— Почему Ёжик? — меняю тему разговора, сбивая собеседника с опасных мыслей.
И замечаю ухмылку, догадался. Не проведешь такого.
— Потому что прячешься при любой опасности и иголки выставляешь, не подпуская никого к себе.
— О-о-о, ну да. Есть такое.
Не удивлена, что меня изучили от и до. Как-никак, передо мной начальник безопасности, а не Федя — тракторист. Пусть простит меня тот Федя.
Какое-то время кушаем, не отвлекаясь на разговор. Однако, стоит мне отодвинуть от себя тарелку, как тишина нарушается.
— По поводу ночной встречи… — Игнат делает паузу и смотрит выжидающе.
Поднимаю одну бровь вверх, намекая, что требуется продолжение.
Конкретизируйте, батенька. Кто знает, что именно Вас интересует?
Игнат откладывает нож и вилку и сцепляет руки в замок, упираясь в них подбородком.
— Что именно тебе было неприятно?
Прищуренные глаза внимательно отслеживают мою реакцию и явно ожидают, что я начну смущаться, краснеть и, заикаясь, говорить о другой женщине и своем недовольстве этим фактом.
Хм. Не-а.
Вот не угадал.
Пусть мне неприятно, но дурочкой выставлять себя не собираюсь. Чтобы ты тут же щелкнул меня по носу моей же просьбой отсрочить наши будущие близкие отношения? Ни за что.
Мы — мальчик и девочка взрослые. В сказки не верим очень давно. И всё понимаем. Игнат захотел меня и забрал себе, чтобы пользоваться. Я решила бороться со своим страхом и пользоваться Игнатом. Взаимовыгода. Будем вместе, пока такой расклад устраивает обоих.
Долгоиграющих планов я не строю. Воздушных замков, принцев и белых коней за углом не ищу. Свадебное платье в интернете на приглядываю. И имена будущим детям не придумываю.
— Ты был выпивши. А пьяные мужчины меня пугают. — смотрю открыто в ответ, не отводя глаз. — Я не уверена, что они себя в этот момент контролируют.
— Хм. — выдает Майский, обдумывая мои слова. — А еще?
— Всё!
Растягиваю губы в улыбке и переключаюсь на то, чтобы налить себе чай. Делаю всё, не торопясь, ручки не дрожат, глазки не бегают. Даже радость на лице сохраняется. Сидящий напротив мужчина не дождется от меня никакой другой реакции и слов.
Да, ночью я запаниковала и психанула, решив обрубить всё загодя. Но, подумав чуть-чуть, решила не пороть горячку. Майский — отличный вариант.
Он — мужик пробивной, перед трудностями пасовать не станет. То, что мне и нужно, чтобы подавить восстание тараканов в голове. Так что берём его таким, какой есть. Со всеми достоинствами и недостатками. И больше даже в голове не катаем мысли «да» или «нет».
Но два дня до пятницы у меня в запасе еще есть. Так что расслабляюсь и отдыхаю в красивом доме, не напрягаясь.
— Привет, — пугает меня Игнат своим неожиданным появлением возле открытой двери ванной.
Я стою перед зеркалом в шортах и одном бюстгальтере. Только-только сняла футболку, чтобы намазать синяки и посмотреть получше, как обстоят дела.
Как вошел в комнату даже не услышала, хотя ни музыка не включена, ни радио не работает. Тишина, а я проморгала гостя. Точнее хозяина дома.
Пытаюсь прикрыть грудь, обхватив себя за плечи, но Майский подходит и, просто молча, опускает мои руки вниз.
— Не прячься. — выдыхает горячий воздух в макушку. — Давай помогу.
Заходит за спину, вызывая дрожь в ногах и смятение в душе. Берет расческу и, аккуратно прочесывая прядь за прядью, собирает волосы в хвост. Не торопится.
Наблюдаю за ним через зеркало. И физически ощущаю, как нагревается и электризуется воздух, напитываясь возбуждением мужчины. Игнат будто пожирает глазами моё тело.
Закрепив прическу, не отходит. Касается кончиками пальцев позвоночника и ведет легонько вниз, заставляя выпрямиться еще больше и свести лопатки вместе. Опираюсь на чашу раковины, чтобы не упасть. Прогибаюсь, избегая обжигающего касания чужих пальцев, и из-за этого отпячиваю немного попу.
Шумно выдыхаю воздух и ловлю момент, когда Майский, словно почувствовав мой взгляд, поднимает потемневшие глаза и делает шаг вперед, прижимаясь ко мне всем телом. Обхватывает одной рукой за талию, распластывая ладонь по низу живота, а другой за шею. Аккуратно, просто обозначая своё присутствие, но не давя. Дрожь прошивает тело. Мне до жути волнительно и трусливо. Но взгляд мужчины не отпускает так же, как и его сильные руки.
Сотрясаюсь всё сильнее, но не от страха как такового, а от напряжения в мышцах. Пальцы сводит от силы, с какой вцепляюсь в раковину.
— Чувствуешь, как заводишь меня? — спрашивает, склонившись к самому уху и обдувая шею раскалённым воздухом. И демонстративно потирается о мою попу. Да, такое нельзя не почувствовать, особенно если в тебя вдавливаются с таким удовольствием.
Киваю, не уверена, что голос не пропал. Во рту сухо, как в пустыне.
— Не бойся, смотри мне в глаза, — шепчет, чуть сильнее фиксируя шею и опуская руку, что лежала на талии, ниже. Отщелкивает кнопку шорт и тянет молнию вниз. А потом запускает пальцы мне в трусики.
Пытаюсь свести ноги вместе. Но Майский не позволяет, просунув между ними своё колено.
— Тихо, Лера, ничего не будет, просто проверю. Дыши.
Втягиваю живот и упираюсь во внушительный член сильнее. Замираю.
Взгляд мужчины гипнотизирует. Не могу разорвать контакт. Запрокидываю голову ему на грудь и всхлипываю, когда чувствую, как он потирает клитор.
— Умница, расслабься. Ты чуть-чуть возбудилась. Это очень хорошо. — Его пальцы скользят между складочек, кружат у входа, но не углубляются. Сильные нажатия чередуются со слабыми. — Вот так.
Сначала не шевелюсь. Но, когда низ живота начинает болезненно тянуть, и я ощущаю собственную влагу, ёрзаю попой, пытаясь избежать контакта.
— Хватит, — пищу, вцепляясь в руку мужчины. Отодвинуть не могу. Силы не сопоставимы. Но стараюсь. — Игнат, пожалуйста. Достаточно на сегодня.
— Хорошо, — замирает на пару секунд, шумно выдыхает, а потом отступает и застёгивает мои шорты. — Но с тебя благодарность, как намажу мазью.
Коротко чмокает меня шею, поворачивая к себе лицом, и сажает на тумбу рядом с раковиной.
Вспоминаю, как он делал то же самое в ночь с воскресенья на понедельник, и напряжение ослабевает.
Майский умеет себя контролировать.
— У тебя кто-нибудь был? — спрашивает, пока обрабатывает шею, живот и даже коленки, которые ему не нравятся. Хмурюсь на его вопрос, соображая, о чём он. И краснею, когда до меня доходит.
Чёрт!
Как отвечать на такой вопрос в моём случае?
— Нет. Да.
Еще и из-за вот таких моментов я не хотела никаких близких отношений. Обсуждать прошлое… да ни за что!
Не буду.
Пусть как хочет, так и понимает.
Сжимаю губы и задираю подбородок выше.
Ничего больше не скажу.
— То есть после изнасилования ты сексом ни с кем не занималась. — Майский самостоятельно подводит черту под разговором. Мельком смотрит в глаза и отвечает на незаданный вопрос. — Ёжик, не забывай, кто я.
Фыркаю, сама себе напоминая зверька, с которым меня только что сравнили.
— Грудь мазать будем? — переключает мое внимание Игнат на дела насущные, и я отрицательно мотаю головой. — Понял. Сама справишься.
Осматривает еще раз результаты своих трудов. Закрывает мазь. И, убрав ее на полку, опирается руками с двух сторон от моих коленей.
— Жду благодарности.
И взгляд хитрый-хитрый.
Вот это наглость!
Не только глаза округляю, даже брови вверх уползают.
Открываю рот, чтобы высказаться по поводу его самодеятельности, но передумываю, услышав:
- Хочешь покажу еще раз, как надо?
И эта офигительная улыбка.
У-у-у, зараза!
— Спасибо! — чмокаю в нос, пока хватает смелости, и, упершись на его плечи, соскакиваю вниз. Хватаю футболку и натягиваю на себя.
Отчетливый «фырк» ярко показывает, что мой хитрый ход раскусили, но пока прощают.
