Я смотрю ей в глаза, пока она слизывает сперму с моего большого пальца. Она всасывает его в рот, закрывает глаза и стонет. Я убираю палец и снова целую ее, пробуя нас обоих вместе. Снова ласкаю клитор и чувствую, как она сжимает мой член от нужды.
Она близко, и я снова хочу кончить. Я ждал ее так долго, желая, как никто другой. Когда она напрягается подо мной и начинает кончать, не могу не кончить сразу после нее, снова наполняя, когда она сжимается вокруг моего члена и пальцев, кончая и выкрикивая мое имя.
Наблюдать, как она теряется в удовольствии, а затем найти свое в ней, так прекрасно. Быть внутри нее — это блаженство, и я никогда не чувствовал ничего подобного. Никогда не ощущал такой связи с кем-то, такой привязанности. Внезапно, я понимаю, что такое любовь.
* * *
— Почему ты смеешься?
— Потому что я так долго думала о тебе, как о дьяволе, и вот ты здесь, Сатана в пенной ванне.
Я не могу не улыбнуться ее словам. Зачерпнув горсть пены, я прижимаю ее ко рту и подбородку, делая себе пенную бородку.
— Теперь я выгляжу соответствующе?
Мэнди снова смеется, и, клянусь, я хочу сделать все возможное, чтобы она продолжала издавать этот звук. Он мелодичный и радостный, и я не могу насытиться им.
После последнего раза я отнес ее ванну, наполненную пеной, и приготовил шампанское и клубнику. Я никогда раньше не пользовался ванной, но мне показалось, что ей понравится. Она не провела день в спа, который подготовил для нее, так что я захотел немного побаловать ее сам. Ванна достаточно большая для нас двоих, что говорит о многом, потому что мы оба довольно высокие.
Она сидит с одного края, положив ноги мне на колени, а я с другого, мои ноги касаются ее тела. Я поднимаю ее ногу, потирая ее и целуя каждый пальчик.
Потягивая шампанское, она откидывает голову назад и закрывает глаза.
— Боже, это до неприличия прекрасно. Не помню, когда последний раз принимала ванну. Как долго мы тут находимся?
— Не знаю, я забываю о времени, когда ты рядом. — Я кусаю ее мизинец на ноге, она садится и улыбается мне.
— Ты трижды наполнял ванну. Мы, наверное, нарушаем все законы засухи Вегаса.
— Хочу, чтобы ты знала, что мои отели с эффективным энергопотреблением. И ты не жаловалась, когда я трижды наполнял ее.
Она плещет в меня немного воды и снова пьет шампанское. Мы просто расслабляемся в тишине, пока я поглаживаю ее ноги, но теперь мне нужны ответы.
— Почему ты не сказала мне?
Мэнди точно знает, о чем я говорю, и когда задаю вопрос, она отводит взгляд и опускает бокал. Я жду, когда она заговорит, но Мэнди не делает этого.
— Ты могла бы использовать это в своих интересах на «Аукционе любовниц». — Я злюсь, когда думаю об этом, и рад, что она не сделала этого. Она смотрит на меня, и я за ноги подтягиваю к себе ее тело. Она сидит у меня на бедрах, и мы оказываемся очень близко друг к другу. — Скажи мне.
— Я просто хотела сохранить это в тайне, это немного неловко.
— Думаю, это невероятно.
Она немного краснеет, а затем поднимает руку, чтобы поиграть с моими волосками на груди.
— У моей приемной мамы был парень, который угрожал заняться со мной «разными вещами». Он слишком внимательно наблюдал за мной. Думаю, у него была странная одержимость мной.
Я напрягаюсь от ее слов, мои руки на ее талии сжимаются слишком сильно.
— Ничего не произошло, — быстро говорит она, снимая мое напряжение. — Однажды ночью он пришел ко мне в комнату и попытался. Он закрыл мне рот рукой, и я укусила его. Он ударил меня, и мой крик разбудил мою приемную мать. — Меня тошнит от мысли, что приемный родитель мог подвергнуть ее такой опасности. Мэнди смотрит на мою грудь, продолжая играть с пеной в волосах. Будто рассказывает историю, а не признается, что с ней случилось нечто ужасное. — Как бы плохо это ни звучало, думаю, она ревновала. Она так разозлилась на меня после произошедшего. На следующий день она сказала мне забрать вещи и уходить. Через неделю мне исполнилось восемнадцать. Она больше не могла получать чек за мое содержание, поэтому я знала, что так произойдет.
Мое сердце разрывается, но я не перебиваю ее. Хочу знать о ней все, что только можно.
— Я ушла и скиталась в округе, пока у меня не появился друг, который захотел поехать в Вегас. Год я провела в приютах и на случайных работах, пока не встретила Дона. Он взял меня к себе и устроил на работу к Аарону и Джастину. Я многим обязана им обоим. Я довольна тем, как сложилась моя жизнь, но долго охраняла свое тело, потому что не могла забыть, каково это, когда кто-то пытается забрать это у меня. Потом, когда человек, который должен был защищать, обвинил меня и вышвырнул, я почувствовала, что сделала что-то не так. Думаю, именно поэтому я ждала, никогда по-настоящему не доверяя кому-то и не отдавая такую власть.
Я обхватываю ее подбородок и заставляю смотреть мне в глаза. Вижу, как в них начинают собираться слезы, и мне жаль, что я не могу забрать ее боль.
— Прости. Не потому, что я имею ко всему этому отношение, а потому, что меня не было рядом, чтобы остановить это. — Она кивает, понимая, что я имею в виду, и я убираю волосы с ее лба. — Спасибо, что дала мне эту власть. Обещаю никогда не использовать ее против тебя.
Наклонившись, я прижимаюсь губами к ее губам, притягиваю к себе и встаю в ванне. Не прерывая поцелуй, переступаю через край и встаю на коврик. Вода стекает по нам, пока я целую ее подбородок и шею.
— Мы намочим пол.
— К черту, мне все равно.
Мэнди смеется и начинает скользить вниз по моему телу. Я опускаюсь вместе с ней на пол, наши тела скользкие из-за пены. Схватив за бедра, я поворачиваю ее к ванне так, чтобы она перегнулась через край. Встаю на колени позади нее, широко развожу ее бедра и притягиваю к себе задницу.
— Держись за край, котенок. Мне нужно тебя трахнуть.
Мне нужно соединить наши тела и связать нас как можно сильнее. Мне нужно быть внутри ее киски. Необходимо пометить то, что принадлежит мне, что только мое.
Схватив член, прижимаю его к ее входу и толкаюсь внутрь. Мэнди издает стон и сжимает край ванны, когда я начинаю трахать ее. Потянувшись, я хватаю ее волосы обеими руками, желая удержать на месте. Ее соски прижимаются к прохладному мрамору ванны, становясь все тверже с каждым толчком. Я смотрю вниз, где мы соединены, наблюдая, как мой член скользит в ее узкой киске. Каждый раз, когда я выхожу, вижу, как она сжимает меня, отчаянно пытаясь втянуть обратно. Когда толкаюсь, вижу, как сжимается мой член, и от этого с каждым ударом я немного кончаю. Я испытываю один долгий оргазм, постоянно кончая, когда трахаю ее.
Мне нужно, чтобы она кончила со мной, и я мог почувствовать, что владею ее киской. Хочу, чтобы ее киска пульсировала азбукой Морзе, передавая сообщения с мольбой о большем.
Я убираю руку с ее волос и обхватываю бедро, чтобы потереть клитор. Он напряженный и влажный от смеси моей спермы и ее сока. Я потираю его, а потом убираю пальцы.
— Нет! Пожалуйста, Сэр, не останавливайтесь.
— Мне просто нужно попробовать, котенок. — Я пробую ее сладость со своих пальцев, облизывая их начисто. Мне просто нужен аромат ее киски во рту, пока я кончаю.
Вытянув пальцы изо рта, я снова прижимаю их к ее клитору, и она стонет в знак благодарности. Я чувствую, как она сжимается вокруг моего члена, когда начинаю трахать ее немного грубее.
— Сильнее, — шепчет она.
— Скажи это громче. Если ты хочешь, котенок, я должен это услышать.
— Сильнее, Сэр. — На этот раз в ванной раздается эхо, и я даю ей то, что она хочет. Я толкаюсь сильнее, мои яйца, ударяясь о ее липкую киску, издают чмокающий звук. Сжимаю ее волосы и оттягиваю голову назад, обнажая шею, пока продолжаю потирать ее клитор. Я тру его сильнее, а затем щипаю, когда наклоняюсь вперед и одновременно кусаю ее плечо.
Мэнди напрягается, и оргазм проходит сквозь нее. Она кричит мое имя, и это все, что мне нужно. Я кончаю внутри нее. Мы оба теряемся в ощущениях полного и абсолютного блаженства, соединяясь воедино.
