— Решено. Позвони мне, когда приземлишься.
Послышалось бормотание, и разговор завершился. Коул торжествующе хлопнул рукой по приборной доске, громкий звук заставил мужчину рядом подпрыгнуть.
— Как тебя зовут? — спросил Коул.
— Беннингтон. Бен, — поправился тот.
— Бен, останови машину. Я сам поведу.
Бен повиновался, и седан затрясло, когда автомобиль покатился по высокой траве. Он припарковал машину, и как только открыл дверцу и поднял голову, Коул был уже там, казавшийся огромным, невероятным, в лучах полуденного солнца, окутывавших его ореолом. Бен вышел из машины.
— Спасибо, — сказал Коул, устраивая свои длинные ноги в кабину, а Бен побежал к пассажирскому сиденью, побаиваясь, что мужчина умчится и оставит его здесь.
Когда Коул нажал на газ, руль дёрнулся влево, машину слегка повело, когда она разворачивалась, и Бен ухватился за ручку.
— Сэр… э-э-э. Город в противоположной стороне.
— Мы возвращаемся к девушке. Как её зовут?
— Саммер. Это… эм-м… о ней ты только что говорил по телефону? — в голосе мужчины прозвучала какая-то визгливость, какие-то неуместно высокие нотки, и он осмотрелся, крепче сжимая руль, когда они резко повернули. Движок в машине имел приличную мощность. Неожиданно.
— Да. Что-то не так?
— Ты хочешь её нанять? Как актрису? — лицо мужчины стало бледным, и Коул взглянул на его руку, крепко сжимавшую центральную консоль, костяшки пальцев практически побелели. И непонятно было, боялся ли этот человек его вождения или перспективы для Саммер, как…
Саммер. Ужасное имя. Этель или Джун – эти имена уже заняты? «Саммер» должны были приберечь для тринадцатилетних девочек с брекетами на зубах. Он немного сбавил скорость – стрелка спидометра опустилась ниже ста километров в час – и увидел, как плечи мужчины немного расслабились.
— Да, — ответил на вопрос Коул, его ноги нажали на тормоз, когда он стал искать поворот.
— В массовку?
— Нет, — усмехнулся он.
— Но… я имею в виду, ты упомянул Минку… — сглотнул мужчина – Бен или как там его? – и указал направо. — Вот на эту улицу.
Коул нажал на тормоза, и дешёвая машина забуксовала и остановилась вместо того, чтобы повернуть. Он припарковал машину и повернулся к мужчине.
— Что случилось? Выкладывай уже.
— Ничего, — руки мужчины нервно задвигались в ограниченном пространстве между ними, его взгляд метнулся к глазам Коула, затем вниз, затем обратно вверх, всё это действо вызывало тошноту. В буквальном смысле. Коул схватил его за руки, прекращая беспорядочные движение.
— Хватит. Говори.
— Саммер… она не актриса. Даже не снималась в массовке. Я уже спрашивал. Когда пытался найти для неё работу.
— И? — пожал плечами Коул.
— И… — отвёл взгляд Бен. — Она может быть немного упрямой.
— О да. Я это уже понял, — уголок рта Коула приподнялся, и он улыбнулся.
— Может, ты позволишь сообщить ей об этом мне? Не думаю… — он скривился, и если бы Коул мог открыть его рот и вытащить из него слова, то сделал бы. Но вместо этого он стал ждать.
— Не думаю, что ты ей сильно нравишься, — быстро вырвались у него слова. Произнося их, Бен ухватился за ремень безопасности и отвёл глаза в сторону.
Впервые с тех пор, как от него ушла Надия, Коул рассмеялся. Недолго, всего на несколько ударов сердца, но он почувствовал, как комок чего-то плотного рассасывается, почувствовал, как кусочек его личности возвращается к жизни. Не думаю, что ты ей сильно нравишься.
— Хорошо, — сказал он, снова заводя машину и сворачивая на грунтовую дорогу. — Это даже к лучшему.
ГЛАВА 31
«Единственная причина, по которой я снимаюсь в Голливуде, та, что у меня нет морального мужества отказаться от денег».
Марлон Брандо
Я была в спальне, вытаскивала вещи из корзины для белья, когда раздался стук в дверь, затем голос Бена:
— Саммер?
Я вышла из спальни в коридор, ступая нерешительными шагами, пока не удостоверилась, что он был один.
— Привет, — сказала я.
— Привет, — повторил за мной он.
Мы долго смотрели друг на друга, а потом расхохотались.
— Итак, скажи мне, — сказала я, устроив свою задницу на заднем крыльце так, что обнажённые бёдра касались торца деревянной поверхности, и спустив ноги в шлепанцах на верхнюю ступеньку. — Насколько сильно я всё испортила?
Я держала в руках «Миллер Лайт», у Бена пиво было холоднее, чем у меня, так как я схватилась за дверцу холодильника, едва успела его машина выехать со двора.
— Очень сильно, — рассмеялся Бен, перестал глотать пиво, выпрямился, наставил указательный палец прямо на меня, изобразив на лице выражение ярости. — УБИРААААЙСЯ! — передразнил он меня, и я закрыла лицо руками, смеясь.
— Очень сильно, — согласилась я, допивая пиво и ставя бутылку на крыльцо. — Я хотя бы выглядела сногсшибательно?
— В растянутой футболке, бабушкином купальнике и рваных шортах? — поморщился он. — О да. Абсолютно сногсшибательно.
Бен сделал глоток, я резким хлопко́м пришлёпнула комара, мы замолчали и в наступившей тишине был слышен только стрёкот сверчков с поля.
— Он хочет, чтобы ты снялась в главной роли в фильме, — наконец сказал Бен, глядя на хлопковое поле и сжимая в руках пиво.
— Что? — уставилась я на него, мне очень захотелось, чтобы его глаза смотрели на меня, и с моего языка уже готова была сорваться шутка. Но когда он повернул голову, а наши глаза встретились, я увидела в них искренность. И ещё кое-что. Печаль? Озабоченность?
— Ты серьёзно? — спросила я, спрыгнув с крыльца и став перед ним, уперев руки в бока. — Беннингтон… — попыталась я вспомнить его фамилию.
— Пэйн, — подсказал он.
— Беннингтон Пэйн, ты прикалываешься?
— Вовсе нет, — он поднёс ко рту бутылку пива и сделал большой глоток, по запотевшему стеклу, оставляя за собой длинный след, побежала капелька конденсата. — Он сам мне сказал. Коул хочет, чтобы ты заняла место Минки Прайс. Думает, что ты идеальна. Аутентична, – слово «идеальна» было усилено энергичным шевелением растопыренных пальцев.
Мне пришлось сесть, чувствуя, как приближается нарастающее крещендо сверчков, вечерняя жара внезапно стала невыносимой. Три дня назад я надеялась, что мне удастся устроиться разносчиком пончиков на съёмочной площадке, варить кофе, делать копии. Но… роль Минки Прайс? Миссис Холден будет просто раздавлена. Она планировала вернуться в разгар съёмок, её сердце было настроено на встречу с актрисой в продуктовом магазине, или на бензоколонке, или на вечерней прогулке, ручка и блокнот для получения автографа в целях удобства уже лежали рядом, и даже была заготовлена фраза: «О, вы не возражаете против фотографии?». Я села на ближайшую ступеньку и попыталась переварить услышанное.
— Это же очевидно, Саммер, — тихо сказал Бен. — Никто не получил такую возможность. Девушки в Лос-Анджелесе трахаются, похищают и убивают за что-то подобное.
Я улыбнулась, представив себе сотню большегрудых блондинок в разных компрометирующих позах, протягивающих руки, умоляя о роли, которая совершенно незаслуженно предлагалась мне. Я не умела играть, даже никогда не пыталась. Не посещала уроки драматургии в школе и не участвовала в церковных спектаклях. А теперь… занять место Минки Прайс? В городе будет праздник, слухи разлетятся с бешеной скоростью, и уж точно сплетни превратят мою удачу во что-то нелепое. Я стану знаменитой. Не такой как Прайс, но всё же. Я опустила голову между колен и глубоко вздохнула. Мне не хотелось быть знаменитой.
— Это был бы твой билет на шоу… — сказал Бен мягко и дразняще.
Билет на шоу. Да, участие в фильме поместило бы меня в центр событий, показало бы мне всё, что я боялась пропустить, и не только. Было бы очень интересно. Я видела бюджет фильма, видела, сколько денег – денег Коула Мастена – вкладывается в производство, и это превзойдёт любое событие в истории Куинси. Внезапно меня поразила мысль – первая, которая должна была прийти в голову раньше.
