Ника запрокинула руки за голову и потянулась ухом сначала к правому плечу, затем к левому, как и я совсем недавно, разминая затекшие мышцы. Она очень изменилась после нашего развода. Скинула добрых двадцать килограммов, отрастила волосы и каким-то непостижимым образом превратилась из толстого бегемота в знойную экзотическую красотку. Пока я пожирал свою бывшую взглядом, девчушка в моих руках вывернулась и ухватила её за нос. Ника отшатнулась в сторону. Провела по лицу руками, словно стирая это касание, и бросила:
- Я попрошу охрану все проверить, прежде чем куда-то звонить. Будь здесь. И… оденься, бога ради.
Я пересадил малышку на бедро. Скользнул взглядом вниз по своей груди. Хм… Может быть, не только я… хкм… отреагировал. Хотя как-то сложно было представить, чтобы Нику вновь могли заинтересовать моя смазливая морда и прокачанная на индивидуальных тренировках фигура. Слишком хорошо она знала мне цену. Потому что, говоря откровенно, в свое время я с ней поступил как мудак.
Не то что сейчас я поступил бы иначе. Я, наверное, и не на такое решился бы, чтобы пробиться в жизни. Смыть с себя позорное клеймо детдомовца, кажется, выжженное на лбу. Подняться с самого дна и выплыть на поверхность.
- Именно это я и планировал сделать, когда ее нашел. – Я улыбнулся сидящей на моем бедре малышке и позволил ей сунуть в рот свой палец. – Вот… Подержи.
- Нет! Нет, я не буду… Просто посади ее куда-нибудь. – Ника отскочила от нас, как от огня. Пожалуй, впервые с тех пор, как нас с ней снова свела судьба, я видел ее истинные чувства. Она была в панике. Об этом буквально кричали ее бегающий взгляд и нервные движения рук, которыми она теребила юбку.
- Ты все еще переживаешь из-за того, что случилось? – тихо спросил я. Спросил, пожалуй, впервые… Наверняка слишком поздно и не к месту… Вероника отрицательно дернула головой и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, зашагала из павильона.
- Пойду, все же позову охрану, - донеслось до меня уже от двери. Я кивнул, понимая, что она не увидит, и перевел взгляд на девочку. А ведь я тоже уже мог быть отцом. Сколько бы ему сейчас было? Пять? Шесть? Глядя на детей, я все чаще об этом думал. Гадал, на кого он мог бы быть похож. И вообще… каким бы он был? Ника… мечтала, чтобы наш малыш стал моей точной копией. Потому что себя она никогда не считала красивой. Да и я… говоря откровенно, не считал. В то время я был тем еще мудаком. Но что-то я повторяюсь…
Воспоминания о прошлом засасывали меня воронкой. И неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не жадный ротик, зашаривший по моей груди в поисках пропитания. Это было щекотно, и я хохотнул.
- Кто-то, кажется, проголодался, - пробормотал я. – Ну-ка, пойдем, милая. Я оденусь, а после мы поищем что-нибудь на перекус.
Малышка не протестовала. Лишь когда я вновь посадил ее на пол, недовольно пискнула. Пришлось заговаривать ей зубы. Что-что, а в этом мне не было равных. Язык у меня был подвешен как надо. Не зря за пять лет я поднялся от рядового стендапера до самого высокооплачиваемого шоумена в стране.
- Стас! Вы здесь?
- Угу…
- Охрана не видела ничего подозрительного. Сейчас они осматривают территорию, но вряд ли мы найдем мать ребенка. Я кое-кому позвонила, так что… скоро приедет наряд. Боюсь, тебе придется остаться здесь, чтобы ответить на вопросы следователя.
Выматерившись под нос так, чтобы девочка не услышала, я натянул через голову футболку, стащил штаны Деда Мороза и втиснулся в собственные потертые джинсы. Малышка в углу снова заплакала.
- Не знаешь, что её может беспокоить? – занервничала Ника. Она могла сколько угодно притворяться, что эта история оставила ее равнодушной, но меня ей было не провести.
- Девчонка голодна. Кем бы ни была ее мать, она кормила ее грудью.
Глаза Ники широко распахнулись:
- Как ты это определил?
- Она пыталась раздобыть еду на моей…
Вероника закашлялась.
- Думаешь… Полагаешь, мать девочки… её действительно бросила? Вот так?
- А на что это, по-твоему, похоже?
- Не знаю, - Ника растерла руками плечи. – Просто никогда не могла понять таких горе-мамаш.
Что ж… А я мог написать по этому поводу диссертацию. Меня ведь тоже бросили, так что… Я равнодушно повел плечами и склонился над девочкой.
- Здесь осталось что-нибудь съедобное, после съемок?
- Откуда? Все уже давно убрали. А впрочем, подожди… Ей можно банан? Как думаешь? Ой, смотри – здесь какой-то конверт, – резко сменила тему Ника.
- Не трогай! Это улика! – запротестовал я, не давая ей дотянуться до конверта. Её кожа была прохладной и очень чувствительной. От моего легкого касания на ней выступили мурашки. Но я бы не стал утверждать, что это от удовольствия. Вполне возможно, виной всему была брезгливость.
Ника отвела взгляд и опустила голову.
- Вероника Васильевна, мы осмотрели всю территорию, но везде тихо.
- Спасибо. Я уже вызвала полицию. Будьте готовы предоставить в их распоряжение записи камер и… что там еще может понадобиться.
Два пожилых охранника поохали, покачали головами и ушли. А мы вновь остались втроем. Я… Моя бывшая жена. И чужой ребенок, сумевший разбудить слишком много воспоминаний, которые мы оба хотели забыть.
- Как думаешь, что в том конверте?
- Не знаю. И вообще… это нас не касается. Мы – люди случайные.
- Я все же посмотрю. Может быть, там телефон или…
- Ага… Как же? Ее мать, что, совсем дура, по-твоему?
- А если она вообще ни при чем, а? Если девочку украли? Ты об этом подумал? Вдруг это и не мать вовсе её оставила! Что ты на это скажешь? – Ника осторожно раскрыла конверт.
- Скажу, ты слишком долго продюсировала мыльные оперы.
Вероника фыркнула, извлекая на свет божий карточку, на которой от руки было написано всего два слова и дата. Точнее… Имя, дата и непонятная аббревиатура.
- Ну, здравствуй, Дарья СМА… ноль один ноль шесть девятнадцать.
От автора: друзья, спасибо, что вы со мной! Продолжение каждый день, как всегда) Спасибо за лайки и комментарии!
2
Город не спал, несмотря на позднее время. Вслушиваясь в его ритм, я с силой затянулась и завороженно уставилась на огонек сигареты. Нет, мне больше не было больно. Все осталось в прошлом. Я даже не знаю, почему вновь закурила, хотя давно уже бросила, потому что вредно и не модно, и цвет лица портится… А я уже в том возрасте, когда на это приходится обращать внимание. Так почему же я здесь расселась? Побыстрей бы разобраться с полицией, и домой… домой. Отсыпаться. А не сидеть вот так, думая непонятно о чем.
- Вера… Привет. Не знал, что ты куришь.
- Господи! Ты меня напугал.
Я отбросила сигарету и яростно втоптала ее задником в асфальт. Свинство. И надо было воспользоваться урной. Но когда я увидела Олега, сработал рефлекс. Будто мне снова пятнадцать, и вот-вот влетит от мамки за то, что от меня несет куревом.
Не то чтобы я была такой уж бедовой.
Я отвлеклась от разглядывания полицейских, которые, сидя за заваленным реквизитом столом, записывали показания Гуляева, и обернулась на голос мужчины, с которым сейчас встречалась.
- Извини. Я не хотел.
Он был старше меня на пять лет. Тоже разведен… Раньше я считала, что развод - это всегда грязь, боль и слезы. Может, потому, что в свое время пережила их аж целых два и столкнулась именно с этим. Но… У Олега все обстояло иначе. Они расстались с женой вполне цивилизованно и остались с ней в хороших отношениях, вместе воспитывая дочь. Для меня это был очень показательный момент. Он рассказал мне о Вавилове гораздо больше, чем все остальное. Дал понять, что у нас с ним получится нечто действительно стоящее.
Олег был первым в моей жизни мужчиной, которому от меня ничего не было нужно. Кроме меня самой. В те редкие дни, когда его и моя работа позволяли нам встретиться.
- Ничего страшного. Это у меня нервы расшалились.
