— Привет… — проговорила она, опираясь о его грудную клетку ладошками.
— Ге… Малышка, пойми, не стоит идти дальше. Не нужно… — он поднялся на локтях, облизал губы.
Его кадык нервно дёрнулся, а дыхание стало тяжелее.
— Доверься мне… — прошептала Гермиона и ласково погладила его пресс.
— Ты не понимаешь, малышка…
Она сидела на его паху и чувствовала, как его возбуждение снова растёт.
— Не надо, Дракон… — успокаивающе проговорила она. — Я уверена, ты переживаешь, что я не помню свои чувства к тебе, что для меня всё по-другому, что всё не так, как было раньше… Поверь мне, я тоже в таком состоянии. Вопросы, сомнения, голова просто пухнет от мыслей. Но в одном я уверена. Драко — ты мой человек. Мой мужчина. Я не знаю, почему это знание есть внутри меня… У меня нет этому объяснения. Ты очень нравишься мне. Ты заботливый, нежный, добрый, красивый и… Ты нужен мне.
— Ох, что ж ты делаешь… — Он слушал её, сжимая губы, и его глаза сверкали от слёз.
Она не дала ему возможности сбежать от неё. Гермиона легла на Драко и обняла за шею, прикоснулась к его губам любящим нежным поцелуем и ласково огладила его пах.
И он сдался. Драко застонал и перевернул её под себя. Он целовал её, долго и сладко, а потом любил, пока она снова не улетела к звездам и обратно.
Они остались там же, на белых диванах, завернувшись в простыню и любуясь светящим в ночи образом Христа, который будто благославлял их снова и снова.
Комментарий к Часть 4
Всем привет! Вот почти всё и вскрылось для вас, но не для героев…
У меня к вам океан вопросов. Как думаете, что будет с Драко? И почему Гермиона так прониклась к нему? Осуждаете ли вы Малфоя за его слабость?
И как считаете, что будет дальше?
Спасибо)
========== Часть 5 ==========
Её разбудили пронзительные крики чаек.
Гермиона открыла глаза. Солнце и синее яркое небо тут же залило всё вокруг на периферии зрения. Она зевнула, вытянув руки вверх, и вдохнула полную грудь свежего солёного воздуха. Просыпаться с видом на океан — блаженство, дышать океаном — счастье. Гермиона потёрла глаза и вдруг почувствовала рядом шевеления.
— Ты проснулась, малышка? — услышала она хриплый голос, и чья-то крепкая ладонь обхватила её бедро. — Иди ко мне, ты сейчас свалишься с края.
Гермиона медленно повернула голову и увидела светлые волосы и улыбающиеся серые глаза. Пелена, закрывающая её мысли вчера, резко сорвалась, оголяя мир до предела, и реальность ударила по мозгам, как молот по наковальне.
Что! Черт! Возьми! Происходит?!
Она взвизгнула от неожиданности:
— Малфой?! — и дернулась в сторону.
И свалилась на пол, как и предвещал блондинистый засранец! Заметив, что она совершенно голая, Гермиона завизжала еще громче. Схватила простыню, свисавшую с края дивана, и сдернула на себя. В голове хаотично проносились картинки вчерашнего дня. Её оглушило от осознания того что было. Что она весь день бегала по Рио в обнимку с Малфоем, целовалась с ним, а потом… Потом сама залезла к нему в постель! Гермиона завернулась в белую ткань и вскочила на ноги, вся красная и разъяренная словно мантикора.
Малфой резкими движениями натягивал на себя одежду. Он замер под её испепеляющим взглядом.
— Грейнджер… — произнёс он надломленным хриплым голосом, — Давай поговорим…
— Поговорим? О чём? Я всё хорошо помню, любимый муж! — дрожа от негодования и ярости произнесла она, внутри неё раздавался её же визг — «Аааа, нет! О, боже! Я переспала с Малфоем! Боже, что же я натворила!»
Он движением руки задвинул диванное ложе, на котором они спали, (и переспали!) и сделал к ней шаг:
— Я…
Гермиона, не дожидаясь продолжения, молниеносно размахнулась и со всей силы врезала ему пощёчину. Он схватился за лицо, чертыхнувшись от боли и жалея, что рискнул встать так близко.
— Что, ты? Что ты можешь мне сейчас сообщить нового? — закричала она, чуть не плача. — Ты просто мудак! И подлец! Ты… Я поверила тебе, негодяй! Поверила, что ты мой… Господи, мой муж! Арррр!
— Грейнджер, — он смотрел на неё не отрывая взгляда секунду и, не выдержав, опустил глаза в пол, словно действительно сожалел о произошедшем. — Прости, я…
— Мне не нужны твои «прости»! — она ударила его по плечу, потом по другой щеке и ещё и ещё, колотя его одной рукой и крича, как дикая чайка. — Подлый, гадкий, мерзкий, несносный кретин! Как ты мог?! Как ты посмел?!
— Хватит драться, Грейнджер! Ничего страшного не произошло! — зарычал он и перехватил бьющую его руку, скручивая её за спину яростно дышащей девушке, и громко прошептал Гермионе на ухо. — Если ты помнишь, я спас тебе жизнь! В очередной раз! Поэтому дай мне хотя бы слово сказать!
— Спас мне жизнь? А потом обманом уложил в свою постель? — не сдавалась она и пнула его коленом в бедро, почти рядом с пахом.
Драко охнул — он знал, Гермиона умела драться, и она вновь напомнила ему об этом.
— Грейнджер, ты сама залезла на меня, я же… — начал он, чем вызвал ещё более громкий и полный негодования крик:
— Что? Да как ты смеешь, как ты смеешь?! Я же думала, ты близкий мне человек! А ты! Вот, значит, какова цена за спасение, за то, что ты намочил свой бесценный зад, вылавливая меня в океане? Мог бы и не спасать, ублюдок! Как тогда в своём доме! Мог бы спокойно стоять в сторонке и смотреть, как я умираю!
— Ты… — она поняла, что задела его за живое, Драко выпустил её из рук и отшатнулся, глядя безумным взглядом и качая головой. — Грейнджер, это удар ниже пояса! Тебе не кажется? Давай поговорим, как нормальные люди! Без этой ненужной никому драмы!
— Это ты себя нормальным считаешь?! Я не поверю ни одному твоему слову! И… — она вдруг замотала головой. — Нет, Мерлин! Я всё поняла! Боул! Он же подходил к тебе вчера! Такой довольный, пальцем на меня показывал и хихикал! Вы что поспорили с ним, кто из вас первым затащит меня в постель?! — Драко покачал головой, отрицая это, но она продолжала строить догадки. — И вдруг такая удача! Грейнджер позабыла кто ты и можно внушить ей всю эту белиберду про мужа и про любовь! Наивная дурочка без памяти поверит во всё! А ещё эта твоя странная комната! С моими вещами! Ты же маньяк! И лжец! И я не вижу в твоих поступках ничего нормального!
Она не выдержала, понимая, что попала в ужасную ситуацию и, зажмурившись, всхлипнула.
— Малышка, я тебя прошу… — начал было Драко сломавшимся голосом.
Гермиона глубоко вздохнула, чтобы унять рыдания и окинула его горящим злым взглядом.
— Никогда, слышишь, никогда не называй меня так! — еле сдерживая дыхание, произнесла она.
Гермиона видела, как нервно он сжал губы, и в его глазах блеснули слёзы. Малфой тяжело сглотнул и прикусил губу.
— Хорошо. Не буду, — выговорил Драко мрачно и выпрямился, возвращая свой высокомерный вид.
Гермиона резко отвернулась, чтобы больше не видеть его привлекательное и при этом до боли лживое лицо, и поспешила в сторону кают, где оставила свои вещи. И вдруг вспомнила, что весь вчерашний день ходила в одежде Драко. Просто чудесно! Она остановилась и произнесла приказным тоном:
— Отдай мои вещи и палочку! И отвези в бухту!
Гермиона без раздумий бы аппарировала в своё бунгало, если бы в «Бухте Свободы» была разрешена аппарация! Или нет, лучше сразу домой в Англию, чтобы никогда в жизни не встречаться с этим блондинистым придурком!
Пока Малфой возился с яхтой, разворачивая её в нужном направлении, Гермиона, переодевшись в свою одежду, спряталась от взгляда Драко за парусами и смотрела на океан. Но она не видела ничего вокруг. Её трясло. Она чувствовала себя жестоко обманутой, использованной и униженной, и в большей мере её бесило то, что в голове то и дело возникали образы вчерашней прогулки и ночи. И они были бы чудесными воспоминаниями для той девушки, которая потеряла память и желала вспомнить своего мужа. От тех моментов бабочки кружили в животе, особенно от того, как Драко любил её ночью. Она вспомнила, как нежно он ласкал её, как трепетно заботился о её удовольствии, как дышал ей в шею и стонал сквозь зубы «Моя малышка!» во время такого желанного оргазма. Гермиона сжала бёдра, чувствуя прилив возбуждения.
