— Может, у нее с Малфоем роман? — подпрыгнул Рон. — Ссорятся, мирятся, ссорятся, мирятся…
— Да ну, брось ты, — усмехнулась Гермиона.
— А что. Если бы у меня был роман с Малфоем, я бы вообще все время был в истерике, — засмеялся Рон. — Представляешь, такая мерзость рядом…
— У нее нет метки, — вдруг тихо сказал Гарри.
— Что? — повернулись они к нему оба.
— Черная метка. У нее ведь ее нет? — спросил Гарри у Гермионы. Та наморщила лоб.
— Ну… Зимой точно не было, на балу на день всех влюбленных она, кажется, была в открытом платье, и…
— О, черт, — Гарри опустил голову на руки.
— Да что??? — затормошили они его.
— То, — ответил он, не поднимая головы. — Нет, значит, будет.
Гриффиндорцы замолчали, непонимающе глядя друг на друга.
— Гарри? — осторожно спросил у него Рон. — Ты не заболел опять?
Тот поднял голову, с тоской глядя на веснушчатое лицо друга.
— У них почти у всех уже есть метки. Это же Слизеринцы, Гарри.
— Я поняла, — перебила Гермиона. — Он хочет сказать, что Панси устраивает публичные сцены уже как бы не месяц, потому что не хочет…
Гарри кивнул, снова взяв вилку.
— Не-е-е, — помолчав, одновременно выдохнули они.
Гарри пожал плечами. Некоторое время все сосредоточенно копались каждый в своем омлете.
— Ты не прав, — наконец, заявила Гермиона. — Это же Слизеринцы, они все на стороне Сам-Знаешь-Кого. Это наши враги, Гарри! Враги Ордена. Они против твоей победы, они все до единого поддерживают своего Лорда. И с чего тогда Паркинсон рыдать от того, что у нее тоже будет метка? Это скорее честь для них. Ей, наверное, родители денег прислать отказались. Испугалась, что тряпок новых купить не сможет.
Гарри покосился на уверенное лицо подруги.
— Может, и так, — ответил он, отодвигая от себя тарелку. — А ты не думала, Герм, что они, возможно, вовсе не поэтому против Ордена? Может, они просто знают Волан-де-Морта не понаслышке, в отличие от большинства из нас, и ни на секунду не верят в то, что я могу его победить?
— И что? — повернулась к нему Гермиона.
— Их родители — Пожиратели Смерти. Их друзья, все до одного, в таком же положении. Может, у них просто нет выбора?
— Ты что, жалеешь их? — возмутилась она.
Гарри примиряюще махнул рукой.
— Не злись. Пойдем, к Снейпу опоздаем.
Когда они выходили из Зала, ни Драко, ни Панси снаружи уже не было.
Зато в классе Зельеварения они были. Сидели, как ни в чем не бывало, рядышком. Лицо Паркинсон — как непроницаемая ледяная маска, ни следа слез. Гарри отметил, как слегка дрожат ее руки. И как угрюмо смотрит в стену Малфой.
Весь урок, почти полностью доверив приготовление заданного зелья Гермионе, он украдкой наблюдал за Панси. Она держалась великолепно, и, если бы не эта внезапно открывшаяся способность Гарри видеть мелочи — слегка закушенная губа, едва заметная дрожи пальцев, горькая тоска на дне глаз, — он бы по-прежнему ничего не видел… Как не видят Рон с Гермионой.
Гарри подумал, что, возможно, слизеринцы вовсе не настолько бесчувственны и непрошибаемы, как ему казалось все эти семь лет. Просто они действительно умеют держать себя в руках, когда это необходимо.
Решение пришло внезапно, когда все зелья были сданы, и Снейп взмахом руки отпустил учеников на волю. Просто вдруг стало очевидно, как дважды два, что иначе он поступить не может. И плевать на все.
Спокойно собрав вещи, не обращая внимания на выходящих из класса учеников, Гарри подошел к Малфою и, не глядя, на секунду взял его за локоть.
— Задержись, — тихо бросил он, одновременно выпуская из рук сумку и рассыпая книги.
Пока он возился и подбирал их, Панси уже успела уйти. Впрочем, как и все остальные. Гарри закинул сумку за плечо и вышел из класса, провожаемый язвительным взглядом Снейпа.
Драко стоял снаружи, подпирая стенку.
— Что за бесцеремонность, Поттер? — на Гарри уставились непроницаемо-холодные глаза, на дне которых клокотало… что-то. Раздражение, догадался он. И усталость.
— Я знаю, как ей помочь, — без предисловий объявил он. — Но мне нужна твоя помощь.
Драко на секунду лишился дара речи. Гарри почти с удовольствием отметил, что слышит смену всей череды эмоций — удивление, потом понимание, затем гнев, за ним приходит тоска, и, в итоге — решительность.
— Ей ничего не нужно, Поттер, — медленно ответил он. — Тем более, ей вряд ли будет что-то нужно от тебя. Не лезь не в свое дело.
— Можешь считать, что я лезу не в ее дела, а в твои, — сказал Гарри, глядя ему в глаза. — Ты сам, лично ты, хотел бы ей помочь?
Драко молчал.
— Ты мне веришь? — спросил Гарри.
Малфой, вздохнув, потянул его за рукав, двинувшись прочь из подземелий. Некоторое время он просто шел, глядя себе под ноги. Потом остановился и развернулся к Гарри, заложив руки в карманы.
— Поттер. Я не знаю, что ты подумал… — начал он.
— Что завтра состоится ее помолвка, — спокойно ответил Гарри.
Драко вскинул на него внимательный взгляд. Ухмыльнулся и начал изучать глазами потолок.
— Поттер, — со вздохом сказал он, выдержав паузу. — Это действительно не твое дело. Будь добр, отстань от нее. И от меня заодно, — он посмотрел на него, и добавил уже тише: — Ты гриффиндорец. Тебе никогда не понять нас. Нам не нужна ничья помощь. Мы в ней не нуждаемся.
— Это неправда, — процедил Гарри сквозь зубы. — А ты обещал не лгать.
— Ну, что ты прицепился? Какой смысл оттягивать, летом она все равно поедет домой, и придется это сделать. Тогда пусть лучше покончит со всем сейчас.
— Спроси себя, Малфой, не греет ли тебе душу то, что у тебя есть еще пара-тройка месяцев свободы?
Драко опустил глаза.
— Они есть не потому, что я их выклянчивал.
— Но они есть. А у нее их нет. И ты толкаешь ее к Пожирателям Смерти, а сам радуешься, что тебе повезло пока избежать этого.
— Хорошего же ты обо мне мнения.
— Где я сказал неправду?
— Поттер, нет, — на скулах Драко заиграли желваки. — «Нет» — это обдуманный окончательный ответ. Она большая девочка и справится со всем, что должна сделать. Ей давно пора перестать биться в истерике каждый раз, когда реальность начинает стучаться в ее хрустальный девичий мирок. Так что не лезь со своей Гриффиндорской добротой к каждому, кто пролил три слезинки, потому что не может заставить себя повзрослеть.
Гарри молчал, глядя на него.
— Если ты передумаешь… — наконец сказал он.
— Я не передумаю, — перебил его Драко. — И, пожалуйста, перестань считать, что ты знаешь, что для нее лучше.
— Ты этого тоже не знаешь.
— Поттер…
— В любом случае, я обведу этот день в календаре красными чернилами, Малфой. Ты в первый раз сказал мне «пожалуйста».
С этими словами Гарри развернулся и зашагал по коридору к классу Трансфигурации.
