— Еще раз спасибо, и извините, что вам пришлось поступить так своим мужем.
— Все в порядке. Я думаю, что разрыв наших отношений пойдет нам на пользу. Мы поссорились, и мне нужно время, чтобы инвестировать деньги в мой бизнес, а, заодно, найти себя. Мы потеряли сами себя, когда поженились. Ведь мы начали встречаться с мужем еще в средней школе, так что, можно сказать, что фактически мы и жизни-то не видели. Мы поженились сразу после колледжа, и стали заниматься своими карьерами. Мы оба. Наша жизнь была обыденной, а по выходным, мы старались открывать для себя что-то новое. А я хочу получить от жизни больше, хочу и дальше путешествовать, но он зациклился на создании семьи в стиле «Американская Мечта» в комплекте с белым забором и собакой. Оказалось, что наши жизненные цели слишком расходятся. Он не понимает, что я хочу продвинуться в мире бизнеса. По его мнению, я должна стать домохозяйкой, — она пожимает плечами. — Я думала об этом. Но что делать с моей независимостью?
Между нами повисает молчание. Я не знаю, бл*дь, что ей ответить. Если это будет то, с чем я должен мириться в течение девяти месяцев, то видимо, я сойду с ума.
— Кто знает, может ваш малыш заставит меня захотеть заиметь моего собственного ребенка.
— Я надеюсь на это.
Я улыбаюсь и убираю контракт в ящик, затем запираю его. Взяв куртку с кресла, я вывожу ее из моего офиса, и мы на лифте спускаемся на первый этаж.
Мой водитель Томас открывает нам дверцу лимузина. Когда мы усаживаемся, Дарья с закрытыми глазами делает глубокий вдох. Я внимательно наблюдаю за ней, следя за каждым поднятием и опусканием ее груди.
Все мои исследования на протяжении многих лет, тщательное планирование, взвешивание всех плюсов и минусов сейчас приносят мне результат. Да, я все мог бы сделать по-другому. Я мог бы поднять по лестнице к ее подъезду, постучаться в дверь, обнять ее. Я бы умолял ее вернуться ко мне, и начать жизнь так, как мы мечтали. Если бы в жизни была справедливость.
Эти мысли только подтверждают, что я хочу сделать. Как жаль, что я не могу этого сделать. Ненависть к Камилле сидит так глубоко во мне. Когда ты теряешь единственного человека, который был твоим миром, который обещал быть с тобой, все преодолеть, а потом ты узнаешь, что все обещания были ложью, то ты просто разваливаешься на куски. Ничего больше не ощущается как прежде. Оцепенение длится до того момента, когда ты вообще перестаешь что-либо чувствовать и ощущать себя живым. Вот, что случилось со мной.
С того дня, как я потерял ее, мое сердце превратилось в камень. Мне плевать на все, кроме моего бизнеса, моей семьи и моих планов.
Взглянув вперед себя, я вижу, что Томас смотрит на меня, и быстро кивает. Поездка в клинику проходит спокойно. Пока мы едем, я не свожу взгляд с Дарьи. Ей лучше, на фиг, даже не думать отступиться от этой сделки, или она хлопот не оберется. Я этого момента ждал, п*здец, как долго.
— Мы приехали, сэр, - говорит Томас, открывая водительскую дверь и огибая лимузин.
— У вас все будет хорошо, Дарья. Я знаю, что вы нервничаете. Но вы делаете большое дело для меня, а вскоре и для моей семьи. Я обязан вам.
Она вздыхает.
— Я рада помочь вам, мистер Шарп.
Я киваю, и смотрю из лимузина, как она идет по направлению к клинике. Томас провожает ее, и когда дверь за ними закрывается, я оглядываюсь вокруг и вижу приближающегося ко мне Генри. Самодовольный ублюдок.
— У тебя есть все необходимое?
— Да.
— Тогда ты знаешь, что делать.
Он хватает меня за руку прежде, чем я успеваю уйти.
— Когда я получу свои деньги?
Я отдергиваю руку, поправляю свой костюм, стряхивая пылинку.
— Когда родится ребенок, и он будет у меня на руках.
— А что если не получится?
— Получится.
Он пятится от меня, проводит ладонью по своему лицу. Он выглядит так, как будто собирается отступиться от плана.
— И что теперь? - спрашиваю я.
— Почему она?
Я морщу лоб.
— Ты не хочешь получить пять миллионов, которые я тебе даю?
— Нет! Я все сделаю, - быстро отвечает он. — Хотя я ее люблю.
Я ухмыляюсь.
— Так же, как и я. Что важнее? Твоя практика или Камилла?
Генри опускает голову и пятится от меня, не отвечая на мой вопрос. Наблюдая за ним, пока он идет назад в клинику, возвращаюсь в лимузин и закрываю глаза. Я никому и ничему не позволю вмешаться в мои планы. Я так долго ждал. Сидеть и смотреть на то, как она живет своей жизнью, забыв обо мне, привело меня сюда. Она, возможно, забыла меня и любовь, которая была между нами. Она, возможно, забыла, что такое быть по-настоящему счастливой. Сейчас у меня имеются силы, которые мне нужны, чтобы заставить ее упасть на колени и получить то, чего я так долго ждал.
Она почувствует на своей шкуре всю ту гребанную боль, которую испытал я. Она узнает, что такое чувствовать себя потерянной и одинокой. Она будет умолять меня вернуться к ней, чтобы помочь ей. Все, что я сделал с Камиллой, было сделано для того, чтобы она поняла, что она сдалась. Воспоминания о той ночи, когда она бросила меня, преследует меня каждую минуту. Я закрываю глаза и представляю ее улыбку, улыбка, которая спасла и вытащила меня из гребанной дыры, в которой я оказался. Ее смех звучит у меня в голове. Улыбка, которую я помню, это единственное, что я вижу каждый раз, когда закрываю свои глаза, теперь является напоминанием о ее жизни без меня.
— Туда же, сэр?
Я киваю, чувствуя, что лимузин поворачивает. Каждый день примерно в одно и то же время из лимузина я наблюдаю за ней, пока она идет снаружи. Иногда это длится несколько минут, а иногда несколько часов. Я делал это более двух лет.
— Сэр, может, вы поговорите с ней на этот раз?
— Ты знаешь ответ, Томас.
Он не реагирует. Я поворачиваю голову и смотрю в окно. Ее темно-коричневые волосы скреплены на затылке, на ней надеты штаны для йоги и голубая майка. Смахивая волосы с глаз, она поворачивается в мою сторону. Я вглядываюсь в нее. Где-то в глубине души мне хотелось бы, чтобы она заметила мой лимузин и захотела бы узнать, что я здесь. С другой стороны, мне хочется выбежать на улицу и потребовать от нее ответов.
Не бывать тому.
— Она прекрасна, сэр.
Я киваю.
— Если позволите?
— Да, Томас.
— Я понимаю, что вы хотите, чтобы ей о вас ничего не было известно. Однако, может быть, вы захотите все же выйти из тени? Вы сидите здесь в лимузине и наблюдаете за ней. На что вы надеетесь?
Я не отвечаю.
— Вы хотите ее найти той же, какой она вам нравилась, когда вы были моложе. Сделайте этот шаг, сэр.
— Скоро, Томас. Я запустил механизм в движение.
