Но потом, силы прибавлялись сами, мне помогал Амир, и я грела себя мыслями, что бывает и хуже.
У меня ужасный ритм жизни, я знала об этом, но сдаться не имела права. Теперь уже не имела…
В эту ночь, я уснула далеко за полночь, а проснулась в шесть утра, когда Амир разбудил своим плачем. И как только я подвелась на ноги, взялась успокаивать сына, пытаясь сообразить, где смесь и бутылочка, мне сразу принесли водичку, нужной температуры.
Это меня немного обескуражило, поскольку я не стучала в дверь, не звала на помощь. А после, когда я покормила Амира, переодела его и положила досыпать дальше, пришла к выводам что в комнате были скрытые камеры.
Не смотря на то, что я не выспалась, а кровать так и манила своим теплом и мягкостью, это открытие не позволило мне больше уснуть.
Я отыскала в гардеробе самую удобную одежду, чем оказалось коротенькое платье белого цвета, и надела его на себя, скрываясь под полотенцем в ванной. Мысль, что за мной могли подглядывать, меня беспокоила, смущала и злила одновременно. А ещё содержимое гардероба…
Вчера, когда я рассматривала наличие вещей, не обращала особого внимание на всю одежду, и её фасон, а сегодня поняла, что кроме красивых платьев, юбок, топов, боди и разных откровенных комбинаций белья, ничего больше не было. Это напомнило мне прошлое, когда я была заложницей Асада, а имеющийся набор вещей — его явное предпочтение и вкус.
Но самое главное, что понимание этого, не возобновляло во мне былой страх, а вновь давало некую надежду, возрождая мой интерес к персоне мужчины, с новой силой.
И что я делаю дальше?
Как только одеваюсь, (что у меня, получается, сделать без нижнего белья, поскольку боялась скрытых камер), я быстренько направляюсь к двери, чтобы убедится в своей свободе.
Дергаю за ручку и не сдерживаю радостной улыбки, когда понимаю, что дверь поддаётся, а за ней больше нет охранника. Вообще никого! Только красивый, хорошо освещаемый, длинный коридор, с множеством разных предметов декора, картин и прочего.
Я рассматриваю всё это, застыв в проёме, постоянно возвращаясь взглядом к двери напротив.
Два шага, один стук и вновь поговорить, но только по-другому! Настоять на своём, и заставить мужчину показать своё лицо, чтобы убедится раз и навсегда! Не мучить себя догадками, этими глупыми, небольшими знаками, которые я вижу во всём. Если это не он, значит, так тому и быть. Принять. Отпустить Асада. В другом случае…я просто буду знать.
Я бросаю быстрый взгляд на кровать, где только что уснул Амир. По моим расчётам, он будет спать не меньше двух часов. Время поговорить было. Предлог тоже. У меня заканчивалась смесь…
И…я решаюсь.
Оставляю дверь в свою комнату открытой, чтобы в случае если Амир проснётся, услышать его плач, а потом приближаюсь к двери мужчины и несколько раз стучу.
Секунда, вторая, третья… и ничего не происходит.
Прижимаюсь ухом к двери, прислушиваюсь. Тишина.
Я вновь стучу, громче. Жду минуту, а потом прикасаюсь к ручке двери и прокручиваю её. Дверь поддаётся, открывается, а моё сердце ускоряет ритм.
Чёрт!
Так страшно. Словно я делаю что-то неправильное, противозаконное…
Но это чувство пропадает именно в тот момент, когда я открываю дверь и заглядываю внутрь.
То, что я там вижу, возрождает в моей груди нечто необычное…Это как прыжок в высоту, а потом обратно… Это как поток ледяного воздуха, от которого стынет кровь в венах… Это как жар под кожей… И всё вместе взятое…
Я просто не ожидала…
Глава 23
Милена
Я просто не ожидала…
Куда не посмотри…моё лицо!
Я медленно прохожу внутрь, задерживая дыхание, и шокировано оглядываюсь по сторонам.
Это не комната, а какой-то алтарь для преклонения…
По-другому не скажешь.
Четыре стены и все обвешаны большими фотографиями, портретами с моим обликом.
Их десятки! Цветные. Чёрно-белые…
На одних я сплю, свернувшись клубочком: на спине, на животе, на плече Асада, или лицом к лицу с ним. На других, я смотрю в окно, вдаль, грустно или мечтательно. А на остальных, другие моменты…крупным планом, такие разные, но при этом, имели общую черту. Все они, были сделаны в доме Асада, год назад, когда я была в его заключении…
Я рассматриваю каждый снимок или портрет, не больше секунды, скольжу по ним взглядом, кручусь вокруг своей оси как сумасшедшая, не в силах выйти из охватившего меня ступора. А потом слышится скрип двери, и я застываю, очнувшись от одного наваждения и погружаясь во второе.
Такое чувство, будто мне дали хорошую пощечину, и я пришла в себя, но ровно на три секунды, пока не встретилась взглядом со знакомыми глазами.
— Асад?!! — вырывается писк, а слёзы хлынут по щекам жгучим потоком, застилая глаза пеленой. Но я не моргаю, чтобы не потерять ведение, не упустить…
А он стоит себе в проёме, такой как когда-то, красивый, сильный, мрачный. Чёрные волосы мокрые, блестят от влаги, на поясе небольшой лоскуток полотенца, которое он придерживает одной рукой, а тело покрыто крупными бисеринками воды.
Я разглядываю его несколько секунд, замечаю, как часто вздымается его грудь, как крепко сжаты его руки в кулаки, как потемнели от злости глаза.
Он застыл, а я с трудом держу себя в руках, чтобы не потерять сознание. Знаю, что если упустить его из вида, он просто уйдёт, и больше у меня не будет такой возможности…увидеть его.
— Теперь я такой же, как и внутри?! — вдруг рычит.
И этот рык, приводит меня в себя, позволяет мгновенно осознать, что он не ведение, что он рядом, воплоти и крови! Что он специально меня вчера обманывал, чтобы скрыть…Что?
Пересекаю расстояние между нами и бросаю быстрый взгляд на розовый, ещё свежий шрам от ожогов, который сплошной полосой покрывал всю его левую руку, от пальцев и выше, по плечу, шее, а заканчивался на левой скуле, рваным, небольшим рубцом. И этот рубец, был совсем незаметный под его щетиной, густой и чёрной бороды. А сам шрам, казался не таким ужасным и страшным, поскольку размещался только поверхностно…или, мне просто было это не важно…
Я перевожу свой взгляд на его лицо. Смотрю снизу вверх, в пылающие от злости глаза и во мне тоже вспыхивает ярость.
Как он мог меня обманывать?
Я чувствовала, что это он, знала, а его отрицание и уклончивые слова, чуть не свели меня с ума…
Зачем он так?
Эти воспоминания, боль, чувства, нахлынивают разом, выводят меня из себя, и я срываюсь…делая то, чего не ожидала сама от себя. Замахиваюсь рукой и наношу Асаду звонкую пощечину. А он…даже не пытается перехватить мою руку, хотя мог, я знаю. Просто принимает удар, даже не двинувшись с места, плотно прикрывая веки, и стискивая зубы.
А когда, в следующую секунду, он вновь открывает глаза, я вижу в них бурю эмоций, злости, ярости, мрака…
Но я не боюсь!
Его рука резко вздымается вверх, обхватывает мою шею, сдавливает, но я даже не дернулась. Смело смотрю ему в глаза, принимаю его ответную реакцию, показывая всем своим видом, что не сдамся. Виноват он! Я так считала…
А я больше не жертва, чтобы приклонятся перед ним, подчинятся как рабыня…
Глава 24
Милена
Молчание затягивается.
Дыхание учащённое.
Моё сердце грохочет в груди как бешенное, набатом отдаваясь в моей голове.
Рука Асада продолжает сдавливать мою шею, перекрывая мне кислород, но меня это, почему-то не беспокоит, а наоборот… возбуждает.
Я должна была испугаться своих мыслей и чувств, но вместо этого, мой взгляд непроизвольно опускается на губы мужчины. Он замечает это, ослабевая хватку, а дальше следует рывок.
Асад резко притягивает меня к себе за шею и жадно впивается мне в губы. И в этот момент, мои мозги словно отключаются…
