— А, да, — говорит он. — Дорнан проколол шину. Он взял байк Джазза.
— О, — говорю я, внезапно чувствуя, как ужас пускает корни в моем животе и быстро расцветает по всему телу.
Мотоцикл Дорнана здесь.
Мотоцикл Дорнана взорвется примерно через девяносто секунд.
Менее чем в пятидесяти футах от того места, где мы стоим.
Я отступаю от перил, гадая, как далеко разлетятся осколки, когда мотоцикл взорвется. Конечно, он находится под нами, но это не дает мне повода чувствовать себя в безопасности. Террористы-смертники, использующие подобные штуки, могут уничтожить целые кварталы высотных зданий, и, хотя я знаю, что Эллиот делал такие в гораздо меньших масштабах, я не знаю о них достаточно, чтобы считать, что мы находимся вне зоны обстрела.
Я стою перед Джейсом, когда будильник на тумбочке сильно бьется, и каждый его тик врезается в мой мозг, как кувалда. Он странно смотрит на меня, когда я протягиваю руку и беру его за запястье.
— Что теперь? — спрашивает он раздраженно.
— Мне нужно тебе кое-что показать, — говорю я, потянув его за запястье. Он не двигается, застыв на месте.
— Нет, — говорит он. — Я сейчас не в настроении для твоих выходок.
Я паникую, мой желудок снова подпрыгивает. Святое дерьмо. Как я собираюсь затащить его внутрь?
Я бросаюсь обратно в ванную и только успеваю приоткрыть крышку унитаза, как меня начинает рвать. Мерзость.
— Джейс, — слабо говорю я, все еще стоя на коленях на полу в туалете. — Ты не мог бы подойти сюда?
Боже, может, ты уже зайдешь внутрь?
Я прислоняюсь головой к прохладной кафельной стене, прислушиваясь. Мое сердце замирает от облегчения, когда я слышу его шаги, приближающиеся к ванной.
— Что? — спрашивает он, явно не впечатленный.
Я встаю на шаткие ноги.
— Принеси мне воды, пожалуйста.
Боже, это, наверное, самые длинные две минуты за всю мою жизнь. Разве бомбы не должны были уже взорваться? Возможно, это не сработало, что одновременно и хорошо, и ужасно плохо.
Хорошо, потому что под нами не взорвется мотоцикл Дорнана. Плохо, потому что, если бомбы не взорвутся, их в конце концов найдут и отследят до меня, девушки, которая крадется по коридорам, воняя бензином, и носит с собой огромную сумку, посреди ночи, когда у нее есть отличная ванная в собственной комнате.
Джейс выглядит не впечатленным и качает головой.
— Я здесь, чтобы следить за тобой, а не быть у тебя на побегушках, — говорит он и поворачивается, чтобы выйти из ванной.
— Подожди! — отчаянно говорю я, дергая его за локоть.
Но это не имеет значения, потому что две минуты истекли.
И под нами взрывается мир.
Глава 16
Даже самые лучшие планы могут пойти наперекосяк. В этом суть случайности и судьбы.
Вы можете положить вдвое больше взрывчатки в бензобак мотоцикла вашего врага, но это не значит, что он будет ездить на нем.
Вы можете солгать мальчику, которого любите с пятнадцати лет, но это не значит, что он вам поверит.
Ты можешь попытаться убить всех, кто когда-либо сделал тебе зло, но это не значит, что они умрут.
Я стою в приемном покое разваливающейся государственной больницы на американской стороне границы с Джейсом, когда появляются еще несколько высокопоставленных членов "Братьев Цыган". Соратники моего отца, когда-то они были его друзьями. Теперь они приспешники Дорнана, вольно или невольно. И они здесь, обгоняют "Скорую помощь" в своих громоздких кожанках, на поясах у них плохо спрятанные пистолеты. Несколько полицейских и агентов ФБР также находятся среди этой толпы, оставляя очень мало места для настоящих больных и раненых, которые теснятся в свободном пространстве.
Один из парней, крепкого телосложения с длинной седой бородой, подходит к Джейсу.
— Тебе нужно вернуться в клуб и восстановить порядок, — говорит он Джейсу. — Поскольку все остальные вышли из строя, ты - самый высокопоставленный член клуба.
Джейс качает головой.
— Нет, Слим. Я не оставлю здесь свою семью. Я должен знать, что происходит.
Слим, который на самом деле совсем не такой уж и стройный, подходит ближе.
— Я знаю тебя с тех пор, как ты был маленьким сопляком, — говорит он, положив руку на плечо Джейса, — И, парень, если я скажу, что ты должен вернуться в клуб, ты вернешь свою задницу в этот гребаный клуб.
Джейс смотрит на меня.
— Давай, — рявкает он. — Клубный дом. Сейчас же.
Я открываю рот, чтобы ответить, что я лучше останусь здесь, но Джейс хватает меня за запястье и начинает тащить за собой.
— Эй, — протестую я, отпихивая его. — Я хочу быть здесь, когда Дорнан проснется.
Он продолжает тащить меня к стоянке, пока я протестую, пока он не делает то, что я никогда не думала, что он сделает со мной.
Он пихает меня на капот своей машины, достает пистолет из-за пояса и приставляет его к моей голове.
Я собираюсь открыть рот и воскликнуть от удивления, что он погарячился, но вижу, что это пистолет Дорнана. Мое сердце замирает. Должно быть, он каким-то образом получил его вместе с личными вещами своего отца. Лично я до сих пор не могу понять, как Дорнан или его пистолет выжили после взрыва. Еще больше меня бесит, что Микки и Донни все еще держатся на своих больничных койках. Кто знает, выживет ли кто-нибудь из них, но в данный момент я задаюсь вопросом, сможет ли что-нибудь убить этих упрямых ублюдков.
Я вздрагиваю, переводя взгляд вверх, на холодную сталь капота автомобиля у меня за спиной, напрягаясь, чтобы увидеть ствол пистолета, зажатого между моими глазами.
— Ты знала, что бомба взорвется, — шипит он, прижимаясь всем телом к моему, прижимая меня к машине. Я начинаю задыхаться, внезапно охваченная ужасом.
— Что ты сделала? — рычит он.
— Ничего, — протестую я.
Джейс зол, нервы натянуты, ярость готова взорваться. Я вижу это по его стиснутым челюстям, глубокому хмурому лицу, по тому, как он держит пистолет у моего лба.
— Врачи ввели Дорнана в искусственную кому, — с горечью говорит он.
Я киваю. Я практически вижу, как от него исходят черные волны кипящего гнева, заполняя воздух между нами.
— Мои братья мертвы, — говорит он и не отводит от меня глаз.
Это правда. Мне не стоило беспокоиться о Джаззе. Он был рядом с мотоциклом Дорнана, когда тот разлетелся на куски, забрав его с собой. Они будут месяцами собирать его куски с дороги. Ант тоже мертв, но я не понимаю, как трое из них выжили.
— Мне жаль, что твои братья мертвы, — лгу я. Ложь. Я рада.
Он горько смеется, убирая пистолет от моей головы и позволяя руке опуститься на бок. Он достает что-то из кармана и кладет на капот стоящей перед нами машины: небольшую квадратную коробку из картона. Мое сердце падает.
— Я не знал, что ты подделка, — говорит он, опасно надавливая пальцем на мои контактные линзы, так что они скользят по капоту машины.
Черт!
— Я не говорила тебе, что слепа как летучая мышь? — спрашиваю я небрежно.
Он сверлит меня взглядом.
— Они не для улучшения зрения, — выплевывает он. — Они для изменения цвета глаз. Какого они цвета на самом деле? — он настигает меня прежде, чем я успеваю среагировать. Он хватает меня за запястье одной рукой, а другой втыкает пистолет мне в горло и снова прижимает меня к капоту машины.
— Кто такой Эллиот? — спрашивает он, прижимая пистолет к моему горлу настолько, что мне становится некомфортно, но не перекрывая полностью доступ воздуха
О, Боже. Ясно, что он знает, что я имею отношение к бомбам. Но знает ли он обо мне?
— Что? — я обхватываю его пальцы. — Я уже говорила тебе.
— Эллиот МакРей. Ты встречалась с ним на своих пробежках, Саманта. — Он произносит мое имя так, будто я кусок дерьма. — Это не просто раз или два для перепихона в отеле. Я знаю. Что вы двое сделали?
