумала, выдержит ли крыша их домика это бедствие, как шум внезапно прекратился. Так ничего и, не поняв, Женя вернулась к кровати, прихватив на всякий случай берданку, которую прислонила к спинке кровати.
Теплая, уютная постель быстро вернула ее в сонное со-
стояние и странные звуки, возникшие некоторое время спу-
стя, уже в комнате, она долго принимала за фрагменты сна.
Наконец сознание от настойчивости этих звуков стало проясняться и она, приоткрыв глаза, тотчас же распахнула их. В комнате горел свет. Одновременно она вновь услышала, уже явственно, какое-то частое цоканье, словно по комнате бегало что-то живое. Крыса? Женя резко поднялась и взглянула на пол. По полу катился темно-серый, сопящий колобок с хвостиком, черным носиком и такими же блестящими пуговками глаз. Кончики лап и мордочка белые. Увидев, что перед ним зашевелилось что-то большое, он испуганно вытаращил глазенки и осел на хвостик, но, видимо слишком резво, потому что едва не потерял с трудом удерживаемое равновесие. Женя больше не шевелилась, опасаясь его спугнуть и он снова деловито заковылял в прежнем направлении. Уткнувшись носом в ножку кровати, отпрянул, и неожиданно заскулил. Коротко и жалобно. Только тогда Женя подняла голову на стоявшего у порога и улыбающегося Василия.
– Это тебе. Чтобы не скучала, и не было страшно. Теперь тебе будет с кем поговорить, пообщаться. Все живое существо. И, главное, умное и верное. Друг, все же, человека.
– Почему так долго?! Что-нибудь случилось?
– Да нет. Все благополучно. Дела задержали.
Женя недоверчиво покосилась на него, но промолчала.
Василий присел на край кровати и прижал ее голову к своей груди.
– А кто это? – спросила Женя, кивая на щенка.
– Не знаю. На рынке купил. Сказали что лайка. Может и не лайка, но собачка вроде бы симпатичная.
Щенок, уже забравшись куда-то под кровать, снова
коротко заскулил.
– Он, наверное, скучает по матери, – предположила Женя.
– Наверное. Привыкнет к тебе, и ты будешь ему за мать.
Женя слезла с кровати, вытащила щенка, который уже
занялся изучением тапок, и посадила его к себе на колени. Разомлевший малыш, как и положено, тотчас обпрудил ее. Наверное, на радостях.
– Ну вот, все как у детей, – ухмыльнулся Василий.
Жене его фраза показалась подозрительной. Она опустила щенка на пол, сняла сорочку и только тогда ответила.
– Вася, ты же понимаешь, в каких мы условиях…
Василий оглянулся и сделал круглые глаза.
– О чем это ты?
Женя не ответила и Василий, сняв обувь, подошел к жене, обнял ее и сделал вид, что только сейчас понял, о чем шла речь.
– А, ты об этом. Конечно, нам сейчас никак нельзя. Ну, если что, возьмем из приюта кого-нибудь… Хотя у нас уже
есть о ком заботиться. Ты по мне-то соскучилась?
Женя вместо ответа изо всех сил втиснулась в него.
– И ты еще спрашиваешь!
От еды Василий отказался – они недавно перекусили в пути.
– На чем вы приехали? – спросила Женя, вынимая
из шкафа другую сорочку.
– На ледоколе.
Женя едва не выронила одежду.
– На каком ледоколе?! – с ужасом спросила она. – Вася, опять фокусы?!
Василий, усевшись на стул, провел ладонями по обнаженной груди жены, по бокам…
– Да нет. Мы договорились. Через бывших коллег, конечно.
– Это и есть заказное такси? – вспомнила Женя слова
Василия перед отъездом.
– Угу, – ответил он, не отрывая лица от ее груди.
– Не понимаю, почему ледокол?
Василий улыбнулся.
– Это завтра. А сейчас в постель. Я, правда, по тебе со-
скучился…
Женя, сознание которой уже стало затуманиваться от его прикосновений, потеряла интерес не только к производственным проблемам, но так и не задала вопрос, где же он жил этот месяц и с кем…
Утром, выйдя за порог, Евгения увидела большой черный корабль, напугавший ее посреди ночи. Почти уткнувшийся ему в борт траулер, на фоне массивного ледокола, казался, чуть ли не катером. За ними, к горизонту, тянулась темная полоса воды, усеянная кусками взломанного льда.
Рядом с транспортом, уже бродили люди, что-то вымеряли, чем-то ковыряли рядом с рыболовной посудиной. Среди них Женя узнала и председателя.
– Придется потрудиться денька два, поколоть лед во-
круг нашего кораблика, иначе нам не развернуться,– услышала она за спиной голос мужа.
Она обернулась. Он уже был одет в свою робу. Пообещав прийти на обед, Василий посоветовал Жене идти домой, сам нахлобучил шапку-ушанку поглубже, и отправился к кораблям. Женя проводила его взглядом почти до траулера и вернулась к своему хвостатому ребенку, кото-
рый, конечно, уже ждал ее.
Она потрепала его по загривку и опустила на пол. В комнате было хорошо протоплено и можно было не опасаться, что щенок озябнет. Собаки у нее никогда не было и, хотя чужие ее забавляли, но как-то не трогали душу. А тут, в ней что-то перестроилось, хотя не забывала она и Кирюшу, и даже изредка его навещала.
Женя плеснула в мисочку молока, и принялась изучать
кулинарную книгу. Хотелось приготовить мужу что-то незабываемое. Времени было еще достаточно, чтобы организовать даже банкетный стол.
Процесс приготовления обеда, ожидание мужа, которо-
го при желании можно разглядеть даже в окно она воспринимала как праздник. Как, наверное, счастливы женщины, у которых такая возможность есть всегда. Хотя, если праздник каждый день, то, наверное, это уже будни…
Старания Жени оказались не напрасными. Правда, обед скорее можно было назвать ужином – Василий вернулся уже в сумерках. И не один. Сначала в комнату ввалился председатель. Женя, не поняв причины его появления, вскочила, но когда появился муж, осела на стул. За многие недели ожидания она привыкла воспринимать этого деда как возможного глашатая беды. При встречи с ним, всегда с беспокойством всматривалась в его лицо, стараясь предугадать какую новость сейчас услышит. Правда, прочесть
что-либо на этом лице было трудно. Вероятно, оно стало
непроницаемым за многие годы правления.
Иваныч, кивнул Жене, прошел к уже давно накрытому столу и, вынув из кармана бутылку водки, поставил в центр стола.
– После ужина мы немного потолкуем, – пояснил муж.
Женя ничего не возразила, но с сомнением посмотрела на бутылку. Василий у нее почти не пьет…
– Мы по грамульке, – угадав ее замешательство, добавил Василий и поставил на стол три стопарика.
После ужина мужики отметили, что хозяйка постаралась не зря. Потом Василий, кивнув Жене в сторону сеней, выбрался из-за стола. За дверью он шепотом попросил ее прогуляться у дома со щенком и посторожить. Мало ли кто… Да и председатель не любит обсуждать дела в присутствии женщин.
