Ширли возвращается через несколько мгновений с напитками, ставя их перед нами.
— Ваша еда скоро будет.
— Ты лучшая, Ширли. Я когда-нибудь говорил тебе это?
— Ты — чертов лжец, — выпаливает она, — но милый.
Она хлопает меня по щеке, прежде чем снова уйти.
Алиса качает головой, но на ее лице играет улыбка.
— Что? — спрашиваю я с притворной невинностью.
— Парни Крид все такие очаровательные или только ты?
— Только я. Остальные двое — засранцы.
С ее губ срывается смешок, но быстро стихает, выражение лица становится серьезным от того, что она говорит дальше.
— Я заметила, что Нокс не спал в своей комнате с тех пор, как я живу у вас.
После того, чем закончился наш разговор тем вечером, я не удивлен. От этого мне дерьмово, но пока я не смогу заставить его увидеть, что красавица передо мной — не враг, это к лучшему.
— Он решил на некоторое время остаться в главном доме с отцом.
— Из-за меня. — Она произносит это как утверждение, а не как вопрос, в ее тоне сквозит обида.
— Нет. Не только из-за тебя.
Очевидно, что она мне не верит.
— Не принимай близко к сердцу, Алиса. Есть причина, по которой брату непросто доверять людям, но, в конце концов, он придет в себя и увидит то, что вижу я.
— И что же ты видишь, Брэкстен? — Вопрос повисает в воздухе, она снова смотрит на меня.
— Девушку, которая не так уж сильно отличается от нас. — Я вижу, как надежда наполняет ее нежные черты. — Девушку, которая нуждается в нас так же сильно, как мы нуждаемся в ней.
Каждое слово — правда. Я понятия не имею, что нас ждет в будущем, но точно знаю, что она будет его частью.
— Ты ведь это серьезно?
— Да, серьезно.
Легкая улыбка изгибает ее губы, и мне хочется ее зацеловать.
Как только появляется эта мысль, дверь в закусочную открывается, и входит одно из моих самых больших сожалений.
Кортни Фабр ищет кого-то в закусочной, и у меня такое чувство, что я точно знаю, кого. Мои подозрения подтверждаются, когда ее взгляд останавливается на мне, и на ее лице появляется многозначительная улыбка.
Дерьмо!
Каждый мускул в теле напрягается, когда она направляется к нашему столику. С чрезмерно ярким макияжем, длинными темными волосами и силиконовыми сиськами, выглядывающими из выреза майки, она была ходячей влажной мечтой, пока не превратилась в кошмар.
— Брэкс, — приветствует она меня своим страстным тоном. — Давно не виделись.
— Кортни, — отвечаю я, не утруждая себя тем, чтобы скрыть раздражение.
— За последние несколько недель я оставила тебе несколько сообщений и ничего от тебя не слышала.
— Был занят.
Она бросает раздраженный взгляд на Алису, оглядывая ее с пренебрежением.
— С ней?
Насмешка выводит меня из себя.
— Не твое дело, — в моем голосе безошибочно угадывается предупреждение.
Алиса откашливается, снимая напряжение.
— Думаю, я воспользуюсь туалетом. Извините меня.
Она делает попытку встать, но я хватаю ее за запястье, заставляя остаться на месте.
— Нет. Ты останешься. Кортни уходит.
Сердитые карие глаза возвращаются ко мне, когда Кортни отказывается от побега, который я любезно ей предоставляю. Она скрещивает руки на груди, выставляя вперед бедро.
— Она кажется немного невинной для вас с Ноксом, теперь парни Крид любят понежничать?
Алиса напрягается под моим прикосновением, и это заставляет меня подняться на ноги, а Кортни отступить на шаг.
— Ты не хочешь этого делать. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Ты знала правила. Смирись с этим и двигайся дальше, иначе последствия тебе не понравятся.
Никаких привязанностей, никаких обещаний. Правила очень ясны, они всегда были такими, и без обоюдного согласия ничего не происходит. Она согласилась, но потом пошла на попятную. Сначала я был с ней милым, потом суровым, в итоге, стал просто игнорировать. Очевидно, это не сработало, и то, что она пытается сделать сейчас, тоже не сработает.
— Как скажешь, позвони мне, когда она тебе наскучит. — Развернувшись, она, наконец, поступает умно и уходит.
Во мне закипает гнев, когда я смотрю, как она покидает закусочную. Снова сев на место, перевожу взгляд на Алису и вижу, что она смотрит в окно, на ее лице написано смущение.
— Я сожалею об этом.
— Все в порядке, — легкомысленно отвечает она, но боль в ее голосе очевидна. — Мне следовало спросить, есть ли у тебя девушка, прежде чем поселяться в твоем доме.
— Она не моя девушка, — твердо говорю я. — Она даже не друг.
— Не думаю, что она знает об этом, — шепчет она.
— Она знает. Просто не хочет принимать.
Она больше ничего не говорит, ее взгляд по-прежнему устремлен в окно.
— Алиса, посмотри на меня, — приказ звучит жестче, чем предполагалось.
Она поворачивает голову, и боль, отразившаяся в ее глазах, поражает меня, как удар под дых.
— Она ничего не значит для меня. Понимаешь?
Она кивает, но более чем очевидно, что она мне не верит.
В конце концов, Ширли приносит нам еду, но напряжение темной тучей продолжает висеть над нами. Вся прежняя легкость сегодняшнего утра полностью исчезла.
По дороге домой тишина в грузовике оглушительная, и это выводит меня из себя.
Если честно, я больше злюсь на себя, чем на Кортни. Злюсь, что, вообще, провел ночь с этой сукой. Злюсь, что не могу объяснить всю ситуацию Алисе, даже если бы хотел. Некоторые секреты я обещал унести с собой в могилу, я их никогда никому не раскрою, даже ей.
Как только мы возвращаемся на ферму, замечаю полицейскую машину Крейга, припаркованную у главного дома. Останавливаюсь рядом с ней и даже не успеваю заглушить мотор, как Алиса открывает дверцу, чтобы спрыгнуть.
— Подожди меня, — одергиваю я ее.
Она напрягается от приказа, но делает, как я говорю.
Выбравшись из грузовика, обхожу его с другой стороны и беру Алису за бедра, как делаю всегда, чтобы опустить ее на землю.
Не получаю ничего, кроме пробормотанного «спасибо». Затем она пытается убежать.
— Не так быстро, милая. — Потянув ее за запястье, прижимаю ее спиной к грузовику, упираясь руками по обе стороны от ее головы.
Она смотрит на меня широко раскрытыми, неуверенными глазами.
— Если тебе есть что мне сказать, то, черт возьми, скажи, чтобы мы могли двигаться дальше.
— Мне нечего сказать, — шепчет она, отводя взгляд.
— Чушь собачья!
Пылкий ответ заставляет ее посмотреть мне в глаза, в ее взгляде вспыхивает тот намек на огонь, который я видел ранее.
— Очевидно, это связано с тем, что Кортни сказала о моих братьях и обо мне. Мы оба знаем, что это единственный слух, о котором тебе до смерти хотелось спросить с тех пор, как я забрал тебя из той чертовой больницы.
Она вздергивает подбородок, понимая, что отрицать больше нет смысла.
— Хорошо, Линда, возможно, упоминала кое-что об этом, но это не имеет значения, потому что твои свидания — не мое дело.
Ее ответ только еще больше выводит меня из себя.
— Давай кое-что проясним. Я не хожу на свидания. Я трахаюсь. Это все, чем была Кортни, и плохое воспоминание — это все, чем она останется.
— А как насчет меня, Брэкстен? Кем я останусь для тебя? Плохим воспоминанием? Девушкой, которую тебе было жаль?
— Я испытываю к тебе много чувств, Алиса, но жалость не входит в их число.
Несмотря на мои слова, я вижу в ее глазах сомнение и не могу ее винить.
— Послушай, у нас с братьями особые отношения. Они сложные, и я никогда не смогу объяснить тебе всех причин, но могу сказать, что все изменилось. Сейчас все по-другому, и все снова изменилось в тот день, когда я нашел тебя.
— Может, они и не должны меняться. — Ее голос срывается, а на лице отражается печаль. — Потому что независимо от того, как сильно мы притворяемся, что это не так, я просто потерянная девушка, которую ты нашел, и это все, чем я когда-либо буду.
По ее щеке скатывается одинокая слеза, она снова отводит взгляд, и вид этого бьет меня под дых.
