Зоопарк был безлюден и отчего-то внушал неясную угрозу.
Когда из кустов на дорожку вылезли скособоченные фигуры, трое сзади и трое спереди, профессор даже не удивился.
— Э, папаша! Закурить не найдется? — сипло поинтересовался один из гостей, в трениках и майке-алкоголичке.
Профессору вдруг показалось, что он угодил во временной пузырь и провалился глубоко в прошлое, куда-то в эпоху наполеоновских войн, где сбежавшие из концлагеря татар-монголы бродят по лесам и стреляют у большевиков марихуану.
— Простите, что? — остановился он.
— Карманы выворачивай, очкастый, чо! — дыхнули на него перегаром сзади.
Стало ясно, что сейчас его будут бить, возможно даже ногами.
Лучший способ защиты — нападение.
В следующие несколько мгновений произошло сразу множество событий.
Сперва профессорский локоть познакомился с хрустнувшим перегарным носом.
Почти одновременно профессорское колено согнуло и отправило на обочину майку-алкоголичку.
В руке профессора вдруг выросла телескопическая дубинка и одним круговым ударом смазала по остальным мордам.
Морды отшатнулись. В лапах сверкнули ножи.
— Всё, паря! Считай, докукарекался.
— Вали на глушняк суку!
— Передавай привет дочке!
Последняя фраза заставила профессора действовать быстрее.
Через минуту грубые гости зоопарка с воем катались по асфальту, держась за ушибленные места и переломанные ноги.
Профессор собрал бесхозные ножи и оглядел поверженных.
— Откуда вы нарисовались такие красивые?
— От верблюда! — захныкала майка-алкоголичка. — Мы будем жаловаться в наше консульство!
— У вас даже консульство есть?
— Конечно! Планета Гоп-Стоп. Требуем уважать наши культурные традиции!
Профессор навис над ним и сдавил коленом грудь.
— Кто вас послал? И где моя дочь?
Гопник засучил перебитыми конечностями.
— Твоя дочь? Мы ее поймали. Неделю трахали. А потом продали на мясо людоедам. Стало быть, висит сейчас на крюке в коптильне, если сразу не сожрали.
Гопник весело заперхал.
— Логично, — поправил очки профессор и достал ультразвуковой свисток.
От беззвучного свиста волосы встали дыбом.
Кусты раздвинулись. и наружу показалась широкая, как бульдозер, морда амазонской гарбарии.
Профессор встал и отряхнул брюки.
— Ну, короче, ты все слышала, детка, — обратился он к трехметровому чудищу. — Приберись тут.
У гарбарии не было разума. И понимала она всего две команды — «приберись» и «отдыхай». Зато она была идеальным утилизатором. После нее не оставалось ничего. Ни следов, ни отходов.
Чудище разинуло гигантскую пасть и принялось за работу.
Через некоторое время, заполненное истошными воплями и тщетными попытками уползти, аллея снова приняла первозданный вид. Грубые гости со всеми их ножами, трениками, ботами-говнодавами и майками-алкоголичками, исчезли, будто их и не было.
Гарбария вылизала кровавые лужи, подмела дорожку похожим на метелку хвостом и села на задние лапы, вывалив широкий язык.
Профессор бросил ей в пасть последний ножик.
— Молодец, девочка. Отдыхай.
Чудище уползло обратно в кусты.
Профессор хмуро почесал длинный подбородок.
В процессе утилизации гопники наперебой выболтали много интересного. И это надо было осмыслить и как-то отреагировать. Немедленно.
Профессор вернулся в лабораторию, открыл замаскированную под стеллаж дверь и спустился в подвал, где у него была оборудована секретная точка дальней связи.
* * *
С расстояния в десять световых лет Угольный Мешок походил на большую, беспросветно черную кляксу, расплывшуюся на половину неба.
— И все равно не понимаю, — сказала Эликс. — Почему нельзя просто полететь вперед и пробить эту черную хреновину? Это же всего-навсего туманность. Рано или поздно окажемся внутри Мешка.
— Вот в следующий раз так и сделаешь, — сказал Носорог. — Только без меня. А я буду придерживаться фарватера по карте.
— Трусишь?
— Высказываю объективные опасения. Кто только не пытался брать Мешок нахрапом. Все сгинули. А твои мускулистые половые партнеры — вернулись. И карту нарисовали.
— Точно. Ссышь. И они мне не партнеры. А карта может быть липовая.
— Это вряд ли. Была бы липовая, они бы за нами не гонялись.
Эликс активировала навигационную сферу и соединила ее с картой.
Фарватер представлял собой цепь извилистых пунктирных линий, идущих от одной точки к другой. Рядом с каждым ориентиром светились комментарии, коряво написанные от руки. Судя по ошибкам, братья-мачомэны были не в ладах с орфографией.
— «Коржик. Дальняя арбита. Близко не савацца, а то убьед. Вырубить нах всю приблуду. Типа дохлый. И кури пака не откроеца.» — Эликс помотала головой. — Ничего не понимаю. Что не откроется? Что за коржик? Это к нему близко не соваться?
Пиксельный носорог пожал плечами.
— Если по логике, должен открыться проход вглубь туманности. И мы это должны как-то увидеть.
Корабль медленно продвигался вперед. Черная клякса уже заслонила весь обзор. Ее дымчатые щупальца ползли по сторонам и затмевали звезды.
Тьма давила и будто заполняла голову.
— Хм, — буркнул Носорог. — Действительно, коржик.
Масштаб главного экрана изменился. Стала видна странная конструкция, застывшая в черной пустоте. Широкое зубчатое кольцо с мелкими наростами по всей поверхности. Кое-где виднелись темные пробоины, вмятины и покореженная обшивка. Черные щели по краям. Вырванные с корнем элементы какого-то оборудования. «Коржик» был давно и бесповоротно мертв.
Носорог присвистнул.
— Спектральный анализ утверждает, что этой штуке от десяти до пятидесяти миллионов лет. У нас даже намеков на столь древние цивилизации нет. Это пахнет величайшими открытиями. Надо подойти поближе и запустить дроны.
Эликс во все глаза смотрела, как вырастает. заслоняя весь экран, гигантское кольцо. Теперь было видно, что черные щели — это окна, изуродованные внутренними взрывами. А обломки оборудования висят вокруг кольца абсолютно неподвижно.
— Стоп, Носорожина! Там явно какое-то поле. Типа стазиса.
Маневровые двигатели натужно взревели, пытаясь остановить разогнавшийся корабль.
— Проницательное дитя, — раздался вдруг сзади глухой голос. — Еще миг, и вы бы сгинули навечно.
Эликс аж подбросило в кресле от неожиданности.
У выхода стоял тощий старик с длиннющей клочковатой бородой и горящими белым огнем глазами. Одет он был в рваную серую хламилу. В руке сжимал трехметровый шест, верхний конец которого упирался в потолок.
— Вторжение! — завопил Носорог, включая тревожную сигнализацию.
— Вы еще кто такой⁈. — Эликс вскочила с кресла.
— … Навсегда застряли бы в ледяном капкане, как тысячи тысяч тех, кто пришел сюда до вас.
— … и как сюда попали⁈
Старик пожал плечами.
— Для слуги Переправы нет запретных мест.
Он шагнул вперед и исчез, через мгновение появившись на середине мостика.
— Наведенная голограмма, — облегченно вздохнул искин. — А я уж было подумал, что у меня сигналка ни к черту. Чего надо, дедушка?
Тот сурово глянул на экран с пиксельным носорогом.
— Говорящее нарисованное животное и дщерь человечья. Вы хотите попасть на ту сторону. Я вам помогу.
— Спасибо, — сказала Эликс. — Но мы сами справимся. У нас карта есть.
Дед переместился к навигационной сфере и вгляделся в пунктирные линии.
— Горька судьба тех, кто пойдет такой дорогой.
— Хотите сказать, карта неправильная?
— Правильная. Была, когда ее рисовали. Но Переправа меняется. Там, где можно было пройти, теперь только смерть.
— Сдается, ты себе цену набиваешь, дедуля, — хмыкнул Носорог.
— Не веришь словам, поверь глазам.
Старик взмахнул рукой.
На главном экране возникла убегающая в черную пустоту призрачная линия. Изображение скакнуло вперед, потом еще и еще. Наконец, замерло, сплошь испещренное едва различимой рябью.
